Страница 11 из 26
А с Юрой я познакомился позже. С работы он пришёл поздно вечером, когда стало совсем темно. Это был миниатюрный крепыш. От него веяло здоровьем и энергией. Его облик представлял собой типичного нового русского: короткая причёска «ёжиком», камуфляжная жилетка военного образца на торсе, массивная золотая печатка на безымянном пальце. Муж Юли приветливо улыбался, сияя своими привлекательными голубыми глазами. С первого взгляда Юра располагал к себе собеседника. И потекли обоюдные расспросы: откуда?.. куда?.. зачем?..
Выяснилось, что этот миниатюрный крепыш бывший кикбоксёр, плавал матросом на российских рыболовецких судах. А однажды в Колумбии не вернулся с берега на свой пароход. Так начались его многолетние скитания в поисках лучшей доли. Перебывал он чуть ли не во всех странах Латинской Америки. И, наконец, добрался до Чили. Только здесь удалось более-менее успешно устроиться, да и то не сразу. Юра перепробовал массу профессий, применяемых преимущественно на чёрных работах. Его безбожно дурили, как и других русских, на нём бессовестно наживались, а он ничего не имел от своего труда. По его словам, во всей Америке царит ужасная эксплуатация, которая длится ещё с времен существовавшей здесь работорговли. Двенадцатичасовой рабочий день с одним выходным в неделю – обычное явление в этих краях. И к тому же, латиносы – такая порода, что так и норовят облапошить и не заплатить тебе за труд. А сейчас Юрий работает водителем многотонного грузовика в одной частной итальянской компании, которая обслуживает шахты в Антафагасте. Патрон приблизил его к себе, положил хорошее суэльдо, а по-нашему жалованье, доверяет самые ответственные перевозки и бывший кикбоксёр, наконец-то, почувствовал себя вполне пристроенным в новом мире. Так удалось воссоединиться с семьёй. Конечно, за достигнутые блага и платить надо соответственно: вставать в пять утра, около двух часов добираться до места работы, возвращаться домой затемно. Ничего в этой жизни не даётся даром. Но что значат эти жертвы по сравнению с тем, что пришлось хлебнуть в недалёком прошлом? Сейчас, знай себе, крути «баранку», не то, что прежде – возвращаешься домой, а перед глазами расплываются радужные круги от усталости и ноги подкашиваются, как у пьяного.
– Так-то, друг, – подытожил Юрий, – в мире капитализма если хочешь чего-то достичь, надо неимоверно потрудиться, испытать себя в разных качествах. И если повезёт… Правда, многие наши так всю свою жизнь посвящают этой самой погоне за удачей. В общем, так. Вставать мне завтра рано, а посему твою проблему решим следующим образом: сегодня ты спишь у нас. Хоромы, как видишь, не царские – придётся расположиться на полу. Здесь женский монастырь, мужчинам категорически запрещено находиться. Моя семья – случай исключительный. Посторонние не должны знать о том, что ты у нас ночуешь – иначе скандал. Но мы же не можем тебя оставить на улице. А завтра с Галиной что-нибудь решим. Она здесь, в монастыре, снимает маленький домик.
Мне постелили на полу. Я долго ворочался на своём ложе, но не от неудобств, а от проносящихся бешеным галопом в голове мыслей. Столько впечатлений за прошедший день! А в окне на чёрном фоне блистали молчаливые звёзды – вековые свидетели всех процессов, происходящих в мире. И под их пристальным вниманием мои взнузданные мысли обрели форму и сами собой сложились в рифму:
Звезда мерцает в вышине
на чёрном фоне…
Вы помолитесь обо мне
святой иконе
за то, что душу продал я
чужому бесу.
Сам создал, – каюсь вам, друзья, -
дурную пьесу.
Сюжет – избит, финал – далёк
от мысли мудрой.
Но всё же тлеет уголёк
в сей сивокудрой
и забубенной голове
с надеждой слабой:
как ветерок по мураве,
пригладит лапой
и путь укажет, наконец,
незримый Кто-то;
пусть назовётся хоть Творец,
хоть Квазимодо.
Когда бы подал ясный знак
в тумане бренном
Тот, кто из мрака пялит зрак
столь дерзновенно…
И есть о чём ему сказать –
я знаю точно, -
мне душу без толку терзать –
ведь так порочно!
Вновь набегает пелена
и застит звёзды…
Рука судьбы в мой мир сполна
вогнала гвозди.
Сколь ещё голову ломать
над смыслом жизни?
…и луч пытался уповать
на силу призмы…
А ведь была у меня перед отъездом на чужбину встреча с одним большим патриотом земли русской. Известным человеком был он в моём городе – возглавлял предприятие «Лесхоз», которое ведало лесными угодьями, простирающимися на многие километры вокруг. И произрастало там бессчётно деревьев ценных дубовых пород, на которые зарилось много желающих, готовых платить чистым налом за такое драгоценное сырьё. Но руководством региона был наложен строжайший запрет на вывоз дубовой древесины из страны, да и, вообще, рубка таких деревьев была жёстко лимитирована. Однако, из соседней Турции непрестанно пёрлись к нам всякие коммивояжёры и… тянулся беспрерывный поток лесовозов, увозящих национальное добро из России, хотя в этой самой Туретчине стоят нетронутыми целые леса точно такого же дуба. Берегут правоверные собственное наследие, а у нас по дешёвке скупают ценности, сойдясь в цене с русскими коррумпированными и алчными ответственными лицами. И строят себе роскошные родовые имения наделённые властью российские нувориши, обратившие народное достояние исключительно в свою частную собственность. Деньги текут к ним рекой, множа несметное их благосостояние.
А я едва сводил концы с концами в тот трудный период политических преобразований. И не хватало денег даже на отъезд за границу. Так и занесло меня на почве экономических недомоганий к предприимчивому хозяину местного лесного изобилия, назовём которого для непринуждённости повествования Петром Петровичем. Я просил у него некоторую сумму в долг под назначаемые им проценты.
Петр Петрович начал издалека:
– Вы знаете, молодой человек, когда я вернулся домой после службы в армии, ещё два года вынужден был ходить в армейском обмундировании, ибо не хватало средств, чтобы купить себе гражданскую одежду. Но я всё вытерпел. Добросовестно и бескорыстно трудился на благо дорогого Отечества. А вы позорно бежите, бросая Родину на трудном этапе её развития. Такие, как вы, готовы продать с потрохами родную Отчизну. Я люблю мою Россию и не дам вам денег. Лучше найдите себе применение здесь, ведь есть же русская поговорка: где родился – там и пригодился.
– К сожалению, уважаемый Петр Петрович, я не пригодился там, где довелось уродиться, – сдержанно признался я, глядя с пробуждающейся ненавистью в самодовольное мурло наставляющего меня на путь истины дорвавшегося до непочатой кормушки ненасытного «патриота».
– Вы просто не любите свою Родину и не хотите потрудиться для её блага. Иначе нашли бы себе дело. И не просили бы у меня взаймы.
– Да уж! Вам можно так говорить… А я имею другое мнение на этот счёт, – деликатно ответил я, про себя имея в виду сокрытую от непосвящённых сторону деятельности моего собеседника. Но он был прост, как лапоть, и не способен вдаваться в подтекст двусмысленных фраз. Делец обитал в апофеозе собственных радужных представлений о жизни.
– Эх, Сталина бы на вас! Он бы показал другое мнение…
– Достаточно уж для России Сталина. Народ так настрадался…
– Знаете! Бог ведь послал своего возлюбленного сына Христа на казнь ради спасения рода человеческого. Сталин – бог для России. Он взял себе право наказывать и миловать, и не побоялся ответственности – он пошёл на это ради блага своего народа.
Дальше говорить было бесполезно с этим типом, у него бронебойные аргументы… и все козыри в руках! Мне оставалось только откланяться и удалиться ни с чем.
Много их на Руси, таких оптимистов, ох много! С противотанковыми тупыми рожами и убойным менталитетом. И ничем не пронять таких. Заполонили всё, накопытили… и жить не дают всем прочим…