В лабиринтах убийств

В коридоре я обратила внимание на сдвинутый пестрый коврик, его хозяйка привезла из этнографической экспедиции, прямо на горной вершине купила и страшно им гордилась. А под ковриком – крышка погреба. Я знала, что хозяева хранили в нем винные запасы из местного винограда. Жутко мне стало и, не знаю зачем, но я подняла крышку. Из подвального полумрака на меня смотрели мертвые глаза богини. Я дико закричала и захлопнула крышку.

Не помня себя от страха, кинулась я прочь из мертвого дома. Забежала к соседям и забилась в истерике. Пока сосед за участковым бегал, его жена отпаивала меня валерьянкой и тихо плакала.

Тут и доблестная милиция прибыла. Участковый с соседом отправились на место происшествия, следователь принялся нас допрашивать. От меня толку было мало, кроме анкетных данных, поскольку кроме мертвых глаз я ничего не помнила. А вот соседка рассказала кое-что интересное. Оказалось, что я была не первая, кто искал хозяйку. С самого утра пришла к ней моя подруга «та, в короткой юбке» (женщина явно неодобрительно относилась к современной моде на «мини»). А тут и грузовик подъехал. Пока грузили дрова, девушка попросилась нарвать астр в саду. Вернулась с букетом, села в кабину и уехала. А хозяйка в то время была еще жива, потому что соседка слышала, как она репетировала в своем доме. Через некоторое время прибежал ее муж, страшно взволнованный. Объяснил, что разминулся со своими и быстро ушел.

Вернулся участковый с врачом. Прибывший с опергруппой врач сухо сообщил, что смерть наступила от удара тупым предметом (предположительно молотком) по затылку несколько часов назад. Скорее всего, напали сзади, когда женщина спускалась вниз по лесенке. Ударили, и она скатилась на земляной пол. Или убили наверху, а потом труп затолкали в тесный погреб.

Меня сразу отпустили. Когда я брела на автобусную остановку, показалось, что на пригорке мужчина стоит, на друга-поэта чем-то похожий. Я остановилась, собралась было к нему бежать, но он быстро скрылся из виду.

В Городе я сразу помчалась к подруге и с ревом рассказала, что наша покровительница погибла. Дальше плакали уже вдвоем. Подруга подтвердила, что уехала рано, оставив хозяйку дожидаться остальных гостей. А когда проезжала мимо автобусной остановки, видела, как из автобуса выходил ее муж и еще удивилась, почему так рано он приехал, и где их сын. Девушка добавила, что на даче промочила ноги, поэтому дома сразу напилась таблеток и крепко заснула.

Ночью в нашу квартиру позвонили. За дверью стоял несчастный художник в состоянии, близком к отчаянию. Сбежалась вся моя семья. С трудом удалось вытрясти из обезумевшего от горя мужчины детали весьма странной истории. Оказывается, всю предыдущую ночь он не мог уснуть от необъяснимой тяжести на душе. На рассвете он окончательно поднялся и решил тоже ехать на дачу. Пообещал сыну привезти настоящего ежа и первым утренним рейсом отправился в дачный поселок. К дому бежал бегом, подгоняемый разливавшимся ужасом. Дом был заперт, а ключ он второпях взять забыл, надеялся, что встретит на даче жену. Напрасно колотил он в дверь и окна. Кругом стояла тишина. Мужчина постучал к соседке. Удивленная женщина подтвердила, что ранним утром обе женщины были на своей даче.

Он в тревоге еще несколько раз обошел вокруг темного дома, звал жену – никто не откликнулся. Сходил в березовую рощу, которая начиналась за их домом. Облазил все кусты, осмотрел все ямы – тщетно. Жены нигде не было. Решил, что они всё-таки разминулись, и она давно уехала домой. И теперь удивляется, куда это муж запропастился. Хотел зайти на почту и позвонить домой, но побоялся перепугать маленького сына. Тогда он бросился на остановку и вернулся домой. Жены в квартире по-прежнему не было, один плачущий мальчик.

Перепуганный мужчина вызвал такси и помчался к подруге, которая сопровождала его жену в той роковой поездке. Долго стучал в темные окна покосившегося домика, пока не открыли. И только от нас, спустя почти сутки, узнал он страшную новость. Как он пережил это известие, не могу описывать, дрожат пальцы и выпадает ручка.

На следующий день мужа погибшей и мою подругу арестовали. Их допрашивали несколько дней, пытаясь обвинить в убийстве. Его – из ревности, ее – по неосторожности. Как установила экспертиза, время смерти приходилось на тот отрезок утра, когда все теоретически могли находиться на месте преступления. Но водитель грузовике подтвердил, что девушка ехала с ним до самого Города и никуда не отлучалась. Другие версии больше не разрабатывались. Обвинительный приговор базировался, главным образом, на показаниях свидетелей и письмах Михаила, подтверждающих мотив – ревность. Она часто писал ей из командировок. Видимо, на бумаге ему было легче излагать свои тревоги.

Потом им устроили очную ставку, после которой муж неожиданно признался в убийстве. Показал, что без предупреждения приехал первым автобусом на дачу, где у него с женой произошла ссора, в ходе которой он ударил ее молотком и бросил в подвал. Арестованного увели в наручниках. Другие версии не разрабатывались. Заключение базировалось главным образом на показаниях соседей и письмах, найденных во время обыска и подтверждающих мотив – ревность.

Вызвали на допрос и меня. Внутри все сжалось от ужаса. Заполнив анкетные данные, следователь удовлетворенно выровнял стопку листков на столе и поднял на меня водянистые глаза:

– Успокойтесь, вас ни в чем не подозревают. Скоро вернетесь домой к папе и мае. Ответьте только на один вопрос, без протокола. Где хранится касса тайной организации».

Вторая смерть

…Я мчалась в сторону черной лестницы, откуда доносился гул голосов. Узкая площадка была забита людьми. Все перегнулись через перила и смотрели вниз. Я протиснулась сквозь толпу и тоже глянула в бездну. И сразу увидела «бабушку». Она лежала на площадке первого этажа, возле входной двери. Мертвая…

…День не заладился с самого утра. Во-первых, вчера был мой день рождения: с милыми телефонными поздравлениями от родителей, казенной открыткой от руководства и скромными посиделками на кухне в обществе двух однокурсниц – таких же одиноких и «понаехавших». Грустный праздник плавно перетек в понедельник – день самокопания и самобичевания. Ростки разлившейся паники не смогли заглушить даже трезвые размышления, типа: «Глупости, на самом деле, это даже не вторая молодость, а только вторая половина первой. В троллейбусе девушкой регулярно обзывают. Правда, еще пару лет назад я в девочках у кондукторов ходила. Но до: «Женщина, пробейте талончик!» еще далеко. И на том спасибо. Мне ведь только тридцать четыре! И до тридцати пяти целых триста шестьдесят пять дней. И ночей, естественно. Да за это время можно горы свернуть». На этой благодатной почве расцвел яркий и неутешительный вывод: «Время подпирает».

Во-вторых, темное небо свирепо извергало на землю порывистый ветер вкупе с мокрым снегом. Зима явно забыла заглянуть в календарь и в конце апреля навевала февральскую стужу. Уныло обозревала я с балкона пейзажи мокрых железнодорожных путей напротив и размышляла о том, что задуманный на сегодня дресс-код целиком и полностью провалился.

На работе сегодня намечалась встреча с иностранной делегацией. Европейские менторы продвигали некую арт-платформу в нашем Городе. Моя начальница скептически относилась к новомодным «унитазно-прокладочным», по ее словам, культурным тенденциям, в арт-холлы принципиально не хаживала. Но тут случай был особенный. Светила возможность получить грант. Поэтому согласие на встречу было милостиво дано. Я, как всегда, обязана была сопровождать руководство, слушать и записывать, чтобы далее воплотить туманные намеки высоких договаривающихся сторон в конкретный проект.

Для официальной встречи мой любимый комплект: джинсы, кроссовки, кожаная куртка, – явно не годился. Пришлось его заменить на плащ, колготки и ботинки на каблуке. Теперь, учитывая мокрую погоду, такой наряд мог вызвать серьезные проблемы, поскольку я имела некую особенность походки, при которой во время ходьбы под дождем вся левая нога забрызгивалась грязью до самого колена. Я долго пыталась разобраться в этой аномалии, специально вышагивала по лужам, но так и не докопалась до причины. Ситуацию прояснил знакомый тренер по женскому футболу, в чью команду по молодости я стремилась попасть: