Страница 1 из 7

Свет во тьме

Визильтер Вилен С.

Вилий Семёнович Визильтер

Свет во Тьме

Визильтер Вилий Семёнович родился в 1938 году в селе Калиновка Днепропетровской области. Его первый телевизионный документальный фильм «Христоносцы» (1962 год) – об одной из изуверских религиозных сект на Северном Кавказе. Снимал его как сценарист, оператор, режиссёр и монтажёр в одном лице.

В 1964 году Вилий Визильтер поступил на отделение телевидения факультета журналистики МГУ. Учёбу совмещал с работой в редакции информации Центрального телевидения как автор-оператор. Была тогда такая профессия. Затем – молодежная редакция, литературно-драматическая.

Первый телевизионный спектакль, «Театральный разъезд» по Гоголю, создавал в литдраме ЦТ как сценарист и режиссёр. В роли Хлестакова был задействован молодой, тогда ещё мало кому известный актер Андрей Миронов.

Первый полнометражный документальный фильм «Кому останутся сады» о детях Казахстана снят на Казахском телевидении в 1972 году. В 1976 году Вилий Визильтер принял участие в грандиозном телепроекте молодёжной реакции ЦТ «Наша биография» и создал три полнометражных документальных фильма в рамках этого цикла. Телепроект получил Государственную премию СССР.

В 1978 году снял первый телевизионный мюзикл «Наследники Прометея». В 1986–1989 годах участвовал в создании на Центральном телевидении первой сатирической программы «И в шутку, и всерьёз». Она была заметна на тогдашнем теленебосклоне.

В 1999–2002 годах вместе с Аркадием Вайнером и Натальей Дарьяловой создавал первый частный нравственно-правовой телеканал «Дарьял ТВ». Работал в качестве главного редактора и заместителя генерального директора. После продажи телеканала вернулся в документальное кино, где и продолжает работать в качестве сценариста и режиссёра.

За это время созданы такие известные документальные фильмы, как «Диктатор Крыма», «Диалоги с Колчаком», «Полёт с осенними ветрами» о татарском поэте Габдулле Тукае, «Москва придумает меня» о русском поэте Аркадии Кутилове и много других.

В 2007 году на Всероссийском конкурсе сценариев документальных фильмов киносценарий цикла документальных фильмов «Русские мастера» получил первую премию.

По этому циклу сняты документальные фильмы «Федоскино – чистый родник» и «Кузнец Ея Величества» о питерском кузнеце Игоре Андрюхине, который во второй раз после легендарного Левши удивил английскую королеву.

Вот уже более полувека Вилий Визильтер продолжает работать в документальном кино в качестве сценариста и режиссёра. В 2015 году к 70-летию Победы в конкурсе «Наше Подмосковье» в рубрике «Спасибо деду за Победу» его фильм «И вечный бой…» получил Вторую премию.

За это время автор издал две книги документальной прозы: «Закадровые нескладушки» и «Эхо Эпохи».

«Свет во Тьме» – первый опыт художественной прозы.

Часть первая

Главные действующие лица:

СВЕТЛАНА КОРОЛЁВА, 19 лет от роду в 1939 году. Место жительства – Арбат, точнее, Сивцев Вражек, студентка ИФЛИ.

КРИСТОФЕР КИНГ, 25 лет от роду в 1939 году. Выпускник Гарварда, родом из Техаса.

СЕРЁГА-КОРОЛЬ, вор в законе, 24 лет от роду в 1939 году. Место жительства – Арбат, между отсидками.

Неглавные действующие лица:

ЛАВРЕНТИЙ, нарком НКВД.

Зэки, вертухаи.

И свет во тьме светит. И тьма не поглотит его.

Москва начала 60-х годов прошлого столетия. Осенний вечер. Старое здание МГУ на Моховой. Студенты и студентки выбегают из ворот и расходятся в разные стороны.

Поварская. Большой зал консерватории.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Эту странную историю я услышал очень давно, можно сказать, на заре туманной юности, где-то в начале 60-х годов прошлого столетия. Я тогда учился на первом курсе МГУ в старом здании на Моховой. И после лекций время от времени убегал на концерты в Большой зал консерватории, благо он располагался недалеко и билет стоил, как тогда говорили, дешевле грибов, что было необременительно для моего весьма скромного студенческого бюджета.

Большой зал консерватории заполняют меломаны. На сцену выходят музыканты оркестра, раскладывают ноты, настраивают инструменты.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Я всегда старался приходить заранее и целиком погружался в этот нестройный шум партера, звуки настраиваемых инструментов и предвкушал, как сейчас зазвучит знакомая и в то же время незнакомая тревожная музыка. На этот раз я был особенно настроен. Предстояла встреча с любимым моим Вторым концертом Рахманинова для фортепьяно с оркестром. И вдруг какая-то резкая диссонансная нота вывела меня из привычного забытья…

По проходу чинного благородного партера идёт совершенно нелепая для этого зала фигура: сухопарый пятидесятилетний мужчина в хромовых, начищенных до блеска сапогах, голенища сдвинуты в гармошку. Чёрные узкие брюки заправлены в голенища. Чёрный пиджак старого покроя и распахнутый воротник белой рубашки. Причёска соответствует всему внешнему облику: косая чёлка, но поседевшая. Такое впечатление, что он явно попал сюда по недоразумению. Как правило, такие персонажи сюда не ходят.

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Это был персонаж из моего послевоенного хулиганского детства, один из тех героев блатного мира, которым мы поклонялись. Как будто бы окружающее меня гармоническое пространство дало трещину, и из неё вывалился один из давних героев моих послевоенных горизонтов.

Начинается концерт. Одухотворённый зрительный зал, какой бывает только на концертах выдающихся исполнителей. И среди зрителей – странный посетитель: сидит в напряжённой позе, не шелохнувшись, уткнув лицо в ладони…

Антракт. Очередь в буфет. Курительная комната. Странный посетитель. Курит «Беломор».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. В антракте я встретил его в курилке. В то время все уже щеголяли импортными сигаретами, в основном болгарскими. Женщины курили «Фе-мину», мужчины – «Стюардесу» или «Родопи». И среди толпы изысканных курильщиков лишь он один курил «Беломор».

Афиши концертов в большом зале консерватории. Публика во время антрактов. Курилка. И снова странный «меломан».

ГОЛОС ЗА КАДРОМ. Больше я его в Большом зале консерватории не встречал. А через полгода, уже зимой, я его снова встретил, и снова на Втором фортепьянном концерте Рахманинова. Мы даже поздоровались с ним в курилке, как старые знакомые. Поздоровались и только. Что-то было в нём, что не давало повода для светской беседы. Но с тех пор он как заноза сидел в памяти. Как же я себя корил, что упустил его. Я чувствовал, что упустил некую тайну. Но чему быть, того не миновать. Я его снова встретил, и снова совершенно случайно.