Диармайд: Черное Солнце

Хоть времени было в обрез и уже нужно было идти собираться, домой Диамрайд не пошёл. Он проследовал на пустующую храмовую площадь, окружённую опрятными красивыми зданиями. Зашторенные провалы окон чернели, жрецы и знать не привыкли просыпаться в такую рань, предпочитая вести ночной образ жизни. Многие религиозные обряды и званые вечера проводятся ночью, а в Египте иногда очень трудно отличить одно от другого.

Чёрный обелиск в центре площади отбрасывал длинную тень, нежась в лучах молодого утреннего солнца. Стаи котов бродили вокруг, наполняя жизнью безлюдную площадь.

Теплело. Египетские ночи были необычайно холодными, а казалось, что в пустыне должно быть всегда жарко… Слабый свежий ветерок колыхал массивные пальмовые листья, жёлтые плоды фиников уже почти дозрели, свисая массивными гроздья, тянущие ствол к земле. Время осеннего сбора урожая уже наступило. Когда он выплыл из моря вместе с Лу и Мелиссой была весна…

Диармайд закрыл глаза и подставил лицо под ласковые лучи. События сегодняшней ночи казались какими-то нереальными. Николь… почему он так поступил? Почему поддался чувствам? Почему он так сильно возжелал её в тот миг, когда осознал кто она? А, собственно, кто она такая? Просто случайно встреченная художница, чью картину по собственной прихоти он купил перед отплытием, ничего более. Но в этой девушке были черты, которые не покидали мысли Диармайда. Она казалась ему настоящей красавицей, такой чистой, что его прикосновения к ней казались кощунством. Его грязной, гнилой душе нет места рядом с ней. К тому же, он уже давно решил преподнести на алтарь своей мести собственную жизнь, и всё, чем он когда-либо будет обладать. Путь мести, единственный верный путь, который чего-то стоит, Диармайд уже принёс ему в жертву собственную человечность. А жаль… она казалась девушкой, которой ему было бы очень легко увлечься.

— И это всё? — Мелисса посмотрела на небольшую сумку, которую нёс в руках Диармайд.

— У меня никогда не было много вещей. Так легче собираться, когда постоянно переезжаешь с места на место.

— Лу, — поздоровался с другом Диармайд. Он казался весёлым, как обычно, но Диармайд слишком хорошо его знал и видел, насколько фальшива эта улыбка, — Она взяла с собой много вещей, да?

— Три забитых до отказа сумки с шмотками, — вздохнул Луиджи.

— Ох ё… — картинно покачал головой Диармайд и повернулся к таксисту: — Проспект Рамсеса дом семь.

Сначала ребята пытались общаться, но беседа была вымученной, натянутой и быстро закончилась. Каждый погрузился в собственные мысли. Мелисса крепко сжала руку Луиджи и гладила её большим пальцем, не в силах поднять глаза. Диармайд видел, слёзы она сдерживает только упрямством и гордостью, ещё чуть-чуть и она не выдержит. Чёрт… но она ему нужна. Диармайд безжалостно приструнил взбунтовавшуюся совесть и нежные чувства, питаемые им к друзьям. На алтарь мести он готов возложить всё, чем обладает…

— Господин ожидает вас в пыточной, — поклонилась горничная, ожидавшая их у кованых врат.

Взгляды полные ненависти, Диармайд чувствовал их на себе, привычный к такому отношению он не испытал даже толики беспокойства. Луиджи не отпускал руки Мелиссы, тихо шедшая рядом с ним. Девушка притихла и смотрела в пол.

Путь в подвал казался длиной в вечность. Диармайд подозревал, что увидит. На сердце было беспокойно.

Деревянная дверь на металлических петлях скрипнула, из пыточной вышла пара смеющихся солдат. Они сплюнули на пол, перед Диармайдом, и пошли по своим делам. Ох, какие же усилия парню понадобились, чтобы не перебить этих ничтожеств. Было достаточно всего одного мгновения, чтобы отправить их к праотцам.

Картина, представшая перед ребятами, вызывала отвращение: лишенная век старуха, покрытая ранами с ног до головы, была прибита гвоздями к деревянным балкам. На них смотрели полные боли, отчаяния и ненависти глаза. Старуха была сломлена окончательно, слёзы неконтролируемым потоком текли по её покрытых рубцами щекам. Диармайд проследил за её взглядом на стол, стоявший у дальней стены. На дыбе лежала не прикованная Назира. Девушка была жива, но это, наверное, к худшему. Её одежда была порвана, тело, покрытое синяками, блестело от слизи, на столе, возле её паха, была целая лужа крови. Пустые бездушные глаза смотрели в потолок. Диармайд видел такое лицо у тех, кто ломался после посещения «комнаты удовольствий» на скотобойне. Омерзительно.

— Я же говорил — я знаю, как сделать ей больно, — заговорил Арбет, заметив, как Диармайд с друзьями вошли в пыточную. — О-о-о, — улыбнулся патриарх Техути, — я вижу в твоих глазах презрение.

Арбет вздохнул, вытирая руки от крови.

— Она моя племянница, — посмотрел на девушку старик с лицом подростка, — я действительно хотел пощадить её или заставить рожать сильных магов, пока она не истощит свой организм. Но каждый раз, видя, как от их происков страдает мой сын, я бесился и хотел сделать им так больно, как только смогу. Осуждаешь?

— Да, — ни капли не колеблясь ответил Диармайд. — даже у меня есть принципы, которые я не предам. Пытки, убийства, это одно, но то, что сделал ты — это за гранью добра и зла.

Арбет захохотал, смотря на лицо мальчика. Сейчас, после груза прожитых лет и совершенных поступков, эти слова показались ему настоящей шуткой. Самой смешной, из когда-либо услышаных. Он хохотал, а в глазах у него блестела ярость.

— Ну давай, — смахнув проступившие от смеха слёзы сказал Арбет, — посмотри на неё. Она ведь и тебя хотела прикончить. Она знала про то, как ты должен был умереть и изо всех сил приближала этот момент. Назира ненавидела тебя. Я точно знаю, ты хочешь её убить. Я вижу это в твоих кровожадных глазах. Давай. Утоли свою жажду крови. От неё все равно уже нет никакого толку.

Диармайд подошёл к девушке. Она даже не пошевелилась, продолжая смотреть в потолок пустыми, лишёнными всякого рассудка глазами. От её невероятной красоты остались одни отголоски, опухшее лицо, множество ссадин, красные от слёз глаза. Ненависть, которую Диармайд питал к этой девушке — растворилась. Она дышала плавно, спокойно, словно ничего и не произошло.

Диармайд тряхнул рукой, ткань рубашки сползла вниз по кисти, оголив бледную как бумага кожу. Одним молниеносным движением он вырвал сердце из её груди, не из ненависти, из-за жалости. Он её освободил. Сердце девушки продолжало биться в его руке, она повернулась, переведя на парня затухающий взгляд. В последние мгновения её жизни парню показалось, что он увидел проблеск благодарности. Диармайд положил ещё бьющееся сердце рядом с ней и направился к умывальнику. Если не смыть кровь сильного мага, она въестся в кожу.

Арбет не смеялся. Он смотрел на пустое, безразличное лицо Диармайда. За всю свою жизнь он видел единицы людей, способных убивать так просто, плавно, словно делая скучную, рутинную работу.

— Вы уже готовы? Распрощались? Высказали все сокровенные мысли друг другу? — Арбет повернулся к Луиджи и Мелиссе.

Луиджи не ответил, он только поднял руку, в которой держал всю поклажу.

— Хорошо, идите за мной. Во дворе вас уже ждёт Сутех. Вы прибудете в Стамбул к вечеру. Там вас на посадочной площадке встретит провожатый, который поможет перебраться через море Мертвецов. Он будет сопровождать вас и в Греции, надеюсь на понимание и всё такое, но я не привык доверять людям, уж простите.

Аппарат, так завороживший Диармайда, стоял на специальной посадочной площадке. Рядом с ним над землёй парили песчаные скаты, за которыми ухаживали их всадники. Продолговатый аппарат из чёрного металла, покрытый синими светящимися письменами — вибрировал, уже готовый к взлёту. Соринки на земле, поддавшись импульсам энергии, разлетались во все стороны от Сутеха.

— Кстати о Мураде, — заговорил вибрирующим голосом Арбет, — доктор так и не смог подобрать ему подходящее лечение, сетовы черви оказались слишком живучими. Я решил воспользоваться твоим советом.