Тюрьма ребёнка

– Ходят слухи, что приближается войско с юга, – начал градоначальник, взвешивая каждое слово. – Они уже разграбили два города в неделе с небольшим пути на юг. Остановятся ли они, удовлетворившись добычей, или продолжат путь на север? Вот что мне хотелось бы знать. А ещё больше мне бы хотелось знать, как защитить город, если они придут.

– Они придут, – зачем-то сказал Мензун.

Он сам не отдавал себе отчёта, почему эти слова сорвались с его языка, и сразу пожалел об этом, но сделать ничего не мог. Их произнёс словно чужой голос в его голове.

– Значит, ты уверен в этом? – вздохнул градоначальник. – Жаль. Мне бы не хотелось снова видеть войну, раненых, убитых, и осиротевших.

– Горожане считают тебя, Разек, хорошим правителем, – продолжил Мензун уже сам, по ходу дела изобретая, как исправить положение. – Созови их на площадь, убеди их сложиться на оплату наёмников, и отправь гонца в Шумер. Там, на востоке, всегда путешествуют ватаги наёмников, готовые к битве за хорошую плату. Когда-то давно я принадлежал к одной из них. А если на ваш призыв откликнётся командир наёмников Нерса, то ты можешь быть уверен в победе, как в том, что над нами небо и в нём светит Солнце.

– Недели две уйдёт у гонца добраться до Шумера. Ещё несколько дней найти и нанять наёмников. Две недели на путь обратно. Лишь через месяц они могут оказаться здесь. А враг уже в неделе пути.

– Если они только что взяли уже второй город, то они не смогут двигаться дальше не меньше двух-трёх недель. Им нужно дать время зажить ранам и срастись сломанным костям. А ещё они будут праздновать и предаваться развлечениям, и голова у них будет кружиться от пива и вина. У тебя есть месяц. Это я тебе твёрдо обещаю. Помимо этого, если бы ты нашёл расторопного и хитрого человека, который был бы достаточно храбр, чтобы отправиться туда и распустить слух, что он бежал от заразной болезни в твоём городе, то это задержит их ещё дольше, а может и вовсе заставить их развернуться и отправиться восвояси. Хотя, в этом случае, они вполне могут вернуться года через три, чтобы разграбить ослабевший, по их мнению, город, или когда до них дойдёт молва, что заразы не было.

Градоначальник задумался. Мензун говорил дело – это было ясно любому. Нужно было действовать, и градоначальник решил не откладывать дело в долгий ящик. Рядом стояли помощники, и он хотел обернуть дело так, чтобы если что-то пойдёт наперекосяк, можно было бы свалить вину на Мензуна. Мензун тоже прекрасно понимал это, и по его взгляду градоначальник видел, что его собеседник далеко не прост.

– Наверное, ты, достойнейший, полагаешь, что следует вызвать самых быстрых и надёжных посыльных и отправить их в Шумер, – вкрадчиво предположил Мензун. – А затем, я бы на твоём месте послал стражников в известные им прибежища воров и разбойников, чтобы они поймали нескольких и привели их к тебе. Из их числа можно будет выбрать такого отчаянного, который согласится пойти на юг и сделать то, что ты ему прикажешь, а иначе ему больше никогда не будет позволено вернуться в Удай.

– Что посоветуешь ты, Фамер? – спросил вместо ответа Разек, обратившись к старшему помощнику.

– Наш гость говорит дело, – ответил тот. – Разбойники всегда худые от голода, а их тело покрыто шрамами, чирьями и язвами, и им будет несложно убедить врагов, что в городе распространилась зараза.

– Разведём золу в кипятке и будем поливать им на язвы дня два, чтобы они стали больше и выглядели страшнее, – добавил Мензун. – И пообещаем им, что по возвращении их бесплатно вылечат жрецы в храме.

– А если все воры здоровы? – уточнил Разек. – Что тогда делать?

– Прижжём их в нескольких местах углями, – тут же нашёлся Мензун. – Никто не отличит ожоги от язв, а в награду пообещаем им позволить жить, как честные люди.

– А ты хитёр и опытен, – заметил Разек. – Почему ты выбрал путь жреца, а не службу?

– Так решили великие боги, – скромно ответил Мензун. – Когда боги велят, выбора не остаётся, и сделать ничего против их воли нельзя.

– Тогда решено, – хлопнул в ладоши Разек. – Ты, Фамер, и ты, Тафис, вызовите главного стражника, и я поручу ему то, что мы решили. Только ни словом не обмолвитесь об этом никому, кто не посвящён в тайну! От этого зависит, выживем ли все мы в этом городе!

Пришёл старший стражник, такой же крепкий и сухощавый мужчина, украшенный несколькими шрамами и только с половинкой левого уха. Он оценивающе взглянул на Мензуна, которого Разек представил ему, как жреца, проходящего через город по пути в Ерину. Выслушав приказ Разека, тот кивнул и молча удалился. Через три четверти часа пары стражников начали приводить во дворик оборванцев разбойничьего вида. Среди них Мензун сразу узнал беглеца, выжившего в нападении на Акаба и его семью.

– Вот этот подойдёт, – усмехнулся Мензун, указывая на парня. – Он как раз весь в коростах и язвах.

– Что? Зачем это? – заволновался разбойник. – Чего вам от меня надо? Я просто несчастный нищий, едва сводящий концы с концами. Я ни в чём не виноват.

– Если будешь вести себя, как от тебя требует достойнейший градоначальник, то твоя жизнь станет гораздо лучше, и ты даже сможешь позволить себе дом и жену, – продолжил Мензун, обернувшись к Разеку.

Тот едва заметно кивнул. Мензун делал за него всё, не спрашивая оплаты и не ожидая благодарности. Разека это совершенно устраивало и радовало. Тем временем, даже недалёкий разбойник начал понимать, куда дует ветер. Если бы Мензун донёс на него, его бы тут же побили палками и выгнали из города, подразумевая, что он пережил бы наказание.

– О, достойнейший, конечно же, я буду рад услужить, особенно, если за это полагается награда! – сменил он тон.

– И я! И я тоже! – заголосили остальные, но их не слушали, и стражники кулаками и дубинками заставили их замолчать.

– Подведите его поближе, хочу посмотреть на него как следует, – велел Разек.

Стражники подтолкнули парня вперёд и заставили опуститься на колени.

– А ты расторопный? Держать язык за зубами умеешь? Запомнишь приказ, если я дам его тебе? – спросил Разек угрожающе.

– Да, о достойнейший, – залепетал разбойник. – Мне дружки доверяли… Друзья, я хотел сказать.

– Он достаточно расторопный, о чём свидетельствуют крепкие икры и мозоли на его пятках, – добавил Мензун. – Быстро бегать и далеко ходить ему не привыкать.

Разбойник тем временем про себя прославлял богов за то, что они не велели Мензуну донести о его подвигах.

– Доблестные стражники, выгоните остальных прочь, – велел Разек. – Хотя, подождите! Ты, жрец, уверен, что нужен лишь один? Разве это надёжно?

– Ты прав, о достойнейший, – так же вкрадчиво ответил Мензун, делая неопределённый жест в сторону разбойника. – Если бы у нас была возможность выбирать, то лучше было бы отправить двоих, чтобы каждый следил за другим, но положение не терпит отлагательства, и придётся принять на службу того, кто доступен и маломальски подходит.

– Всё, прогоните остальных, – кивнул стражникам Разек.

Когда остался лишь один, Мензун обратился к нему: «Как твоё имя, о ты, вернувшийся на прямой путь?»

– Имя? – ошарашено переспросил разбойник. – Моё имя? У меня нет имени. Меня кличут Шустрым.

– Ладно, Шустрый, позже ты выберешь себе достойное имя, но чтобы добиться этого, ты должен будешь временно отправиться в город…

Мензун повернулся к градоначальнику и спросил: «Как называется тот город, куда следует отправиться Шустрому?»

– Город Бур, – уточнил Разек.

– Да, ты пойдёшь в Бур под видом беженца из Удая и распространишь в Буре слух, что Удай поразила зараза, вода в колодцах стала горькой, и люди и скот умирают в домах и на улицах.

– Но разве мне поверят? – пролепетал Шустрый.

– Тебе придётся постараться, чтобы поверили, – очень убедительно ответил Мензун. – А так же придётся потерпеть пару дней, пока нам придётся разбередить твои язвы. Зато награда будет того стоить.

Разбойника посадили в яму, пообещав ему награду, и тот согласился терпеть и делать всё, что ему скажут. Градоначальник был явно доволен, хотя и по-прежнему встревожен. Пришли гонцы. Мензун ушёл с главной роли и лишь слушал, как градоначальник даёт им указания. Лишь когда тот закончил и взглянул на Мензуна, спрашивая совета, тот в простых выражениях подсказал парням, как лучше вести разговор с командирами наёмников, и как узнать его старого боевого товарища и его ватагу. Когда гонцы ушли собираться в дорогу, Разек приказал подать обед и пригласил Мензуна разделить с собой трапезу.