Страница 214 из 222
ГЛАВА 39
Да уж, поговорили так поговорили. У Лиссы до сих пор перед глазами стояла рыдающая Ольга, просящая прощения за себя и брата. Неловко получилось. И оттого на душе скребли кошки.
Сидя перед зеркалом в своей спальне, опять за запертыми дверями, Лисса вынимала из волос шпильки и складывала в шкатулку. Туда же полетели заколки. Распустив ленты, девушка тряхнула головой, освобождая локоны из оков прически. Затем Лисса расстегнула крючки на корсете и с облеченным вздохом сняла платье. Туфли она скинула еще у двери. Накинула теплый халат и забралась с ногами на широкий подоконник.
За окном занималось серое утро. Дворник мел опавшую листву, шаркая метлой по выложенному брусчаткой двору. Две служанки в серых платьях, белоснежных передниках и чепцах, негромко переговариваясь, несли из прачечной огромные корзины чистого белья, спеша развесить его сушиться на солнышке. Скоро осень заморосит дождями, с деревьев опадут листья, и наступит серая унылая пора. Такая же беспросветная, как и ее будущее.
— Так, Лисса, хватит киснуть, — одернула она себя, а то от жалости к себе чуть не расплакалась. — Тебя обещали отсюда вытащить. Нужно только подождать.
Вот только ждать сил не было. От того, что сейчас Ольга и Иван втолковывают Славию, что ни от кого она не беременна, переворачивалась душа. Простит ли он обман? Или верх возьмет уязвленная гордость? Она уже не надеялась на светлое будущее. Ей бы свадьбы с Иваном избежать — и она будет век судьбу благодарить об избавлении…
— Нечего на судьбу пенять.
Тихий голос в абсолютной тишине заставил ее подпрыгнуть от испуга.
— Кто здесь? — Лисса всматривалась во мрак по углам спальни и ничуть не удивилась, когда из темноты проступили три призрачные фигуры. — Суденицы?
— Смотри-ка, запомнила, — младшая богиня судьбы указала на нее своей сестрице.
— Действительно. — Старшая, не касаясь пола, проплыла по воздуху и остановилась на расстоянии руки. — Очнись, Василиса.
Лисса моргнула, выплывая из забытья:
— Зачем вы пришли? Мне и прошлого раза с лихвой хватило. Месяц не могла нормально спать.
Сестрицы рассмеялись. И опять заговорила старшая:
— Ты смешная. Нас прислали тебе сказать, что у тебя остался один шанс сделать правильный выбор. Не упусти, чтобы потом всю жизнь не сожалеть.
Лисса от удивления захлопала глазами.
— А когда я умудрилась первые два шанса проморгать?
Суденицы переглянулись, решая, сказать или не сказать. Старшая вздохнула.
— Первый раз ты проглядела судьбу, когда отказалась принять помощь родственников. Тебе следовало с Тонасом и Лией отправиться к морю. Встреча с владыками океанов сильно изменила бы тебя. Не место на суше тому, кому судьбой предначертано жить в воде. Увы, гордыня еще никого до добра не довела. Второй раз ты изменила судьбу, когда за дракона замуж не пошла. Ваши дети, коим подвластны были бы и суша, и море, могли изменить мир к лучшему.
Слушая о собственных ошибках, Лисса сидела тише мыши. И все равно она считала, что права. Внутри жила уверенность, что она поступила правильно. Но разве могла она объяснить богиням то, что сама понимала на уровне чувств и не умела выразить словами.
— И что мне теперь делать? — девушка понимала, что шанс получить хоть какую-нибудь подсказку не велик, как, впрочем, и вероятность того, что она последует совету. И все равно спросила, хватаясь за призрачную надежду не наделать ошибок и никому не навредить.
Сестры опять переглянулись. Младшая хотела сказать, но средняя отрицательно качнула головой, и юная богиня отступила во мрак, сливаясь с тьмой. Средняя сестра, так и не сказавшая ни слова, тихо растворилась.
— Постой. Неужели вы бросите меня? — Лисса видела, как исчезает старшая, но та вернулась.
— Я не могу тебе сказать.
— Тогда зачем вы приходили? Попенять на мои ошибки?
— У вас, людей, есть древний обычай: в ночь перед важным событием в бане париться. Попроси отца. Он не посмеет оказать.
Суденица исчезла вслед за своими сестрами, а Лисса осталась размышлять, что судьба только что послала ее в баню.
— Дожилась, — видимо, она крепко кого-то наверху достала, раз ей передают такие пожелания. Наверное, стоит лечь спать, пока она с больной головы новых глупостей не наделала.
Перед сном ей пришла в голову гениальная мысль. Ошибаются Суденицы. Все она сделала правильно. Наверное, потому и приснился ей сон, как они со Славием целуются на берегу моря. Закатное солнце медленно опускается за горизонт, превращая воду в расплавленный свинец. Огненные блики на морской ряби. У ног тихо плещутся волны. Шипящая пена обдает босые ноги и тут же впитывается в песок. Чайки с криками кружатся в небе. Руки любимого ласкают ее. Жаркие поцелуи, страстный шепот. Сгорая от желания, она сама тянула мужчину опуститься на песок. Не желая больше ждать, рывками сдирала с него рубашку. Славий смеялся, и ей тоже хотелось смеяться. Но счастье было настолько велико, что от него в груди стало больно.
С этой болью она и проснулась. Несмотря на то, что сон был счастливым, хотелось уткнуться в подушку и порыдать всласть, словно вместе с наступившей явью у нее вырвали кусок сердца. Но пора было вставать. Скоро придет на «свидание» Иван. Может, весточка от Славия поможет справиться с напрасными переживаниями. Вариантов немного: любит, не любит, к сердцу прижмет или к черту пошлет. Правда, из-за отсутствия в этом мире чертей воевода может послать ее к упырю, троллю или вурдалаку… или ко всем сразу.