Страница 6 из 8
– Но ведь это противоречит международным конвенциям и договорам? – с некоторым возмущением произнес Алексей.
– Без сомнений, – спокойно улыбнулся генерал. – Только другого способа нейтрализовать террориста, не убив его, еще не придумали. Согласись, поместить его в такую тюрьму – это более гуманно, чем застрелить без суда и следствия? К тому же есть шанс получить информацию о других лидерах «темных сил» или готовящихся атаках.
На некоторое время все замолчали, видимо, обдумывая сказанное.
– А какое отношение имеем мы к этим тюрьмам? – прервал молчание Алексей.
– Никакого, – генерал снова расплылся в своей добродушной улыбке. – Россия – никакого. В этом вся и прелесть! Но…, – как бы подбирая слова, продолжил Сергеев. – Понимаете, есть люди, которые объединились независимо от их национальности, гражданства, пола и вероисповедания, чтобы противостоять мировым угрозам. И мы… – здесь он немного запнулся. – они… используют все возможности, которые есть у властей. Да и просто – все возможности. Про апокалипсис слышали?
Мы с Алексеем молча кивнули.
– Так вот, он уже начался. Каким будет его продолжение никто не знает. Но война между добром и злом уже началась. И, чем она закончится – зависит от нас с вами. К сожалению, большего я вам рассказать не могу.
После некоторой паузы, во время которой мы обдумывали сказанное, Алексей произнес:
– Все-таки, не дает покоя мысль: как некоторые ребята, которые ходили в наши школы, дружили с такими парнями и девчатами, призывались в армию, присягали Родине, становятся предателями? Я про Сергея-Абдуллу…
– Сам себе часто задаю этот же вопрос и не нахожу ответ. Он для меня не риторический. Как в юнце, только что надевшем военную форму и блеском в глазах сжимающим выданный ему для принесения присяги автомат, распознать оборотня? Наверно здесь не поможет ни опыт отцов-командиров, ни проницательность психологов, ни полиграф. Хотя, не дай Бог нам оказаться в той ситуации, когда приходится делать такой выбор. Редко, когда военнослужащий сбегает из армии, чтобы примкнуть к врагу. Чаще всего ведь люди на войне становятся предателями не по убеждению, а в силу определенных обстоятельств. Например, плен. И выбор: или смерть, или присягнуть боевикам. А молодой солдат хочет жить. А что для него присяга? Слова… Но присяга джихадистам – это не присяга России на плацу под знаменами в торжественной обстановке. Ему говорят: «Присягнул – убей гяура6! Если не убьешь – убьют тебя!» И снова выбор: или твоя жизнь, или жизнь твоего нового врага. И он убивает. Из страха за свою жизнь. А боевики педантично это снимают на видео. И потом говорят: «Если вернешься обратно, эта запись появится в военной полиции или ФСБ! А значит – тюрьма, ненависть и, возможно, смерть! Выбирай!» И он снова выбирает. Но теперь ему приказывают убивать, убивать и убивать. И вырваться невозможно. А ведь вначале было лишь желание жить. – Сергеев повернулся ко мне. – Вот взять твою хозяйку. Почему она стала помогать Саиду? Правильно: испугалась за свою жизнь. Поэтому осуждать таких людей или оправдывать – дело каждого.
Я молча слушала рассуждения Сергеева. Все так не однозначно в этом мире. Мы привыкли делить поступки на хорошие и плохие. Людей на предателей и патриотов. Весь мир на черный и белый. А на самом деле не все так просто. Как поведет себя человек, оказавшись перед лицом смерти? Отдаст свою жизнь или выменять ее на чужую? И чья жизнь ценнее? Сейчас твоя? Или потом – другого человека, может быть неизвестного тебе? И как после этого предатель и убийца живет с этим? Таких ведь не принимаю ни друзья, ни враги. Все ненавидят. А ненависть скрыть нельзя. Иуда обречен на вечный позор. И что страшнее: смерть или презрение? А может кто-то выбирает смерть не из-за страха быть гонимым и презираемым другими людьми? Может быть есть что-то выше этого? Вот – Сергеев… Наверняка он бы выбрал смерть, но не смог бы причинить зло невинному человеку. Разве он пошел бы на это из-за страха? Он ему неведом. Значит из веры в торжество добра… Такие люди готовы бросить на алтарь вечности свои амбиции, свои интересы и даже свою жизнь. И возможно никто и никогда не узнает об их существовании, об их делах и заслугах. Им не нужна слава и признание. Но тогда – что ими движет? Это наверно навсегда останется загадкой… Никто, даже такие люди сами не смогут ответить на этот вопрос. Просто они живут верой во что-то возвышенное, недоступное другим смертным…
Пока я слушала неспешный разговор старых друзей и пыталась найти ответы на непростые вопросы человеческой сущности, несколько успокоилась.
Чай был допит.
– Нам пора, – коротко произнес Сергеев. И, повернувшись ко мне: – Машина ждет. Ты поедешь со мной. Нам еще понадобиться твоя помощь.
Алексей запротестовал, сославшись на мою болезнь и полученный стресс, но генерал твердо настоял на своем. Я должна была ехать с ним.
Когда я оделась, мы вышли на улицу, сели в черный кроссовер и он понес нас в Москву на огромной скорости …
На Арбате
После отъезда Кирилла и Дарьи я остался на даче со своим верным псом.
Глядя вслед удаляющемуся автомобилю, который увозил моего старого друга и новую знакомую, я ощутил нахлынувшую тоску. Мне очень не хотелось расставаться с ними. И если с Сергеевым мы были знакомы давно и это чувство постоянно приходило ко мне при каждом расставании, то такое же ощущение, возникшее при отъезде Даши, девушки, с которой я знаком то был чуть больше суток, было в диковинку. Вот уж поистине общие тревоги и опасности быстро сближают людей. А смертельная опасность может навсегда сроднить нас. И раздирает душу мысль о том, что быть может никогда не встретишься с этим человеком, не услышишь его голос, не увидишь открытый и лучезарный взгляд, не ощутишь тепло его улыбки, не почувствуешь спокойствие от того, что он здесь, рядом, подле тебя.
Моя жизнь снова потекла в привычном русле.
Большую часть времени я проводил в университете, преподавая мой любимый «сопромат», участвуя в научных дискуссиях, конференциях, «круглых столах» и подпитываясь от моих студентов духом беззаботности и максимализма. Свободное время я старался проводить на даче. С женой мы не были формально разведены, однако виделись редко. Она вела свой цветочный бизнес. И весьма удачно. Жила в Москве и ни под каким предлогом не соглашалась променять прелести и возможности столичной жизни на тихое созерцание природы в Подмосковье. Наши дети давно выросли. Старший сын Артем давно женился, подарил нам двух замечательных внуков, занимался врачебной практикой и вскоре перестал нуждаться в нашей материальной поддержке. Стоит отдать должное, он не забывал нас, посещая родителей по выходным и праздникам и периодически осведомляясь о нашем здоровье и нуждах сначала по телефону, а по мере развития технологий – с помощью видеосвязи. Когда младшая дочь, выйдя замуж за американца, уехала за океан, я и супруга стали видеться все реже и реже. Хотя мы в общем то не скандалили. Видимо, выполнив свое предназначение, воспитав и поставив на ноги двоих замечательных детей, мы престали так остро нуждаться друг в друге. Еще сильнее отдалило нас мое желание выбрать своим убежищем нашу загородную дачу. Ну, нет! Мы конечно же не стали быть чужими людьми. Иногда мы созванивались и старались поддержать в трудных ситуациях. И не только морально. Часто материальные проблемы одного из нас мы решали сообща. Трудно сказать, осталось ли у нас это чувство пылкой влюбленности, которое мы испытывали в годы нашей юности, когда познакомились и создавали нашу семью. Но с уверенностью можно сказать, что можем благодарить судьбу, за то, что она свела нас и дала нам возможность уважать друг друга даже через тридцать пять лет, прошедших со времени нашего знакомства. И даже то обстоятельство, что мы смогли позволить проводить остаток времени как нам удобнее, свидетельствует о взаимопонимании и поддержке.
На первый взгляд может показаться, что я стал каким-то отшельником. Но это только если сравнивать с общепринятыми понятиями о насыщенной светской жизни, которую исповедовала моя дорогая супруга. Ее природная активность не только позволила организовать свой бизнес, но и требовала непрерывного участия в каких-то светских вечеринках и раутах, приемах, постоянного поиска нужных людей, посещения салонов красоты, престижных бутиков и магазинчиков и еще Бог весть какого занятия свободного времени.
6
Иноверец (араб.).