Хозяйка Тишины

Тихий плеск – ведро достигло воды. Уже с усилием, полное – назад. Взял его обеими руками, как только показалось в дверце, и, вытягивая цепь, перевернул над головой.

Когда ледяной ливень обрушился на поднятое к небу лицо, на плечи, спину, изукрашенную застарелыми шрамами, он тихо рычал и отфыркивался, как дикий зверь. Словно этим холодом пытался остудить гнев, унять боль, смыть с души что-то, давно терзающее… вымыть занозу из сердца. Я увидела это так отчётливо в то мгновение, словно он сам сказал мне об этом. Но не уверена, что вода помогла, и что старые раны на душе можно вообще исцелять так же просто, как на теле.

Сероглазый почувствовал, наконец, мой взгляд. Возможно, впервые вспомнил, что он здесь не один. Обернулся через плечо. Проговорил хриплым глухим голосом:

- Тебе набрать? Будешь мыться тоже, мелкий?

Я пугливо сжала ворот рубахи в горсти и поскорей помотала головой, отказываясь. Этого мне ещё не хватало!

Но снова предательское воображение помимо воли показало такие картины, что мне оставалось лишь краснеть до корней волос. А взгляд никак не желал отрываться от мужского тела так близко – непохожего, красивого, другого…

Да что ж со мной творится-то!! А впрочем, и ежу понятно, что. Но ни в коем случае нельзя поддаваться этим неправильным эмоциям! Я – взрослая здравомыслящая особа, и ни за что не позволю себе влюбиться в мужчину, который уже завтра утром навсегда уйдёт из моей жизни. И находиться рядом с которым для меня – смертельно опасно.

- Лучше пойду, в доме подмету! – пискнула я.

Чужак посмотрел на меня как-то странно, и я снова прикусила свой бедовый язык. Нет, ну конечно, убирать в жилище, где предстоит ночевать, никому не зазорно… но как-то уж слишком по-женски это прозвучало. Колечко на пальце опять потеплело, подтверждая мои опасения. Снова чуть не засыпалась!

Но сероглазый уже отвернулся и снова бросил ведро в колодец, выкручивая ручку.

Мне на плечо резко спикировал Совёнок – я даже покачнулась от неожиданности.

- Ну что, нашёл? – тихо спросила я, чтоб отвлечься, наконец, и перестать пялиться.

«Не-а! Никто эту сову не видел, даже белки. Даже сорока! Странно это всё, Тэми… очень странно… Я так устал, можно посплю? Маленько, до полуночи…»

Не дожидаясь ответа, он сонно смежил веки, распушил перья сильнее и стал похож на мягкую подушку, на которую хотелось лечь и тоже уснуть.

А я, вместо того, чтобы спуститься обратно и готовить жутко грязное жилище к тому, чтоб там можно было хоть как-то переночевать, всё стояла на месте и кусала губы. Наконец, не удержалась:

- Эй, вы бы не морозились! Второе ведро-то… Ветер уж вечерний, холодный! Темнеет… Пойдём в дом?

Он ничего не ответил, стоя ко мне спиной и продолжая медленно крутить ручку. Вот же… невоспитанный какой субъект! О нём заботятся, а он…

«Оставь… - пробормотал Совёнок спросонья. – Он всегда так делает… когда злится…».

- Чего?.. – опешила я, не веря своим ушам. Стащила Совёнка с плеча и принялась его тормошить. – Ты что сейчас сказал?!

Он ошалело заморгал на меня круглыми чёрными глазами, зевая.

«А?.. Чего?.. Уже полночь?..»

- Нет! Не полночь! Повтори сейчас же, что ты сейчас сказал?!.. – переспросила я страшным шёпотом.

«Не зна-а-аю… Я что, говорю во сне?..»

И он снова заснул прямо у меня в руках.

Я вздохнула.

Ничего уже не понимаю.

Осторожно, опасаясь поломать шею в полумраке, спустилась обратно в землянку. Бережно, чтоб не разбудить, пересадила Совёнка на брус под самой крышей. Кое-как нашла старенький веник, убрала осколки, вымела землю. Ссыпала разбросанные украшения в дырявое ведро – прикасаться к ним было как-то странно теперь, когда я поняла, что скорее всего, каждое из них раньше принадлежало какому-то человеку.

Сбегала вытряхнуть шкуру – у колодца, по счастью, уже завершилось непотребство с мытьём, и чужак задумчиво отирался рубахой. От Тишины прятаться по-прежнему не спешил. Не дождавшись, чтоб на меня даже внимания обратили, я снова спустилась в землянку.

Делать больше было нечего, и я уселась обратно на топчан, сложила руки на коленях и принялась ждать, вся как на иголках. Сердце до сих пор билось как сумасшедшее и не желало униматься.

И всё же, если не вернётся сам, через пять минут пойду торопить! Тишина выползет в лес совсем скоро, а значит, пора прятаться в доме, за пределами обережного круга защитных чар.

С уходом солнца за лес на поляне стремительно темнело, в крохотное окошко почти не проникало света, а никакой свечи или лучины у Верды я не нашла. Кажется, нам с чужаком придётся провести ночь в кромешной тьме.

Вдвоём.

Ох, мамочки.

Глава 12

- Её ведь нет здесь, правда? Колдуньи. И уже давно.

Тихий, усталый голос… я вздрогнула, когда его услышала. Потому что стало уже совсем темно – и я видела лишь очертания тела человека, который уселся прямо в дверном проёме на ступеньках. Слабый бледный свет взошедшей луны неярко обрисовывал плечи, голову, рельеф сильных рук, которые расслабленно лежали на коленях. Выражения лица видно не было – но я и так представляла себе, что должен чувствовать человек, который проделал такой длинный путь и ничего не нашёл. Вернее, нашёл – но не совсем то, что искал… и к тому же, об этом не знает.

Я сообразила, что от меня, вообще-то, ждут ответа. Ой, и намекали когда-то, что не поздоровится, если заведу в ловушку или иным образом обману…

Сглотнув комок в горле, я проговорила тихо:

- Честное слово, я сделал всё, что мог, чтобы вам помочь.

И это правда. В интересах чужака убраться из Тихого леса подобру-поздорову как можно быстрее.

Он помолчал в ответ. Вздохнул.

- Ладно, Тэм. Давай спать. Скоро выползет Тишина, чтоб её… - и он добавил несколько таких ядрёных слов, что у меня в темноте уши загорелись.

Чужак спустился по ступеням, низко пригибаясь, чтоб не ушибить голову о скат крыши. Запер дверь, и я по звукам поняла, что заложил изнутри брусом, который всё же был в жилище Верды, хотя снаружи она никогда не запирала дом, если уходила по делам. От скрипа задвигаемого бруса у меня по спине побежали жирнющие мурашки. Я забилась в самый-самый угол топчана, оперлась на бревенчатую стену, что пахла трухлявым деревом и пылью. Сжалась в комок, подтянула колени к груди и обхватила руками плечи.

Нельзя – ни в коем случае нельзя допустить, чтобы в темноте на меня случайно наткнулись! Что будет, если закончится действие кольца и наткнутся неслучайно, лучше даже не представлять.

Чужак в темноте пыхтел, как медведь в чужой берлоге, которая ему не по размеру. Звон и отчаянные ругательства возвестили, что он нашёл ведро. Непреднамеренно, правда. Потом посыпалась со стены какая-то жестяная утварь.

- Эй, Тэм! Голос подай, что ли. Мне надо сориентироваться в этом скворечнике.

- Ну… э-э-э… я тут!

«Что-то вы шумите много. Так спать невозможно! Полетел я, Тишину повысматриваю» - отозвался откуда-то сверху Совёнок. Его тень промелькнула в узком окошке.

Предатель.

Вот теперь точно совсем-совсем одни.

И я едва успела отпрянуть, когда ищущая "ориентиров" широкая ладонь с растопыренными пальцами едва не приземлилась мне прямо на лицо. Так же и дуба можно дать от неожиданности!!

- Ага, вот и стена! Ч-чёрт… - прошипел чужак, стукнувшись одновременно о край постели ногами и о скат крыши головой.

Дальше отступать было некуда – я оказалась зажата в углу. Сердце сделало большой «ту-дум» где-то в ушах, дыхание сбилось так, что я едва смогла выдавить:

- Вы… вы забирайте себе топчан, а я пойду на пол…

- Ещё чего придумал, мелкий! – проворчал чужак. – Эта рухлядь подо мной просто обвалится. Так что это ты спи здесь, а на пол пойду я. Всё, я понял, что где, теперь можно и на боковую. Спокойной ночи!

- Спокойной… а тогда шкуру! Шкуру хоть забери… те, - выпалила я. – Вы же промокли. Наверняка еще не высохли. Воспаление лёгких схватите в два счёта, на земляном полу ночевать!