Невеста с опытом работы

– Не смогли принять решения, так не мешайте разбираться, – резко ответила я. – Лиры выглядят вполне самостоятельными, сами кого хочешь обесчестят, я в этом не сомневаюсь.

В зале засмеялись.

– Мир и спокойствие в доме необходимы для счастья всех домочадцев. Взрослые дети имеют право голоса. Я вижу, дочь заботится об отце, почему бы не спросить ее мнения? Кому, как не ей, знать своего отца, и его предпочтения?

Папенька посмотрел на меня с полным одобрением и согласно кивнул.

– Пригласите девицу Грудис! – распорядился король.

В рядах зрителей началось движение, и к трону подошла высокая, рослая девушка в длинном сером платье. Светлая коса, серые глаза. Справная девица, из тех, кто коня остановит, а при должной тренировке – и слона.

– Я лира Грудис, – неловко поклонилась она.

– Что вы можете сказать об этом деле, лира Грудис? – спросил король. – Говорите, не бойтесь.

Девушка сказать имела много, по-деревенски не стесняясь в выражениях. Лица лир покрывались пятнами и краснели по мере рассказа. Судьи кривились. На галерее и в зале зрители смеялись в голос. Гневными воплями истицы пытались прервать рассказ лиры Грудис, но их пообещали выдворить, и дамам оставалось только скрежетать зубами. Обе лиры предстали хищницами, мечтающими поживиться за счет сердобольного, отзывчивого и очень обеспеченного соседа, очень кстати недавно овдовевшего. Лира Дармер имела молодого любовника, который в свою очередь, требовал много денег, а лира Ардан души не чаяла в сыночке, ленивом и расточительном. Обе лиры оставили бы Грудисов без средств, а девушку без приданого.

– Так на ком должен жениться ваш отец, лира Грудис? – спросила я.

– На лире Марте Верналис, – четко ответила девушка. – Нашей поденщице.

– Отчего же именно на ней? – вкрадчиво спросил один из судей.

– Оттого, что мой брат Кристиан не должен расти без фамилии и в бедности! – громко заявила девушка.

Ее папаша проявил признаки жизни – вздрогнул, затравленно посмотрел на невест, огляделся по сторонам и снова повесил голову.

– Как же было расследовано это дело, если есть еще претендентки на руку и имущество лэра Грудиса? – строго спросила я.

– Э-э-э, третья лира не подавала жалобы, – стал выкручиваться судья.

– А чего ей подавать, кто она такая? – завопила лира Дармер, чей жених с доходом безвозвратно уплывал из рук. – Пришлая!

– Чужачка, невесть какого роду-племени! – вторила ей лира Ардан.

– Нагулыш ее неизвестно от кого!

– У самих рыльце в пуху! – огрызнулась девушка.

– Лэр Грудис, я правильно понимаю, что и лире Верналис вы тоже помогали? Дров привозили, зерном снабжали, забор починили, крышу поправили? – теребила я ответчика. – Она вот только свидетелями не озаботилась, когда вы ей так усердно помогали, да?

Лэр кивнул, не отрывая глаз от пола.

– Ну, что же, вызывать лиру Верналис? – тоскливо спросил докладчик.

– Да ей-то и на люди не в чем выйти! – победно заявила лира Дармер, разглаживая оборки на необъятной груди.

– Голь перекатная, – вторила ей лира Ардан.

– Незачем беспокоить зря людей. Думаю, в присутствии лир тоже нет необходимости, обоим следует отказать в удовлетворении прошения, – сказала я. – Остальное на совести лэра Грудиса, раз уж больше нет жалоб.

– Да я оженюсь, ей-ей! – истово закивал жених. – Я ж не против! Хозяйство у меня… да если б я знал!

Папенька задумчиво кивнул. Он почесывал бороду и смотрел на меня, как будто у меня третий глаз был или пятно на воротнике.

– Королевский суд приговаривает обеих лир к штрафу в пятьдесят риксов за… – сказал папенька.

– Неуважение к суду! – радостно подсказала я. – В пользу лиры Верналис. Будет ей на что купить платье и приданым обзавестись. И вообще, дело закрыто!

Отец с дочерью обнялись.

– Лира Грудис, на минутку подойдите поближе, – попросила я.

Когда лира приблизилась, я наклонилась к ней и тихо спросила: – Вы уверены, что ребенок лиры Верналис – ваш единокровный брат?

Лира всплеснула руками:

– Ну, конечно! Вылитый же! Такой хороший, умный мальчик! И лира Верналис труженица, каких поискать! И отца любит. Гордая, вот и не сказала ему. Я выйду замуж, уеду, а кто ж хозяйничать будет?

– А почему ваш отец ничего не подозревал?

Лира покосилась на папеньку и шепотом сказала:

– Так мужики-то, они не думают об этом. Ничего вокруг себя не видят! Слепые совсем!

Папенька неопределенно хрюкнул. Затем нахмурился и объявил перерыв.

– Зачем перерыв? Судьи что, дела не подготовили?

– Надо оформить решение и король его подпишет, – объяснил мне лир Брент. Он смотрел на меня радостно-изумленно.

– Что такое, лэрд Брент? – смутилась я.

– Я рад, что Ваше высочество проявило необыкновенную мудрость в этом деле.

– Да какая мудрость? – отмахнулась я. – Внимание к деталям. А принцип следствия всегда один – «Ищи, кому выгодно».

Теперь на середину зала вывели могучего мужчину в цепях. Рядом с ним стояли стражники, слегка отпихивая черноглазого мальчика лет десяти. С другой стороны важно выдвинулся пузатый господин в бархатном кафтане.

– Житель городка Устьице, лэр Тарин, кузнец по роду занятий, задолжал жителю этого же города лэру Марону двести риксов. В списание долга лэр Марон потребовал в собственность мальчика, сына кузнеца, Рафила. Лэр Тарин уплатить долг отказался, рабский договор не подписал, оказал сопротивление и до сего момента содержался под стражей. Лэр Марон обратился о рассмотрении дела королевским судом. – Докладчик изложил суть дела. – Судебная Коллегия считает требования лэра Марона законным, справедливым и подлежащим удовлетворению в полном объеме, помимо всего ответчику лэру Тарину будет назначено телесное наказание в виде порки плетьми у позорного столба.

Кузнец стоял понурившись. При словах о порке его сын с рыданием пытался пробиться к отцу, но его снова отпихнули.

– У нас что, дети продаются? – спросила я. – У нас рабство узаконено?

– Нет, но…

– Почему вы в таком случае требуете долг с третьего лица, да еще и ребенка? Как накопилась такая огромная сумма? Отвечайте подробно!

Бархатный поклонился и начал рассказывать о своей непомерной доброте, с которой он ссудил кузнецу двадцать риксов, чтоб тот купил лекарства для заболевшей жены. Однако кузнец долг не отдал, а занял еще столько же и добросердечный сосед ему дал. Потом еще десять. Остальное проценты на долг.

– На пятьдесят риксов сто пятьдесят процентов? – возмутилась я.

– Долго баба болела, полгода, да так и померла, деньги зря потрачены,– равнодушно сказал истец.

– А зачем вам мальчик?

– Кузнец этот долг и за десять лет не выплатит. А я добрый и жалостливый, я согласен взять его сына в свое полное обеспечение, кормить, поить, одевать. Будет мне прислуживать, а когда долг отработает, я его отпущу.

– Действительно, щедрое предложение, – согласилась я. – А в рабы-то зачем? Почему не обычный договор наемного сотрудника?

– Известное дело, чтоб не сбег, – ухмыльнулся бархатный. – В ошейнике не побегаешь, враз заловит стража и вернет хозяину.

– Разве мальчик себе враг, зачем бы ему бежать от хороших условий – еды, питья и крыши над головой?

– Глупый еще, своей выгоды не понимает, – вздохнул лэр Марон. Судьи согласно кивали головой на каждую его фразу. Дело полным ходом шло к утверждению.

– Лэр Тарин, вы согласны с тем, что вы должны лэру Марону?

– Согласен, – глухо ответил кузнец. – Но сына не отдам. Меня в рабы оформляйте.

– А он мне не нужен! – заявил сосед. – Мальчика можно воспитать, выучить, а этого…

– Странно, человек сильный, взрослый, имеющий профессию, кажется ценнее, чем ребенок, в которого еще надо вложить немало средств, – заметила я.

– Я добрый, – с улыбкой сказал лир Марон.

– Ну что же, суду все ясно, – сказал папенька скучным голосом.

– Нет, погодите. У нас есть ограничения по процентам на займы?

– Что ты такое говоришь, дочка? – папенька вытаращил глаза. – Проценты за займы? Это еще что такое?