Страница 12 из 32
Свод Смаги Неба
Вот мы и подошли к своду Неба. По сути, все предыдущие работы Смаги являлись подготовкой к нему. Свод Огня пробуждал наше осознание, свод Воды очищал нас, «приуготовляя к собиранию мира». Свод Земли собирал окружающий нас мир в Единое, которое и есть в сути врата в этот мир. Теперь нужно «войти в эти врата – Единое – и стать равным всему миру». Мысль стара, как сам мир. Многие мудрые мира сего твердили, что состояние могутности – это состояние вездесущности, или состояние «здесь и сейчас». И сколько поколений ищущих вслед за ними повторяли эти простые слова – «здесь и сейчас»! Всё просто и понятно, но вот совпасть с этим «здесь и сейчас» у многих так и не получалось. Это, конечно же, мы говорим прежде всего о себе. Хотя «здесь и сейчас» кажется проще простого. Ну да ладно. Ближе к своду Неба.
Свод Земли дал нам возможность быть в силе (обрести силу как некую верёвку), но пока что сила не в нас. Чтобы это произошло, нужно окончательно потерять себя, став наравне с этой силой. И это не просто слова, а весьма непростая задача. Решить её можно было через движение или пляс, в котором человек просто растворялся. Только в этом случае окружающий мир становился для него обрядовым пространством.
Таким образом, свод Неба был связан с движением и включал в себя немало различных прикладных работ. В любом случае его суть – это работа с изменёнными состояниями сознания через телодвижения. По ходу мы уже не раз затрагивали этот вопрос. А если быть точным, то и не отступали от него. Так что свод Неба – всего лишь продолжение того, о чём говорилось выше. И начнём мы разговор о своде Неба с «пляса Свили».
«Пляс Свили»
Пляс в древнем обществе занимал одно из виднейших мест. Он имел ярко выраженную утилитарно-магическую направленность и служил для защиты общины от разных напастей: отгонял духов бесплодия, духов болезней, различные стихийные бедствия, призывал природу к весеннему возрождению, являлся средством вызова дождя и т.д. При помощи пляса гадали о том или ином важном обстоятельстве для народа. Например, будет урожай или засуха, будет ли удачной охота, будет ли попутный ветер для плавания. Это явление можно наблюдать повсеместно.
Попробуйте найти такой народ, у которого не было так называемых знахарских танцев! Также танец был призван исцелять мир. В воззрениях наших предков корни Мирового древа, которое находится в основании мира, постоянно подгрызают живущие у его подножья жители Нижнего мира. Из-за этого в нём скапливаются напряжения, которые могут однажды привести к падению древа. И тогда рухнет мир.
Многие из людей ощущают это в виде мелкой трясучки в своих телах, которую считают одним из симптомов панической атаки. Зубы стучат, хочется бежать и что-то делать. Особенно это усиливается перед войной, стихийными бедствиями. Эти люди идут к врачам, но облегчения не получают.
Чтобы не произошло «падение древа», наши предки в очень далёкие времена плясали и через пляс сбрасывали напряжение с древа, которое проходит сквозь тело каждого человека. Сейчас люди в плясе продолжают делать то же самое, хотя и не осознавая этого. Об обрядовом характере танца говорит и то, что его нельзя было прерывать до тех пор, пока не заканчивалась песня или музыка, под которую проходил танец. Нарушение этого запрета считалось опасным для всех танцующих.
Как магическое действие пляс применялся во многих случаях жизни. Рыбаки на Масленицу плясали вокруг невода, полагая, что это принесёт им хороший улов рыбы. Танцевали при посадке капусты и лука вдоль грядки, чтобы капуста была сладкой, а лук не был горьким. Бытовало поверье, что если хоть чуть-чуть потанцевать на Масленицу, то ни одна ведьма тебе не сможет навредить весь год.
В работе Т.Д. Златковской «К проблеме античного наследства у южных славян и восточных романцев» о плясах в связи с нашей пользой сказано буквально следующее:
«Для излечения от «самодивской», «русальской» болезни калушары подготавливали сосуд с «непочатой» водою. Руководитель дружины кидал в этот сосуд различные целебные травы, а также новую (полученную только что от гончара) чашу, которую наполняли уксусом и чесноком. Больного, покрытого шерстяным одеялом, приносили к месту игры и клали в центре образованного играющими круга. По приказу руководителя начинают танец, идущий во все убыстряющемся темпе. В определённый момент, когда танцоры пляшут на месте, подставив под спину палку-жезл («калуш», «тоягу»), больного подкидывают вверх с криком: «Du-te la calus!» («Хей на калуш!») Вслед за тем руководитель входит в круг, натирает больного настоем из чаши, машет над ним знаменем. Калушары перескакивают через больного, хлопают руками по всему его телу, танцуют вокруг него и вокруг сосуда с водою. Темп танца нарастает, руководитель обряда опрыскивает настоем из чаши танцоров и больного, произносит заклинания. В момент наивысшего напряжения (танцуют до упада, до конвульсий) по знаку главаря старший из танцоров разбивает сосуд и обрызгивает больного и других участников действа «непочатой» водой. В этот момент больной должен вскочить на ноги и побежать – это признак выздоровления; в тот же миг один или несколько игроков падают без чувств, как бы переняв болезнь излечившегося. Теперь обряд совершают над ними, и танец идет опять по кругу, но в обратном направлении».
Пляс был также всегда одним из сильнейших средств воздействия на психику человека, так как с его помощью легче всего было войти в раж, или то, что называют сейчас трансовым состоянием. В определениях психологов транс (фр. тransir – «оцепенение») есть «психологический переход, включающий в себя регрессию и временную утрату эго, к сознанию и реализации ранее не осознанной психологической потребности». В традиции Спаса под ражем, или куражом, понимали такое состояние, когда человек терял свои привычные границы и обретал для себя иные, недоступные ему в прежнем состоянии возможности. В работе Л.П. Мориной «Ритуальный танец и миф» об этом говорится следующим образом:
«Ритмически организованное телодвижение оказывает сильное влияние на подсознание, а затем и на сознание. Это свойство танца, использующееся в танцевальной терапии сегодня, уходит корнями в древнюю традицию ритуальных плясок. Ритм связан с мышечной реактивностью человека. Об этом знали торговцы рабами, перевозившие в трюмах кораблей большое количество чёрных невольников: танец, сопровождаемый ударными инструментами, успокаивал периодически возникавшее волнение среди рабов.
У древних народов военные ритуальные танцы проходили в мощных ритуализированных формах. Это приводило к слиянию участников танцевального действия и зрителей в едином ритмичном пульсе, что высвобождало колоссальное количество энергии, необходимое в военном деле. Давно замечено, что групповые ритмические телодвижения приводят к появлению мистического чувства родства, единения людей друг с другом. Поэтому многие народы имеют в своей истории танцы, построенные по принципу круга, танцы в кругу, сплетя на плечах друг друга руки или просто держась за руки. Танец давал необходимую энергию для важных жизненных событий… Танец как часть религиозного культа мог обеспечивать вхождение в особое психическое состояние, отличное от обыденного, в котором возможны различного рода мистические контакты с миром духовных энергий».
Эта особенность пляса – вводить человека в отличное по сравнению с обыденным состояние сознания – не осталась без внимания и со стороны Спаса. Так, основные упражнения свода Неба подавались в виде некоего пляса, а его ядром являлась «пляска Свили». Внешне это не совсем походило на пляс в общепринятом понимании. И конечно же, «пляс Свили» не имел ничего общего с такими хорошо всем известными плясками, как казачок, опришок, метелица, гопак. Почему же тогда его именно так называли – «пляс Свили»? Со слов знахаря, наш Поселенный пузырь (весь состав) связан воедино некой верёвкой – Свилей. Свиля эта сродни древнеарийской Мере, являющейся осью мира. Причём ось эта состоит из трёх составляющих – по числу мер нашего пространства. И Свиля эта всегда играет, то есть находится в плясе – развивается. А раз Свиля, как некая основа мира, пляшет, то и мир оттого в пляске непрерывной находится. Чтобы совпасть с миром, однажды человек сам должен в пляс пуститься и в плясе этом стать равным ему.