Страница 2 из 9
— Завтра утром явятся все, кто собирается служить короне. Слухи о том, что в зале были жрецы Единого, разлетелись быстро. Никто вроде столицу пока не покинул, во всяком случае, в западном направлении, — ответил Орвист, параллельно пытаясь навести хоть какой-то порядок на разгромленном столе, ведь это зрелище доставляло его методичной душе буквально физические страдания.
Я на секунду задержался взглядом на Орвисте, оценивая его шансы на успех в нелегкой борьбе с бардаком, после чего вернулся к книге.
Все мое внимание было приковано к одному-единственному тексту, который находился в середине фолианта. Это было не то пророчество, не то инструкция к действию, но написанная таким мудреным и витиеватым языком, что мое воспаленное и измученное от недосыпа сознание отказывалось переваривать содержание с первой попытки. Так что перечитывал я это уже, наверное, раз в десятый.
«… и если сила богов проистекает из всего сущего, подпитываемая неведомым ярдом этой мощи, то сила человека — в крови его. Потому что ничто не может существовать без пары, так устроен этот мир. День и ночь, лето и зима, вода и огонь, твердь и ветер. Все сущее имеет свою противоположность, так и боги являются противоположностью смертным, и как закат не может существовать без восхода, так боги не могут существовать без рода людского…
Человек — истинный хозяин мира этого.
И будет так.
Боги — лишь слуги человека, созданные силой крови людской.
И будет так.
Все сущее — имеет пару. И силам богов человек противопоставляет силу своей жизни. Силу крови.
И познаем мы это.
И каждый человек деянием и мыслью своей должен приближать день, когда воцарится род людской над всем сущим и станет его полноправным хозяином. И придет тот, кто был рожден от смертной женщины и смертного мужчины, но превзойдет в своей мощи самих богов, потому что будет ему доступна власть как над дневным светом, так и над тьмой ночи.
Магия — лишь подачка от богов, которые властвуют над людьми, дабы те не осознали своей силы, дабы не взбунтовались они. Зов крови всегда оказывается сильнее. Но чтобы подчинить себе мироздание, должно иметь право на то.
Должно быть богом.
Должно быть человеком.
Должно быть зрячим и видеть не только мир вокруг, но и изнанку сущего.
И принеся дары от всех трех, сможем мы возвестить начало царства людского…»
— Антон!
— Что?! — вызверился я, отрываясь от мутных строк.
Орвист все еще был в кабинете.
— Я чего вообще пришел, — начал граф, выставляя на место пустую чернильницу, — Арман приехал, как ты и просил. Я думал, ты перекусишь перед тем, как с ним встретиться.
Вместо ответа я подорвался со своего места и двинулся к двери, утягивая за собой де Гранжа. Это были отличные новости. Граф де Шонц-Вилен — это именно тот человек, который был нужен нам в это непростое время. Все эти россказни о том, что войну выигрывают полководцы — это конечно хорошо, да, может на поле боя, среди грохота мечей особо горластый генерал и сможет до кого-нибудь докричаться, но прямо здесь и сейчас, в имеющихся условиях, битвы выигрывали снабженцы. И управленцы. Лучшим из этой братии, из знакомых мне, был именно муж Вилы.
Надеюсь, за время своего отстранения граф не растерял хватку и сможет быстро вернуться к делам. Потому что одной гвардии на стенах нам не хватит: нужны ополченцы, припасы, смола, оружие, доспехи, самострелы и много чего еще. Может, даже, успеем перетащить пару осадных орудий из портового форта. Но это, опять же, найти людей, которые не раздолбают огромные баллисты и смогут установить их на внешнем рубеже обороны.
— Арман!
Постаревший де Шонц-Вилен прямо сейчас сидел в малом обеденном зале со своей женой и еще парой дворян, по всей видимости — чиновниками. В одном из мужчин я смутно узнал столичного управа.
— Антон! Рад видеть!
Граф встал со своего места и под удивленные взгляды гостей тепло со мной обнялся. Де Шонц-Вилен вопреки всем моим артефактам и подвигам тонко чувствовал, что у нас с ним намного больше общего, чем может показаться на первый взгляд. Я тоже всегда тяготел более к бумажному и финансовому решению вопросов, нежели к маханию мечом. Именно по этой причине я и затеял эвакуацию магов, вместо того чтобы ломануться в само княжество и вступить в армию. Ну, или стать одиноким героем, который истребляет имперцев исподволь.
— А как я рад, Арман! Представишь? — кивнул я на гостей графа.
— Конечно! Конечно! Это его благородие, господин Низот с помощником, — указал граф на мужчину, которого я принял за управа, — заведует, скажем так, решением деликатным вопросов канцелярии…
Ясно. Глава внутренней разведки, если можно так выразиться. Хотя вся королевская канцелярия занималась именно разведкой.
— Я так понимаю, возможности господина Низота достаточно велики, а методы — разнообразны? — спросил я и заметил, как легкая улыбка появилась и тут же исчезла на губах мужчины.
Низот был плотен, даже, сказал бы, выглядел грузно. Короткая шея терялась где-то под массивной челюстью, затылок был мясистый, в складках, а голова — практически лысая. Больше всего на его лице выделялся крупный, с красной сеточкой лопнувших капилляров нос и чуть оттопыренные уши. При всем этом руки у мужчины были достаточно ухоженными и чистыми, что свидетельствовало о том, что вел он благородный образ жизни и принадлежал к дворянскому сословию, а в деньгах стеснен не был. На вид — лет сорок-пятьдесят.
По второму мужчине я лишь скользнул взглядом, не придав ему большого значения. Он сейчас выполнял роль секретаря и делал какие-то пометки.
Со своего места поднялась и Вила, тепло меня поприветствовав. И хотя с графиней мы виделись постоянно, я понимал, что это был такой придворный танец. Сейчас оба де Шонц-Вилена показывали Низоту, что престол вновь расположен к Антону Тинту и со мной стоит считаться.
— Его благородие Низот прямо сейчас вводит меня в курс дела о том, что происходило последнее время при дворе и конкретно сейчас — в столице, — добавил Арман, когда мы с Орвистом уселись на предложенные нам места.
— Слухи обсудили?
Оба мужчины согласно кивнули.
В столице было неспокойно. У герцогов была целая сеть своих сторонников, которая распускала слухи один лживее другого, и что с этим делать было абсолютно непонятно. Хотя у меня родилось решение, еще накануне, но мне нужно было дождаться приезда Армана. Эта ложь была опасна тем, что в самый ответственный момент горожане могли поднять бунт против королевы-захватчицы и тем самым оказать медвежью услугу Каю Фотену, который сейчас лежал в своих покоях в состоянии, крайне напоминающем кому.
— Я думаю, я знаю, как решить эту проблему, — сказал я.
— И как же, господин Тинт? — высокомерно спросил Низот.
Я чуть поморщился, но проигнорировал эту шпильку. То, что я нарх, канцелярский просто не мог не знать.
— А вот так. Объявить о покушении на короля и сговоре с…
— Скандал! Недопустимо! — моментально взбрыкнул Низот.
— Сговоре с Кваттом, — невозмутимо продолжил я, — а также призвать на службу и защиту короля-победителя всех неравнодушных граждан. Главное, чтобы нашлась парочка горластых…
— Нет! Этого совершенно нельзя допустить! — не унимался Низот.
— От чего же? — внезапно подала голос Вила. — Мне кажется, нарх Тинт дает нам прекрасный вариант. Я так понимаю, у вас, Антон, уже и те самые горластые, что ломанутся на защиту престола от коварных герцогов, уже готовы?
— Организовать не проблема, — ответил я. — А самое главное — ни слова лжи. Мы просто подтвердим часть самых мрачных слухов, что и так гуляют по городу.
На Низота было жалко смотреть. Мужчина как-то весь обмяк и только переводил глаза с меня на Армана, а потом — на Вилу. Мы уже все решили без него.
Орвист же только тихо хмыкнул тому, как я обскакал канцелярского решалу.
— И чего же мы этим добьемся? — Низот сделал последнюю попытку оспорить этот план.
По местным меркам мы чуть ли не каялись во всех смертных грехах. Признать то, что часть крупных землевладельцев восстала против короля, да еще и сам Кай не появляется на публике, официально — лечится после ранения… Это было практически самоубийство.