Драконов больше нет. Дилогия

Я невольно хмыкнула, на секунду забывая о сверлящем сердце червячке по имени ревность. Уж мне ли не знать, что учиться талантливо врать Лордину было не нужно, он с этим даром пришёл в этот мир.

— Ну и что, ты её убедил? — спросила, уверенная, что знаю ответ. — Если да, то почему был всё же так жестоко наказан? И что ты придумал на этот раз?

— Неважно, что я придумал, — небрежно отмахнулся кот. — Главное, что она поверила. К сожалению, моя ложь не защитила меня. Магичка рассердилась так сильно, что не смогла сдержать свой гнев. А, может быть, не хотела.

— Странно, что она не поверила тебе, ведь всем известно — сумеречные коты не знают, что такое любовь. Возможно, только кошки слышали об этом чувстве, — протянула я грустно, не желая признаваться, как меня саму огорчает этот кошачий недостаток.

— Девушкам свойственно отказываться от истины, чтобы поверить даже в далеко неискусный обман, — насмешливо изрёк Лорд, бросая на меня внимательный взгляд, словно оценивая мою способность отличать правду ото лжи. Но уже через минуту он нахмурился, будто вспомнив что-то неприятное.

— Соню-то за что? — спросил без какого-либо выражения.

— Это была случайность. — Я не пыталась скрыть чувство вины. Почему-то не хотелось упоминать Смарта, хотя заклинатель вряд ли поверил бы, что я сама смогла убить кошку.

Наш разговор оказался слишком длинным. Солнце висело уже над головой, когда голод напомнил о времени. Кот взял меня за руку, мягко сказал:

— Пойдём со мной, Верна. Тебе ведь всё равно некуда больше идти.

Он был прав, идти действительно мне было некуда. И уж если выбирать из двух зол меньшее, то почему бы не познакомиться с магами. Стало интересно, проверить подтвердится ли привычный для современных обывателей образ дряхлых стариков, прячущихся в западных лесах от враждебного мира. Очень подозреваю, что меня вряд ли оставят в покое. И сколько бы я ни бегала по горам, как бы ни пряталась в горных селениях за мной в итоге всё равно придут, если не те, так другие. В моём положении следует знать своих противников в лицо. Видимо, придёт время и однажды мудрецы с магами вцепятся друг другу в глотки. Возможно, во время их схватки я смогу затеряться, и если повезёт, то, может быть, они все забудут обо мне. Надежда прожить свою собственную жизнь, а не ту, которую успели для меня приготовить, затеплилась в сердце крохотной искоркой. Исходя из этих соображений, я с тяжёлым вздохом позволила коту вывести меня на юркую горную тропку.

— Только сначала поесть и помыться, — заметила требовательно, с тоской предполагая ожидающий меня ещё один длинный путь.

Лордин удовлетворённо улыбнулся одним уголком рта, встряхивая отросшими волосами, так удачно скрывающими повреждённое ухо. Серая часть его лица выглядела бесстрастно и неподвижно.

— Вот только спустимся к подножью, устрою тебе праздник живота. Да и дорога будет лёгкой. Не хмурься, малыш. Белогривая и твой Серый ждут нас, да и коты составят компанию. Оглянуться не успеешь, как все былые мучения забудутся.

Да уж, мурлыкать заклинатель всегда умел. Его устами только бы мёд пить. Впрочем, обещанные радости появятся ещё нескоро, а есть хотелось сейчас. Горная речушка обнаружилась там же, где я и предполагала её увидеть. Быстрая и суетливая, она шумно бежала по камешкам, весело разбрызгивая изумрудные, сверкающие на солнце капли. Я бросилась к воде с таким нетерпением, будто уже долгое время бродила по пустыне. Пока пила и умывалась, присев на корточки среди камней, кот забрался в мешок, подаренный Жданом, точно так же, как прежде это делал Смарт. В этом мои спутники были похожи — оба чувствовали себя хозяевами моей собственности, как, впрочем, и моей судьбы. Вот только поживиться в мешке было нечем. Мы со Смартом успели основательно его опорожнить. Коту удалось отыскать только немного хлеба, сыра, пару яблок и флягу с водой.

— А мяса нет? — разочаровано протянул он, с брезгливым видом надкусывая сморщенный, залежалый фрукт.

Я только хмыкнула, отбирая у него хлеб с сыром. Придётся любимому нынче поголодать. Уж я-то знала, что пищей коты считают только дичь, а всё остальное вызывает у них устойчивое отвращение. Пока ела, Лорд медленно, с видом несчастного мученика догрыз яблоко, и, поленившись встать с камня, чтобы пройтись к речушке, стал жадно пить из попавшегося на глаза сосуда. Какое-то мгновение я ещё бездумно смотрела на знакомую флягу и вдруг бросилась вырывать её из рук кота, не осознавая, что делаю. Опоздала. Он успел выпить слишком много.

11. Друг и враг.

Я сидела возле Лордина, лежащего среди камней и похожего на мирно спящего путника, устало прикорнувшего под ярким полуденным солнцем. Ветер лениво шевелил его непривычно отросшие волосы, напевая заунывную песню, будто нянька, укачивающая дремлющего ребёнка. То, что произошло, меня не удивило. Но предполагаемая неожиданность всё равно случилась внезапно. Надежда на то, что фляга, из которой напоил меня Смарт, окажется без очередного сюрприза быстро растаяла, как только кот бесформенным тюком свалился мне под ноги. Я так и осталась стоять в растерянности, сжав в руках предательский сосуд, который в последнюю минуту успела вырвать из рук любимого. Всё, что могла сделать теперь, так лишь вылить остатки его коварного содержимого. В бессильной злости отшвырнула в сторону злополучную ёмкость, показавшуюся на миг ядовитой змеёй, в любой момент готовой ужалить мои побелевшие от напряжения пальцы. Порывисто наклонилась и припала ухом к груди заклинателя. Со стороны могло показаться, наверное, что я играю с большой тряпичной куклой. Бессмысленно тормошу вялое, податливое тело, укладываю его в более удобную позу, подложив под голову свою свёрнутую валиком куртку. Чувств никаких не было, лишь желание сделать всё возможное, всё, что было в моих силах. Скорее всего, моё бесстрастное, сосредоточенное лицо напоминало лицо лекаря за работой, который честно выполняет свой долг, понимая всё бессилие перед смертью, смущённо топчущуюся у изголовья умирающего. Догадывалась о том, что осознание непоправимости произошедшего придёт позже, но пока у меня ещё была надежда. Пусть только её тень, и всё же я не позволяла себе верить, что это конец. Плакать же я стану потом, когда свеча надежды догорит, и душа любимого померкнет безвозвратно. Сколько я не вслушивалась, насторожено замирая, не смогла расслышать стук сердца кота, не смогла заметить даже намёк на его дыхание. Что было в той проклятой фляге, гадать не стала. Сомнений не было — яд. Заклинатель не был нужен Смарту живым. Даже мёртвым он всё ещё способен был пугать ищейку. Может, поэтому умник не спешил появляться. Или не знал, что этот запасной план так скоро сработал наилучшим для него образом.

Не знаю, сколько я просидела, удерживая холодную руку Лордина своей, будто надеясь таким образом поделиться теплом, согреть, оживить его. Время остановилось, мир вокруг замер, и даже ручей стал шуметь тише, словно соболезнуя моей утрате. Не хотелось верить, что нашёлся всё-таки яд, который смог одолеть кота. Впрочем, алхимики-учёные славились своими новинками. И, как говаривал мой отец, ничто не вечно в этом мире. Неуязвимость заклинателя тоже оказалась весьма условной. Издали моя поникшая фигура, должно быть, напоминала статую плакальщицы, горестно склонившуюся над телом усопшего, провожающей его в последний путь. Вот только слёз не было. Сухие глаза жгло огнём, прорывающимся у меня изнутри. Бесчувственное, равнодушное, чёрное пламя выжгло из них всю синь. Если бы пришли спасительные слёзы и потушили во мне этот жар, то, возможно, стало хотя бы немного легче. Но слёз не было. Только тяжёлое, как камень, сердце, медленно и ровно стучащее в груди, больно ударяло по рёбрам, упорно прорываясь наружу. Только его одинокий стук гулко раздавался в висках, словно отсчитывая минуты тоскливого ожидания. Чего я ждала, сидя у неподвижного тела любимого? Наверное, чуда. Так хотелось верить, что он вдруг откроет глаза, встанет и встряхнёт с лица траурную тень. Но чудес не бывает. Драконов больше нет. Они исчезли и забрали с собой волшебство. Действительность не имела ничего общего со сказкой. И тот, кто был убит, уже не возрождался больше, повинуясь жгучему желанию живых, любящих его сердец. И теперь мне оставалось ждать совсем иного, не имеющего ничего общего с чудесным спасением. Я знала, о помощи взывать бесполезно.