Страница 29 из 86
— Он не может умереть, — сказала в пространство, не отрывая взгляд от рукоятки ножа, который, казалось, навечно перерубил дорогу жизни заклинателя.
— Очень надеюсь, что всё- таки может, — проворчал Смарт, стоя у меня за спиной.
— Зачем? — спросила тихо.
— Чтобы прервать его связь с тобой, — нехотя признался умник. — Знахарь как-то сказывал, что чары разрушить возможно, если перерубить связующую нить. Теперь проклятый глаз больше не смотрит на твою душу. Хотел окончательно освободить тебя от него. Да, и яду я не доверяю, а так же, думаю, его мозг ещё не успел сгнить от проклятья, дожидаясь лезвия ножа. Ещё хорошо, что мои надежды, будто ты не станешь пить из знакомой тебе фляги, оправдались. А ухо — всего лишь доказательство выполненной мною работы, ведь вряд ли найдётся ещё один проклятый кот с рваным левым ухом.
Я удивлённо оглянулась.
— Ты не веришь в магию, но слушаешься выжившего из ума знахаря. Самому-то не смешно? Сказал бы прямо, что тоже сомневаешься в его смерти. А почему в глаз, а не в сердце? — Почему-то подумалось, что для заклинателя лишиться глаза не так уж и смертельно. Ещё немного и я бы смогла убедить себя, будто Лордин лишь талантливо притворяется мёртвым, а на самом деле просто ждёт удобного момента, чтобы вскочить, насмешливо заявив:
— А хоронить-то меня ещё рано. Ведь не все кошачьи жизни были прожиты.
Смарт за мной приглядывал, поэтому огонёк подкравшегося безумия в глазах уловил сразу. Резко ухватил за шиворот и поволок прочь, обрывая мои фантазии грубым окриком:
— У котов нет сердца! Разве ты не знала?
Тащиться по горам связанной было не только трудно, но ещё и опасно. Ищейка не стал спускаться той же, известной уже тропой, а потянул меня на запад, принудив перейти шумную речушку вброд. Видать, боялся мертвеца всё-таки, и на всякий случай следы пытался запутать. Я не упиралась, но и не торопилась. Брела себе следом за своим пленителем, стараясь не так часто падать и как можно реже натыкаться на стены скал. Но синяки, царапины и ушибы множились, а горы даже не думали заканчиваться, попеременно пугая то пропастями ущелий, то неприступными вершинами. Переход был настолько трудным, что даже мой обычно разговорчивый спутник притих. Смарт буквально выбился из сил пытаясь вывести меня из ловушки, которой стали для нас горы. Когда в небе появились звёзды, мы, не сговариваясь, упали у входа небольшой пещеры.
— Думаю, теперь можно передохнуть, — обессилено прохрипел умник. — И, Верна, я умоляю тебя — не глупи. Давай просто подарим друг другу хотя бы несколько часов спокойного сна. Обещай мне, что не станешь пытаться сбежать. Ты же должна понимать, как это опасно!
— Обещаю, — устало пробормотала я, закрывая глаза.
Перед тем как уснуть, ещё успела заметить, что Смарт распустил узел, освободив от пут моё уставшее до крайности тело, которое сразу же перенёс в пещерку. Правда, свободной я была недолго. Хитрец обхватил меня за талию обеими руками и крепко прижал к себе, укрыв нас обоих курткой. Противиться не стала. Сон быстро унёс меня в счастливое прошлое, в котором я тоже прижималась к мужскому телу — телу того, кого больше не встречу в этом мире.
Когда воспоминание приходит к тебе в виде сна, ты получаешь возможность поглядеть на своё прошлое со стороны, стать всего лишь зрителем бесконечного спектакля, в котором обычно лично принимаешь участие — спектакля, устроенного жизнью. Усталость, терзающая тело в тот памятный день побега из столицы ничем не отличалась от этой, которая свалила меня с ног сейчас. И может быть, из-за сходства ощущений, показалось, что этот сон — дверка в минувшее, куда я не задумываясь шагнула. И снова ночной лес, наполненный непривычными звуками, пугающими и чарующими одновременно, окружил нас с заклинателем стеной. Позади многочасовая бешеная скачка, предательство друзей и несколько трупов на дороге. Сердце колотится в предвкушении долгожданной свободы. Наконец, эта попытка выбраться из города, кишащего стражами и ищейками Конрада, увенчалась успехом. Полтора года Лордин прятал меня по борделям, подвалам заброшенных домов, даже в притоне городских воров, бандитов и мошенников. Людская молва давно обозначила меня, как его постоянную любовницу. Этот статус с одной стороны защищал разыскиваемую мудрецами беглянку, с другой — грозил ещё большими неприятностями. Ревнивые случайные подружки кота неоднократно пытались избавиться от меня тем или иным способом. В ход шло всё: яды, заговоры, предательство. Правда, заворожить меня так никому и не удалось, а от отравления спасала Соня, мигом вынюхивая опасные для жизни угощения. Те же, кто попытался выдать нас стражам, очень скоро поплатились жизнью. Лордин охранял меня, как цепной пёс. Охранял даже от себя самого. Он ни разу не посмел коснуться меня нескромным взглядом и всегда относился с несвойственным для котов уважением. Но молве не перечил, считая её полезной. Очень немногие решались поднять руку на любовницу заклинателя, да и в помощи никто отказать не осмелился. Мою влюблённость в него он, конечно, замечал, но никогда не заговаривал об этом. И я тоже робко молчала, боясь зародившихся во мне незнакомых эмоций. И вот теперь, когда удалось вырваться из сети соглядатаев, накинутой председателем Совета мудрецов на город, я почувствовала, как выросшее во мне до невероятных размеров чувство к моему хранителю прорывается наружу. Возбуждение, рождённое опасностью, преследованием, схватками, и радость от того, что удалось уйти от погони, пьянящий запах свободы вскружили голову, помутили разум. Казалось, весь свой страх, сомнения, девичью стыдливость я растеряла по дороге, уронив под копыта взмыленных коней. Достигнув леса и уверившись в том, что преследователи потеряли наш след, Лордин велел остановиться, пожалев измученных лошадей. Его Белогривая и мой Серый ещё милю тому начали спотыкаться. Уютная полянка приютила нас. Никогда прежде я не ночевала в таком дворце, где стенами служили стволы столетних дубов-богатырей, а крышей — звёздное небо. На поляне одиноким часовым стоял стог сена, неизвестно кем оставленный здесь. Кони почуяли его издали и сами, без понукания, устремились к лакомству.
— Хорошее место для ночлега, — мурлыкнул с улыбкой Лордин, спрыгивая с лошади, и протянул ко мне руки, чтобы помочь спуститься на землю.
Поглядев в его забрызганное грязью и чужой кровью лицо, я, не колеблясь, наклонилась вперёд, позволяя заключить себя в объятья. Вдохнув терпкий травяной запах волос, поняла, что тону в кошачьих глазах и не желаю быть спасённой. Бессознательно обхватила руками за сильную шею, прижалась к нему всем телом, пытаясь услышать стук сердца любимого. Кот глубоко вдохнул, сделал шаг назад, словно пытаясь отстраниться. Но его руки так и остались лежать на моей талии. Я вскинула голову, заглянула в сверкающие, как звёзды, зелёные глаза и прошептала, отчаянно распахивая перед ним душу:
— Я люблю тебя, Лордин. Я люблю тебя, заклинатель, и знаю, так будет всегда.
Кот на мгновение застыл неподвижно, вглядываясь в меня с какой-то непривычной жадностью. Потом вдруг простонал сквозь сжатые зубы:
— Что же ты делаешь со мной, малыш? Я не могу… я не должен…
Его лицо странно застыло, став совсем белым в свете луны, но почти сразу он отмер и резко притянул меня к себе. Зарывшись лицом в волосы, обречённо пробормотал: