Поступь стали III

– Готто Очинг был сильным чернокнижником, как так получилось, что он не смог убить обычного мага? – задумчиво спросил Тиберий, вспоминая этого любителя человеческих душ.

Патриарх знал старого чернокнижника и имел представление о его силе. Любитель человечинки не раз впускал в свое тело демона и, самое главное, не терял волю после этого. Чудесным образом демон, исполнив просьбу чернокнижника, по какой-то причине потом покидал его тело, возвращая контроль изначальному хозяину. Так что новость о том, что он не справился, довольно сильно удивила патриарха.

– Да, был убит новой химерой крысы. Чернокнижник или переоценил себя, или недооценил противника, за что и сдох, – Марк, смотря на отца, видел, что тот гневался уже не так сильно.

– Я тебя понял. Значит так, Марк, возложенные на тебя ожидания ты не оправдал, так что проблему решит твой брат.

– Отец, я сам справлюсь! – взревел легат.

– Я все сказал. Ступай, – сказал патриарх таким тоном, что легата бросило в дрожь.

Марк в гневе развернулся и пошел из кабинета отца, хотел было хлопнуть дверью, но вовремя смог удержать себя от такого опрометчивого поступка. Идя по коридору и одним лишь выражением лица пугая слуг, он столкнулся с тем, кого больше всех ненавидел, но вынужден был терпеть.

– Здравствуй, братец, – Аврелиан в мгновение появился возле брата и хлопнул его по спине, да так, что даже столь сильному воину как Марк, стало больно.

– Здравствуй, – при всей своей ненависти Марк не мог показать истинные чувства.

– Судя по твоему лицу ты опять облажался, хе-хе. По другой причине отец бы меня не вызвал. Как так, братишка?

– Не твоего ума дело, – процедил сквозь зубы Марк.

– Как раз-таки моего, – Аврелиан сжал все так же лежащую на плече брата руку, и Марк почувствовал, что еще немного и тот переломает ему кости. – Ты допустил смерть нашего братишки и не смог отомстить! Так что поменьше гонору Марк, я как обычно должен решать проблемы, которые ты создаешь!

– Что ты сказал! – прорычал легат.

«Бах», – Аврелиан ударил наотмашь кистью, и легкого с виду удара хватило, чтобы Марк пробил своим туловищем стену и вылетел на улицу. Но этого было недостаточно, чтобы нанести легату хоть какой-то значимый ущерб, и приземлился воин уже на ноги, готовый к бою.

– Ты забываешься, братец. Тебе напомнить, каким тоном нужно обращаться к старшим? Или ты, вымещая злобу на несчастных служанках, забыл, насколько тяжела рука брата? – Аврелиан с улыбкой на лице вышел через проем в стене неспешной походкой.

Но Марк знал, что улыбка брата ничего не значит, с такой же улыбкой он отрывал головы детям своих врагов. Легат знал только одного человека, который может сравниться с братом по хладнокровию. Но если Цырон, верный слуга его отца, в далеком прошлом был ранен в голову, и у него что-то там было повреждено, то у Аврелиана никогда не было подобных травм, он такой от природы.

– А ну прекратить! – произнесённые слова вдавили обоих братьев в землю. – Аврелиан, что произошло? – закипая, спросил патриарх.

– Ничего, отец, просто подурачились с братом, правда, Марк? – в своей манере улыбаясь, проговорил старший брат.

– Правда, – выдавил из себя Марк.

– Аврелиан, у нас есть дело, которое нужно решить, а ты дурачишься? – по злому выражению лица Тиберия было видно, что ему сейчас абсолютно не весело.

– Прости, отец, я немного забылся, – улыбка слетела с лица Аврелиана, как только он осознал, в каком сейчас состоянии отец.

– Ступай, Марк, а ты, Аврелиан, иди за мной, – развернувшись, патриарх прошел через проем в стене и направился в свой кабинет.

– Прощай, братец. Надеюсь, скоро увидимся, – сказал Аврелиан, словно никакого конфликта еще минуту назад не было. Улыбаясь, он помахал рукой и пошел за отцом.

Марк проводил взглядом своих родственников, глаза его горели. Безумие, которое в последнее время уменьшило разъедающее пламя в его разуме, разгорелось вновь, обретя невиданную силу. Знал бы Аврелиан, к чему в дальнейшем приведут поступки брата, несмотря ни на что оторвал бы ему голову уже сегодня.

Зайдя в это помещение, я прикрыл двери и накинул на двои лежащих дружинников “исцеление”. Потом молча стал ожидать результатов заклинания. Эффект был, как говорится, “на лицо”.

– Джо, – обратился ко мне Зигфрид. – Я поначалу не сказал, так как не увидел сразу, а они молчали. У обоих вырванные языки. А в сумках, что были на лошадях, головы наших парней.

– Как думаешь, почему?

– Не знаю. Я не понимаю, чем они там думают, знают же, что у нас гостит внучка герцога. Идиотом нужно быть, чтобы не понимать, к чему это приведет.

– После лечения и опроса я к ней подойду и обсужу нашу проблему, но вот мне что-то не нравится эта ситуация. Я не много знаю о том же Лурде Моуби, но даже того, что Петра рассказала, хватает, чтобы понять, что барон не глуп и должен понимать последствия, так в чем же причина?

– Дурно все пахнет, я тебе скажу, – задумчиво произнес капитан.

– Как бы то ни было, нужно выяснить причину и дать понять, что со мной нельзя так поступать. Тот, кто тронул моего человека, тронул меня, а я такое терпеть не намерен!

Две недели назад. Родовой замок Лурда Моуби

Если раньше барон думал, что после войны у его баронства дела были плохи, то сейчас он понимал, что, скорее всего, из той жопы, в которую он попал, уже не выбраться. А все началось в один момент, когда в обычный ничем не примечательный вечер, к нему в кабинет зашел тот, кого в замке не должно было быть. И его намерения стали понятны сразу.

Выводы, что он пришел не дружить, можно было сделать по тому, что, заходя в кабинет к барону, он нес голову его верного помощника и правой руки, а также сильнейшего после барона воина. Лицо мертвого Гута выражало крайнюю степень удивления, что говорило о том, что противник подобрался незаметно и в один момент убил воина. И не помогли талисманы, ничего не помогло.

Противник был воином, барон тоже и потому смог почувствовать духовное давление, исходящее от него. В тот момент ему стало понятно: незваный гость был вестником смерти, и его час настал. Но барон хотел встретить свои последние мгновение как воин. Он молча встал, моментально достал меч, напитал его духом и уже хотел было кинуться, как он думал, в последнюю атаку, как вестник удивил.

– Здравствуйте, барон, – спокойным ровным тоном проговорил воин.

– Кто ты, почему убил моего воина?

– Мое имя Цырон, и я к вам с деловым предложением, от которого вы, увы, не сможете отказаться, – его голос был по-прежнему холодным.

– Зачем было убивать моего воина?

– К сожалению, людям свойственны сомнения, и чтобы их не было, Гут должен был умереть.

– Что вам нужно? – барон высматривал на лице убийцы хоть что-то, но какие-либо эмоции отсутствовали.

– Скажем так, я представляю одного очень влиятельного человека, и он крайне заинтересован в том, чтобы ваш сосед отправился в мир иной. Но так как напрямую он не может воздействовать, то приходится искать союзников.

– Вот так вы ищите союзников?

– Вы правы, и друзьями мы обрастаем чрезвычайно быстро. Кстати, в их числе уже и ваш друг, барон Атон Гатсинг. К сожалению, он не сразу понял, что с нами нужно дружить, и в результате его упертости у него стало на одну дочь и младшего сына меньше. Какая досада, правда? Детки были красивы, вырасти они, были бы гордостью своего отца, но упертость барона стала для них фатальной ошибкой. Но представляете, как только Атон Гатсинг потерял своих отпрысков, он сам предложил нам дружбу, а мы благосклонно приняли его предложение. Скажите, барон, вы хотите с нами дружить?

Барон слушал, как этот ублюдок рассказывал о его друге, и закипал от ярости, но если Атон ничего не смог сделать, то он точно не сможет победить врага. Олину и Филипа Лурд знал хорошо, видел их, когда они встречались с Атоном на праздновании его дня рождения. Хорошие дети были, жаль. Но эта погань намекнула, что если он не захочет с ними “дружить”, то и его детей убьют. Недавняя война и так забрала его сыновей, и барон больше не хотел хоронить наследников.