Страница 4 из 11
Пара отправилась к кассе, расплатилась за покупки и проследовала в ближайшее кафе в том же торговом центре.
– Знаешь, Митя, – сразу без предисловий и ненужных исторических сентиментальных экскурсов попросила Снежаночка, заглядывая бывшему мужу в глаза, – расскажи-ка мне про железобетонные перекрытия и каминные топки!
– Ух ты! – восхитился Митя, разглядывая любимое лицо. – Раньше ты всё больше про Пушкина вспоминала. Как там было?
Он даже наморщил лоб, закатил глаза и не очень уверенно процитировал с вопросительной интонацией:
– «Что пройдёт, то будет мило»? А неплохо ведь было, правда?
– Надо же, стихи помнишь! – весело пробормотала Снежаночка и ушла от темы. – Здесь кофе вкусный – пей, а то остынет. Но ты меня, пожалуйста, проконсультируй!
– Всё к твоим ногам! – преувеличенно учтиво съёрничал Митя и послушно сделал глоток.
– Я тут камином занимаюсь, – озабоченно продолжала Снежаночка. – Расскажи, какую топку лучше выбрать: чугунную, стальную, с гильотиной? Что такое двусторонний Totem? Или лучше трёхсторонняя французская? Как надо? Ты это точно должен знать.
– А что муж твой делает? – иронично поинтересовался уязвлённый Митя, в их лучшие годы трепетно сдувавший с избранницы пылинки.
– Муж мой работает! – довольно ответила она и отвлеклась на пирожное, аккуратно сняв ложечкой клюковку с верхнего кремового слоя.
– А ты чем занимаешься? – опять спросил Митя.
– Помогаю и на шее сижу! – счастливо улыбнулась Снежаночка и отправила красную ягодку в рот.
– Прекрасное занятие, – отметил Митя, сразу осознав, что дальше общей информации его не пустят, и перешёл к конкретике. – Так какой камин ты хочешь? Я себе в новом доме финский поставил.
И он начал толково и подробно рассказывать, что, как и почём.
Снежаночка внимательно прослушала ценный поток информации, записала отдельные сведения и тезисы в блокнот и ещё долго потом трещала о тяготах общения со строителями, о каминной тяге и проточной вентиляции, о сложностях выбора и идиллическом желании посидеть всей семьёй морозным зимним вечером у камина и попить горячего чаю, медитативно созерцая язычки пламени в очаге и светящиеся лампочки на новогодней ёлке.
Митя расслабился, с удовольствием слушал и понимал, что много лет назад он простодушно мечтал о том же – о доме, потрескивающих в камине берёзовых дровах и чашке чая с черничным вареньем из Снежаночкиных рук. Но всё пошло не по его плану, несмотря на то, что он старался изо всех сил.
«Почему не со мной?» – было написано в его глазах, но этого вопроса он не задал, а Снежаночка его не заметила или сделала вид, что не заметила.
***
Впрочем, ответили на него ещё древние римляне на своей латыни – предельно просто, афористично, доходчиво и жестоко: quod licet Iovi, non licet bovi*.
* Что дозволено Юпитеру, не дозволено быку.
БЛАГОРОДСТВО ЧЕРЕЗ КРАЙ
Стать жемчужиной – всякой ли капле дано?
Омар Хайям
В конце утренней планёрки шеф обвёл глазами коллектив и сказал:
– Итак, господа офицеры, проверка закончена. В целом всё у нас нормально, – он сделал паузу и с лёгким оттенком грусти добавил. – А теперь о неприятном.
Коллектив проснулся и встрепенулся.
Июньское утро выдалось жарким. Духота растворилась в воздухе, сделав его густым, тяжёлым, плотным и противно-липким. В перспективе предвиделся длинный и нескончаемый рабочий день с температурными показателями в 30 градусов, с раскалённым и растекающимся городским асфальтом, с беготнёй и суетой.
Было душно, скучно и утомительно. Хотелось то ли поехать на море купаться, то ли на дачу – на зелёную травку в тень яблонь и вишен, то ли оглушительной грозы и бурного ливня, то ли просто много холодной воды. Мерно трещавший в углу кабинета белый вентилятор кружил своими синими лопастями, перемещавшимися по заданной траектории, но не освежал, а вызывал лишь два чувства – досады и беспомощности.
Пора было разбегаться по объектам с проверками.
А тут вдруг в придачу ко всем тропическим прелестям наметилась какая-то неожиданная неприятность. Причём, судя по круговому движению глаз шефа, коллективная.
Все сидевшие за рабочим столом непроизвольно поменяли положение.
Томилов откинулся на спинку стула, Латунников, наоборот, от своей спинки отлип и с удовольствием выпрямил спину, Савушкин положил обе руки на стол, Задвигаев принялся вертеть в руках шариковую ручку, Глазурьев зачем-то коснулся указательным пальцем кончика носа, Комаров посмотрел в окно и почесал за ухом, Мышинский покашлял в кулак, Вера Павловна поправила светлую прядь волос и перекинула правую ногу на левую.
Все внутренне собрались, подготовились и разом взглянули на Ивана Ивановича.
Тот поправил галстук и начал, но не резко и прямолинейно, как намеревался сначала, а аккуратно и мягко:
– Ну что, друзья мои? Я хотел бы с вами посоветоваться.
Коллектив немного успокоился – судя по призыву к коллегиальности, грядущие пертурбации не носили катастрофического характера.
– Проверяющие остались довольны, – продолжал, повторяясь, шеф. – Наша работа оценена положительно. С чем я вас и поздравляю. Но теперь комиссия должна написать заключение. Помимо общего позитива, им надо найти недостатки, выявить виновных и наказать их – объявить выговор. Всё равно кому – без разницы. Так надо – порядок есть порядок. Ну, вы меня понимаете!
Коллектив всё прекрасно понимал. Многие работали с подконтрольными организациями по тому же принципу.
Шеф ещё раз обвёл виноватым взглядом лица подчинённых и, решив, что с предисловием и подготовкой пора заканчивать, напрямую спросил:
– Кому будем объявлять выговор? Может, желающие есть? Какие будут предложения?
– Добровольцы, шаг вперёд! – поддакнул Комаров, но инициативы не проявил.
Коллектив окончательно выдохнул. Общая нервотрёпка с бумагами и выискиваниями недоработок закончилась. Проверяющая комиссия поступила вполне демократично. Всё вроде обошлось «без крови и поножовщины».
Оставалось найти козла отпущения. Причём не назначить и не вытолкнуть, а коллективно обсудить, обговорить, выбрать и полюбовно возвести на жертвенник, совершив сакральное заклание. Быстро и небольно, на дружеских, практически добровольных началах.
Ничего страшного в экзекуции не заключалось. Но все призадумались о последствиях и личном уроне, который может причинить этот вроде бы безобидный акт возмездия.
Топить коллег никто не был настроен, поэтому каждый мысленно прикидывал свои огрехи, недостатки и перспективы. Ничего глобально негативного никто в работе не допускал.
Шеф понял, что сотрудники в затруднении, и начал сам:
– Я вашей работой в основном доволен. Всё по плану, всё путём. Хотя расслабляться не советую!
Он грозно нахмурил брови, приостановился и собрался с мыслями.
– Особенно хочу отметить Веру Павловну, – продолжил Иван Иванович уже с доброжелательной интонацией и улыбнулся.
Вера Павловна приподняла подбородок и скромно улыбнулась в ответ.
– Она у нас молодец. Всё у неё всегда вовремя и чётко сделано, по всем правилам оформлено. Буду объявлять благодарность. Вот на кого надо равняться. Хотя и к остальным у меня особых претензий нет, – он опять сделал пространную паузу и, посчитав, что, пожалуй, слишком разлиберальничался, с особой интонацией добавил. – Даже к Комарову.
Комаров закашлялся.
– Всем надо работать и работать, – строго добавил Иван Иванович.
Произнеся побудительное и стимулирующее вступление, он опять обвёл подчинённых зорким взглядом.
Коллектив выжидательно молчал.
– Ладно, – решил Иван Иванович. – Давайте обсуждать! Кому будем выговор объявлять? Томилов, начнём с тебя. Что скажешь?
– Готов понести заслуженное наказание, – с энтузиазмом откликнулся Томилов на вопросительные интонации руководства.