Другая земля. Пианистка

– Доброе утро, – проговорила она, сладко потягиваясь.

Девушка обнаружила, что сидит на соломе, укутанная в лоскутное одеяло. Ноги её затекли от того, что спала сидя. Узница вспомнила предыдущую ночь и невольно заурчала, протирая глаза. Уже рассвело, солнце проникло в погреб и осветило помещение. Банки с соленьями аккуратно были расставлены у стены. Только кого-то не хватало. Лиам помог девушке встать и бережно попридержал её за локоть, чтобы она смогла сесть на скамейку.

– Как ты? – спросил шаман, усаживаясь рядом.

Даже при тусклом освещении было заметно, что Лиам мало спал. Лицо осунулось, глаза покраснели. Одет он был в черный сюртук, черные брюки. Волосы его были перевязаны темной лентой. Выглядел Верховный шаман обыденно, как всегда, но что-то всё же в образе было не так, чего-то не хватало. Лиам отвинтил крышку от клыка и высыпал на кисть немного желтого порошка. Протянув девушке кисть, проследил, чтобы та слизала порошок.

– Для твоего блага. Жизненные силы восстанавливаются, расположенность к хворям убивает, – пояснил он, когда поймал вопросительный взгляд Валерии.

Послушно проглотив кислый порошок, девушка дёрнула плечом.

– А где Император? – спросила она с любопытством.

– Уехал сегодня утром, – ответил Лиам, сдержанно. Он выглядел задумчивым, словно выдавливал по капле из себя каждое слово. Он хмурился, поглядывая то на девушку, то на стоящую неподалеку от скамьи открытую банку, в которой плавал в рассоле единственный огурец. Валерия поймала этот взгляд и обратила внимание на банку. Император Мэйтанус оставил последний огурчик ей.

– Этой ночью вы спали вместе? – спросил Верховный шаман, наконец, впившись взглядом в лицо Валерии.

– Мы хорошо провели время, – двусмысленно ответила девушка, – многое обсудили. И я не жалею, что мне была подарена эта ночь с Императором.

– Ничего не скажешь. Хорош братец. Скомпрометировал молодую девушку и уехал. Какой скандал в моем доме! – приложил шаман ладони к лицу. Явно эта новость была ему не по душе.

– Вы ещё схватитесь за сердце и упадите в обморок, как ваша супруга, – сквозь зубы процедила Валерия, – оставьте эту трагедию! Император не таков, чтобы компрометировать падчерицу брата в его доме! Повторяю, мы многое обсудили. Затем Мэйтанус уснул. Всё. Я не слышала, как он покинул мою «камеру».

Лиам посмотрел на девушку с неким облегчением, словно заявленное было самым безобидным, желаемым для всех.

– Поклянись мне, Мирра! – потребовал Верховный шаман.

– Клянусь! Дух воздуха мне свидетель, – ответила Валерия, буквально выдохнув признание.

Лиам помолчал, пытаясь сосредоточиться. Он тщательно выбирал каждую фразу, чтобы не наговорить девушке лишнего.

– Дело в том, что рано утром в мою спальню явился Мэйтанус. На редкость тихий. Учитывая, что он пил на досуге, не буйствовал. Распорядился выпустить тебя, как только покинет Минтараль. И ещё приказал как можно быстрее Тариссе и тебе прибыть в Долгат. Там, во дворце, её ожидает супруг с небезызвестным тебе Алоисом Кунелли.

– Что? – Валерия открыла рот. Сердце её забилось часто. Император дарит ей свидание с Алоисом! Она увидит Алоиса!

– По глазам вижу, что уже предвкушаешь встречу с ним. А я думал, ты его уже забыла. Ан нет! Вон как сердце бьётся, слышу отсюда.

Лиам улыбался. Искренне и непринужденно.

– Я могу пойти в свою комнату? Я могу собирать вещи? – нетерпеливо уточнила Валерия, поднявшись со скамейки.

Верховный шаман медлил с ответом. Он прошёлся по «камере», меряя её шагами. Периодически он поглядывал на Валерию, но тут же опускал взгляд на пол, застелённый соломой, затем снова на Валерию.

– Обидели тебя здесь хоть раз, Валерия? Кто-нибудь посягал на твою честь и достоинство во время твоего пребывания в Минтарале? Подумай хорошенько, прежде чем ответить мне.

Валерия в недоумении приподняла бровь. Шаман желал услышать лишь лестные отзывы о своем гостеприимстве. А что, собственно, она плохого может сказать о его резиденции? Никто её не травил, не стрелял в спину, не душил и не натравливал волков.

– Лиам, Вы на редкость гостеприимный хозяин. Многие знают о Вашей доброте и восхваляют гостеприимство. К счастью для себя я в полной мере оценила это всецело. Мне было очень уютно в Вашем доме.

– Рад слышать, – наклонил голову в сторону Лиам, как будто вслушиваясь в речи Валерии. Он будто хотел услышать в тоне девушки насмешку, лесть. Но не расслышал. Слова шли от души. К чему Валерии лгать?

– Так я могу идти? Очень соскучилась по Салливану. Моё заточение подходит к концу? – снова уточнила Валерия, взяв зачем-то шамана за руку.

– Девочка моя, у тебя будет достаточно времени, чтобы пообщаться с Салливаном, – как-то пространно ответил Лиам. Он в упор смотрел на Валерию, словно в другое время не мог завести этот разговор, так нужный им обоим.

– Я знаю, насколько сильно ты любишь своего отца. Простишь ли ты меня за мою любовь к твоей матери?

– Я не желаю говорить об этом, Лиам, – крепко сжала ладонь Лиама девушка, даже не помедлив с ответом, ибо он был уже давно заготовлен, – за столь долгое время я привыкла к её замужеству и не желаю копаться в причинах. Пусть она будет счастлива. А Вам я желаю терпения, Лиам. Вы прекрасно справляетесь с ролью её мужа. Даже Генрих порой не был столь сдержан, как Вы. Видимо это и в правду любовь, которая выше императорских распоряжений, полета птиц, злостных интриг. Из-за неё люди способны совершать убийства. Разве нет?

Валерия испортила такую красивую речь слишком неуместным вопросом. Верховный шаман даже помедлил с ответом.

– Когда люди созданы друг для друга, их отношения благословляют духи, не стоит стоять у них на пути. Преступление во имя любви совершить не так просто, – начал оправдываться Лиам, абсолютно спокойно и тихо произнося каждое слово, – но когда оно изначально было совершено, остаётся воздать преступнику по деяниям его. Всё, что мы совершим в этом мире, в том, в мире духов, нам напомнят о них и спросят: для чего ты совершил это деяние? И если мне придется держать слово перед Праотцами, я отвечу, что исходил из чувственных побуждений, а не расчёта.

– Вам рано к Праотцам, Лиам, – ответила лишь на это Валерия, – и мне тоже. Мы прекрасно поняли друг друга, но у каждого своя правда, которую надо будет истолковать там, в ином мире. Самое время найти нужные слова и отрепетировать. А пока я просто желаю вам с Эйлин счастья. Вы его достойны.

– Сильные слова, моя дорогая. Тебе я желаю того же. Будь любима, моя девочка. Благословляю тебя, – положил ладонь на голову девушке Лиам.

Валерия почувствовала, как волна тепла разливается по её телу. Сама благодать, духи были с ней и с её намерениями.

– А теперь идём отсюда, – произнес Лиам, встав со скамейки, – ты заслужила теплого обеда и мягкой постели.

***

– Мирра, ты опять думаешь? Ты даже десяток страниц не прочитала! – голос Тариссы, довольно раздраженный, вывел девушку из задумчивости.

Большая карета, называемая Эйлин «берлиной», отличаемая от других экипажей изысканными пропорциями, изяществом, тихо и не спеша катилась по колее, в сторону столицы Империи. Темно-синего цвета, с гербом Верховного шамана, «берлина» имела лишь два окна. Плотно задернутые тёмно-синие шторы не давали возможности любопытным прохожим рассмотреть лица пассажирок. Охрану двух молодых девушек тщательно продумывали. Экипаж невестки Верховного шамана и её подруги состоял из восьми прекрасных породистых жеребцов, которыми управляли два кучера, носивших рыжие бороды, они сменяли друг друга каждые два часа пути. Охрана состояла из четверых крепких мужчин, специально выделенных из личной охраны Верховного шамана. В благонадежности их сомневаться не приходилось, каждый из них долго служил шаману, нареканий на их счет никогда не было. Одетые в тёмное платье, со специальными металлическими нашивками, охранники носили головные уборы в виде чёрных шлемов, украшенных белыми прядями конских волос на макушке. Немногословные мужчины средних лет выполняли свое дело с умением, неспешностью, сосредоточенно озираясь по сторонам, как только Тарисса и её подруга сели в карету.