Страница 3 из 3
Михаил объявил, что завтра у нас будет старший пастух с помощником, и постепенно до Эдуарда дошло, что они, аспиранты, будут выполнять роли верных пастушеских овчарок. Михаил вызвал зычным голосом Анюту с кухни, пожелав нам приятного аппетита, и оставил нас переваривать перспективы и еду с молчаливой строгой красавицей Анютой в слегка просвечивающем халате работника советской столовой.
До ужина занимались размещением. Некоторые пытались увидеть хорошее для здоровья в предстоящих двух неделях на свежем воздухе вместо кондиционированных лабораторий. Другие планировали во время простого физического труда настроить мозг на продуктивное размышление о своих диссертациях. Наивные…
Впереди было такое количество новых впечатлений, эмоций, новых навыков и тупой усталости на жаре, что любые новые идеи для диссертаций могли бы созреть только в голове у фанатика. А таковых среди них не было. Они были молоды, веселы и не очень амбициозны. В советской системе была определенность, уверенность не только в завтрашнем, но и в послезавтрашнем дне. Если уж поступил в аспирантуру, то уж станешь кандидатом технических наук. С амбициями или без. А если что-то и может повредить этой неизбежности, так это скорее отказ начальству пасти коров, чем недостаточность усилий в лаборатории.
Первый раз Эдуард задумался о том, тем ли он занимается, когда два месяца назад его научный руководитель попросил написать главу в диссертацию своему сыну. Сын был разгильдяй, мажор и пьяница. Сначала Эдуард не решился спорить и обещал подумать, а профессор туманно пообещал всяческое содействие. Потом Эдуард узнал, что его товарищ и коллега Анатолий, с которым теперь предстояло делить кров в деревенском доме, пишет главу для северокорейского аспиранта со значком Ким Ир Сена на груди. Задача наверняка непростая, учитывая, что кореец почти не говорил по-русски. Можно было предвидеть, что одной главой тут не отделаешься, а писать придется всю диссертацию. Ведь доплату за иностранного аспиранта профессор получал вдвое выше, чем за научное руководство советским аспирантом. Если Анатолий откажется – заставят писать кого-то другого, может быть и Эдуарда… Поэтому он твердо отказал профессору. Эдуард не был обременен семьёй, жил у родителей как у Христа за пазухой, неплохо был знаком с директором института и мог рискнуть, в отличие от Анатолия, например, потерять этого научного руководителя. В крайнем случае, директор НИИ и сам мог бы стать его научным руководителем. Профессор отреагировал эмоционально, но, как показалось Эдуарду, с уважением взглянул на аспиранта.
Однако не прошло и трёх недель, как профессор вызвал дерзкого аспиранта и с энтузиазмом сообщил о решении парткома об отправке аспирантов в колхоз. Удивительно, что Анатолия отправляли тоже.
Эдуард переваривал около минуты новость, а потом спросил, глядя прямо в глаза профессору:
– А Ваш сын тоже с нами едет?
– Нет, ему надо писать диссертацию, у него осенью защита, – и профессор широко улыбнулся.
«Вот здорово, – подумал Эдуард, – сынок не просыхая заканчивает аспирантуру за год, а мы будем пасти коров…».
Когда Эдуард ездил студентом убирать виноград, это всё-таки было весело и казалось справедливым, хотя и не очень понятным. Как подаренные дополнительные каникулы. Сейчас это было по-другому.
Можно было бы себя, конечно, убеждать, что вот уж после защиты диссертации не будет таких унизительных командировок, но сегодня главной овчаркой у них был кандидат технических наук, светило электроакустики и доцент, которому сорок лет.
«Тем ли я занимаюсь? И там ли?» Ответы на эти вопросы наконец были понятны. Получив внутри себя ясные ответы, Эдуард успокоился и вышел на крыльцо.
Коллега Анатолий с бутылкой кагора в руке разговаривал с длинноволосым парнем в расклешённых джинсах по моде пятнадцатилетней давности. Наверное, местный.
Эдуард не ошибся – это был сын хозяев дома, загорелый тракторист и весельчак. Коллега Анатолий, между прочим, справился у того про Анюту. Значит, не одного Эдуарда зацепила деревенская загадочница. Парень сразу перестал склабиться, что было странно для деревенских, которые всегда готовы с улыбками обсуждать девок, хотя, в отличие от городских, никогда не называли их тёлками. Благодаря постоянным подливаниям кагора в кружку тракториста Анатолию удалось выяснить, что Анюта сирота, живет в пищеблоке и была недолго замужем. Замуж вышла рано, в восемнадцать лет, что для деревни совершенно нормально при любом строе в любом веке. Муж тоже работал на ферме, случилась какая-то история, после которой Анюта оказалась в больнице, а когда вышла оттуда, муж уже куда-то делся. Говорят, что переехал в другой район. А Анюту перевели в пищеблок, подальше от коров. Но вот про саму историю ни одного слова вытянуть не удалось. Эдуард всегда поражался такой деревенской скрытности. Просто какая-то сицилианская омерта. Наверное, все в деревне знали тайну, но под каким-то моральным давлением или по внутренним понятиям никто ничего не рассказывал посторонним. Тем более городским.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.