Страница 23 из 41
Так что назвался груздём – слушай!
Вот мы все безнадёжно больны порядочностью. То есть все мы люди глубоко порядочные! И нам не нравится, когда другие ведут себя недостойно. Болезнь эта ейбожьем называется. Ей-богу, мол, я не такой! Не-е-ет!
И если есть болезни разные, от Бога ли, от дьявола, от Духа Святого, от людей, то эта – от Изначалья! От разделения! От греха она! Когда, к примеру, кто-то говорит в присутствии купца, что не приукрасишь – не продашь. А по сути, не обманешь – не продашь. Он, купец, ему в ответ: «Ну-у-у, брат! Это тебе просто не повезло с честными людьми столкнуться! Сам, небось, рыжий! Вот тебе и попадаются люди мутные да лживые. А я – ни-ни».
Без сомнения, купец этот не обманщик. Он действительно «ни-ни». Но обманывает он других! Как? Да просто! Ибо в прелести находится. В прелести ейбожья! Что опять на челе хмурь собралась? Непонятно? Ох и плут ты редкий!
* * *
А ведь опять в самую точку попал Лесник. Я действительно поймал себя на том, что вновь пытаюсь схитрить. И на самом деле всё понял, что он хотел донести до меня, но по привычке склада своего, как всегда, решил спрятаться за непонимание. Эх, святая простота – честно изобразить непонимающего. Мол, стараюсь, да никак! Не судите строго! Снизойдите! Так и пытаемся мир под себя подмять, чтобы наверху оказаться. Вместо того чтобы самому тянуться, лёгким путём действуем, на себя подтягивая.
Оно ведь так, пока мы ищем лучшего, стремимся к верному, отвергая неверное, тем самым сами себя и обманываем. Невозможно быть лишь добру. Рано или поздно, но непременно оно станет злом и задушит, как душит избыточная любовь и опека. Присмотритесь – и увидите, что так оно! А не увидите – значит, не дозрели, чтобы с ветки пасть.
* * *
– Знаешь, – продолжал лить свой сказ Лесник, – почему Бог не всегда сейчас же наказывает зло творящих? Чтобы не обострялась болезнь наша – ей-божье. Коли воздастся за зло злодею тут же, то начинает ликовать «праведник»! Вот, мол, со мной Бог! Есть правда на земле! Поделом тебе, невежа! Будешь знать, как хорошим людям жизнь портить, как на праведность посягать! Но это и есть злорадство.
Не даёт Бог позлорадствовать «праведникам». Не даёт восторжествовать по поводу «силы добра». Так ещё и стучится до нас: «Очнись! Пробудись! Перестань мир рвать на части, своей порядочностью кичась!»
Но нет. Нет в нас бесчестия. И потому корим мы, костерим всех и вся за их бесчестие. Всегда на стороне правды выступаем. Вот вспомни: ты хоть раз в жизни отдал правду в споре другому? А вот и нет! Может быть, и признал, что ошибся в чём-то, но отдать правду… Только искренне дай себе ответ, как на духу! Человек только и рассказывает, как его ущемили, как его обделили, как он одинок, как его обманули. То правда! Обманули! Ибо обман – имя нашего мира! Но сказывая свою «беду», как обманули нас, мы неволей чисто праведными себя выставляем. Возмущает нас неправда в других, уязвляет их бесчестие. Мол, да она… да он… да они сами себе на уме.
Коварна болезнь эта! Коварна тем, что никто не признаёт себя ею отяжелённым. Да, мы можем до поры посыпать себе голову пеплом. Мол, неправ я. Но когда взаправду драка начинается, тут уж не до покаяния. И тут правда всегда на нашей стороне! Только и мы сторона! Половинка! А значит, увы нам! Вертмя вертится!
Вот я знаю, что есть во мне несносность некая. Несносность – характер по-другому. Мы им даже кичимся. Вот, мол, каков я! И всё тут! Но это же несносность! Черты моего характера – это острые грани моей души. Ими мы врезаемся в мир. И… нашла коса на камень. Брань идёт. Так вот и стачиваются наши грани. Характер наш и есть изложение той задумки, с которой в мир мы приходим. По нему и брань нам отпущена. Даже если мы и считаем наши черты несомненными достоинствами, они лишь к брани приведут. Ну взять, к примеру, щепетильное отношение к деньгам. Ну не по душе человеку, что кто-то легко и вольно относится к чужим деньгам. Мол, рубль-другой сверху прибавить – ничего страшного. Не убудет! Но для него это недопустимо. Невежественно.
Да, это так. Невежественно вторгаться в чужое. В том числе и в деньги. Ничего не скажешь. Но только что тут? Добродетель? Острое чувство справедливости и несправедливости?
Хорошо! Пусть так. Но добродетель ли это? Для многих – да. Вот только беда – добродетель наша. Почему? Потому что ослепляет она нас. И перестаём мы видеть в справедливости Меру, в которой Настоящее себя являет! А добродетель теклостью становится – пороком. И всё это следствие ей-божья.
Но как ощущение несправедливости – в сути, ощущение попранной меры – и возмущение по этому поводу, что есть восстановление меры, может стать попиранием меры сей? Да просто. Сказал уж: наша добродетель – всего лишь болезнь. И восстановление меры неизбежно становится её попиранием. Ибо не по мере мы правду ведаем, но по себе. И на себя одеяло мира перетягиваем. Моя – твоя – его правда! Ведь никому не приходит в голову говорить о несправедливости тогда, когда он бо́льшим от жизни наделён. Почему бы богатею не возмутиться, что у него златые горы, а сусед с хлеба на воду перебивается?
Да, то мера суседа и мера богатея того. Но так уж устроены мы, что мало нам того, что имеем. Не смиряемся! Нам нужно ВСЁ! Частью душа всяко томиться будет, будучи ею же определена. Вот и ширимся мы к большему, томление то преодолевая. И превосходим меру всякий раз. Только не замечаем того. Ведь больны мы ей-божьем.
Но как всё это связано с щепетильностью в деньгах, спрашиваешь? Вот он тебе рубль добавил к рублю. Подвинул меру. Ведь на рубле её прочертили, на рубле порядились! Договор о том был – ряд. А он взял да подвинул. Из жадности. Непорядочно! Тут ты вправе стоять на мере той, о которой вы договорились.
Только мир живёт, а значит, течёт. Изменился он. Ты же того не увидел. Не жив потому что. Рубль тот добавленный не от жадности добавщика, но, к примеру, цена то подвига твоего. Того самого, который ты каждый день делать себя и любви ради должен. Или то скудость души твоей. От неё и щепетильность, выдаваемая за достоинство. Не от попирания другим меры щепетильность та рождается, но от желания самому прибавку получить. Присмотрись к сему! Вдруг узришь! Как не видишь ты меру свою и сам от неё тот рубль другому скинуть пытаешься, себе же его прибавив. А рубль этот – тоже выкуп твой. Себя ты им выкупаешь.
Живёт мир, течёт. Мы его договорами пытаемся остановить. Только ими же и связываем себя. Оттого и маемся да спасение ищем. И находим его в срок свой в выходе за рамки свои. В том числе и за рамки договора. Но будучи больными ей-божьем, делаем мы это текло порочно, по-другому. Себя оправдывая, других обвиняя, чтобы, повив их, вперёд бы и вырваться. Так вот и бранимся мы друг с другом наперегонки! Потому как не дают нам другие рывок сей сделать. Не дают блаженствовать по над всеми! В общем, щепетильность из добродетели становится пороком. И будет им до тех пор, пока мёртв ты. Мёртв же ты тогда, когда по ряду живёшь – порядочный.
Но тогда… Мир же без договоров себя и сожрёт. «Ряд ему оберег», – скажешь ты.
* * *
И опять Лесник увидел мои сомнения! Я всегда поражался нашему странному разговору, когда один молчал, а другой отвечал на его молчаливое негодование. Действительно, выступать против порядка – самоубийству сродни!
* * *
– Да, до поры, до срока ряд – миру утверждение. Только против он сути нашей, которая никогда не согласится с разделением, с грехом, другими словами. Договор – спасение, но плен миру! И однажды в срок указанный ты скинешь мир тот с договорами с себя и… будешь им изгнан! Больно! Но это и есть твоё излечение от ей-божья – оживление!
Всяк ток этот чувствует. Ток мира в поисках самого себя. Это и называется Жизнь! Вертмя вертится. Более того, многие к Жизни себя причисляют. Мол, в потоке я! И не мешайте мне, творцу, творить творчество творческое! Только всё же мимо тебя поток тот, пока ты порядочный. Да и непорядочный тоже. Нет, не считай слова мои призывом к разрушению устоявшегося. Не срок ещё! Просто не забывай, что порядочность твоя чаще оттого, что мимо Жизни ты! Не видишь ты и меру свою. Зато всякий раз договориться о ней пытаешься. А когда утекает то, о чём сговорился, других грызью грызёшь, в непорядочности их упрекаешь. Но так и должно быть. Брани ради! Стирания несносности твоей для!