Страница 21 из 81
«Ну, давай, малыш, догоняй меня!»
Семь, пять, два шага…
Удар когтистой лапы нагнал Роне почти у двери и сбил на землю, теперь уже всерьез. Ногу пронзила боль, отдавшись во всем теле. Стена огня выросла сама собой, заставив тварь отшатнуться, а Роне — проклясть все на свете. Потому что в шаге от спасительной башни он остался совершенно без сил и со сломанной лодыжкой, а синеглазая смерть, чуя добычу, улыбалась во всю сотню зубов и примеривалась к горлу, лишь только опадет последнее заклинание, выжигающее Роне изнутри.
— Не поймаешь! — просипел он и, ухватившись здоровой рукой за выступающий камень, подтянул себя к крыльцу.
Тварь метнулась на него, наткнулась на остатки огненной стены, царапнула когтями.
— Кишка тонка, котеночек.
Еще одним рывком Роне закинул себя на единственную ступень перед дверью.
Тварь саданула когтями по стене рядом, выдрала камень из кладки и уронила на Роне. Защита выдержала, но с трудом.
Последним усилием Роне подтянулся еще немного, зацепился за порог, и… защита погасла. Он остался с убийцей один на один, перед самой спасительной дверью.
Синие глаза смерти полыхнули радостью, тварь метнулась, чтобы схватить беззащитную добычу — и застыла, не дотянувшись половины локтя.
Роне тоже застыл. Животный ужас перед Воплощением Хисса, кошмаром из кошмарных сказок, мешался с отчаянной надеждой: ну же, еще шаг, вот же твоя добыча, беззащитная добыча, лови, дери тебя семь екаев!
Но вместо последнего броска, отделяющего его от расставленной сети, убийца шагнул назад. Уже просто убийца, без крыльев, когтей и акульей пасти.
— Трус, — просипел Роне, проклиная нестабильность собственного дара, не позволяющего изловить такую близкую и такую недоступную добычу. — Другого шанса у тебя не будет.
Вместо ответа убийца показал шисовы хвосты, растянул потрескавшиеся от жара губы в ухмылке и неторопливо направился прочь, словно один из беззаботных королевских гостей. Образ портили только ожоги на руках и лице, да изодранный, заляпанный кровью сюртук.
Глянув на бесчувственную, висящую плетью руку и собственную драную и окровавленную одежду, Роне только выругался. Впрочем, сдаваться он все равно не собирался.
Отделив ловчую сеть от ловушки-воронки, которую они с Ману творили половину прошлой ночи, Роне швырнул ее вслед мастеру теней. Должно же ему, наконец, повезти?
Надежда не оправдалась. Упавшая на мальчишку сеть сожгла остатки его сюртука, опалила штаны… и бессильно соскользнула, не задержав его ни на мгновение. А проклятый ошейник-обманка, произведение сумрачной девчонки, насмешливо подмигнул и тоже скрутил шисовы хвосты. Или Роне показалось.
«Вечно вытаскивать тебя из задницы! Сколько раз тебе надо сдохнуть, ворона ты щипаная, чтобы пробудить инстинкт самосохранения?»
Ворчливый мыслеголос Ману и холодные руки Эйты, поднимающие его и несущие внутрь башни Рассвета, наверняка тоже примерещились. Или нет. Плевать. Он все равно поймает Хиссову птичку, только поспит немножко.