Оправданный риск (ЛП)

— Сестрёнка, это было так давно, — говорит он хриплым голосом.

Он не пытается заключить меня в объятия, как это делают братья и сёстры после долгого отсутствия. Он даже не улыбается и не выглядит дружелюбным.

— Ты зря приехал, Хантер, — безжалостно говорю я. — Я не нуждалась в тебе тогда и не нуждаюсь сейчас.

Он оглядывается через плечо на мужчин, сидящих позади него, а затем снова поворачивается ко мне.

— Я действительно нужен тебе, Скайлар. Тебе больше некуда идти. Ты потеряла наш дом.

Наш? Разозлившись, я толкаю его.

— И кто же в этом виноват? Когда ты уходил, ты сказал, что это для того, чтобы позаботиться обо мне и папе! Но ты же ничего не сделал!

Он хмурит брови, и если бы я не знала его лучше, то сказала бы, что он выглядит почти озадаченным.

— Я посылал тебе деньги каждый грёбаный месяц! Я даже не знал, что ты теряешь дом, пока не получил твоё сообщение!

— О, так ты получил это сообщение, да? А как насчет всех остальных случаев, когда я связывалась с тобой? — обвиняю я его.

— Будет лучше, если ты заткнёшься, — рычит он. — Но пойми, единственный способ позаботиться о тебе сейчас — это взять тебя с собой.

— ДА ПОШЁЛ ТЫ! — я кричу на него, топая прочь.

— Я знаю, где Джейк! — он кричит мне вслед, и я останавливаюсь как вкопанная.

Я смаргиваю слёзы, не желая показывать ему, как легко он добрался до меня. Когда я оборачиваюсь, на моём лице нет никаких эмоций.

— Ну, и отлично, — говорю я. — Надеюсь, вы оба были очень счастливы вместе.

Мужчины позади него хихикают, и он бросает на них грозный взгляд, заставляя их замолчать.

— Твои вещи уже загружены в один из наших фургонов. У тебя нет грёбаного дома и некуда идти, Скайлар. Садись на этот чёртов байк!

Он прав, и я это знаю. Он, бл*дь, тоже это знает. Той небольшой суммы денег, которую пожертвовала мне церковь, мне не хватит надолго, и я не хочу тратить её впустую, останавливаясь в мотеле.

Я неохотно подхожу к нему и принимаю шлем, который он предлагает мне с заднего сиденья своего мотоцикла. К счастью, сегодня я решила надеть брюки вместо юбки, поэтому у меня нет проблем с тем, чтобы перекинуть ногу и сесть. Я печально смотрю на Джорджа и Генри и слегка машу им рукой, давая понять, что со мной всё будет в порядке.

По крайней мере, если я пойду с ним, то получу ответы на вопросы, где, чёрт возьми, Джейк был последние пять лет. Судя по людям, с которыми сейчас мой брат, он уже не тот человек, который оставил меня раньше.

Глава 2

Джейк

Я делаю ещё один глоток и ставлю пустой стакан обратно на стойку. Элли, дневной бармен, смотрит на меня, чтобы узнать, не нужно ли мне ещё выпить, но я качаю головой.

— Я тоже подумала, что трёх будет достаточно, — говорит она и добавляет: — Ведь сейчас только два часа дня.

— Уверен, тебе платят за то, чтобы ты готовила напитки, а не высказывала нам своё мнение, — говорю я, но потом чувствую себя дерьмово, когда понимаю, что задел её чувства. — Кока-кола подойдёт.

Элли работает у нас барменом с тех пор, как её кузина получила пулю за клуб, когда мы поддерживали очередную главу МК на пробеге (прим. МК — мотоциклетный клуб. Пробег (мотопробег) — проезд группы мотоциклистов по определённому маршруту с какой-либо целью). Она была ему как сестра, практически единственная семья, которая у него осталась. Ей больше некуда было идти, и клуб был обязан ей жизнью Уэсли. Мы всегда возвращаем долги, и, насколько я понимаю, Хантер собирается сделать это сам.

Пять лет назад он уехал из маленького городка Брютон, штат Алабама, где мы выросли, и не оглядывался назад. Никто, кроме меня, не знал, куда он направляется и что делает. У него были свои причины уйти таким образом, и, хотя его семья не была в курсе, он сделал это, чтобы помочь им.

Мотоциклетный клуб «Королевские ублюдки» расширял своё отделение в Бирмингеме, и они нуждались в членах. Хантер имел некоторое отношение к клубу после выполнения кое-какой строительной работы для одного из членов. Он ухватился за эту возможность, сказав, что это даст ему шанс позаботиться о своем отце-инвалиде и его младшей сестре Скайлар.

Очевидно, у его отца был карточный долг в милю высотой, и букмекеры были готовы взыскать его в виде плоти. Для них не имело значения, была ли это плоть Хантера, его старика или Скайлар. Пока им платили, им было на это наплевать.

Хантер сделал несколько сомнительных работ и выплатил долг, заставив своего отца пообещать держаться подальше от азартных игр. Он посылал деньги своему старику, но не имел никакого контроля над тем, что он с ними делал. Согласно сообщению, которое Хантер получил от Скайлар на прошлой неделе, он не платил по закладной. Она теряла дом, и ей нужно было где-то остановиться, хотя она ни разу не попросила его о помощи. Похоже, милый старый папа никогда не переставал играть, он просто стал лучше скрывать это.

При мысли о Скайлар Бейкер меня так и подмывает заказать ещё одну порцию. У меня не много слабостей, но она мой грёбаный криптонит. Она — единственный человек в этом мире, который может уничтожить меня.

Когда Хантер ушёл, он сказал мне, что поговорит с клубом о том, чтобы приняли и меня. Он не знал, получится ли, так как сам был ещё проспектом (прим. проспектами называют людей, которые в перспективе могут стать членами мотоклуба, если подтвердят действиями свою преданность мотоклубу и его идеалам). Ему нужно было подождать, пока он не заработал бы свою нашивку или уважение другого члена клуба, чтобы замолвить словечко за другого человека, который хотел стать проспектом.

Прошли месяцы, и я перестал надеяться на то, что Хантер позовёт меня присоединиться к нему. Я всю жизнь работал на случайной работе, делал всё, чтобы свести концы с концами. Я жил на чёртовых улицах, прыгая с дивана одного друга на диван другого, где бы я мог остановиться на несколько ночей. Я ни за что не готов был вернуться домой к родителям, и мне было не по себе жить с Бейкерами без Хантера.

В тот вечер, когда он наконец-то позвонил мне, я только что «съел вишенку» Скайлар (прим. имеется в виду лишил девственности). Я сопротивлялся, сколько мог, годами сдерживал своё влечение к ней. Я понятия не имел, услышу ли я Хантера когда-нибудь снова. Чёрт, он даже не пришёл на день рождения Скайлар. Она была так расстроена в тот вечер, а мужчина не может бороться с искушением так долго. Я был слаб, и я сильно хотел её, поэтому я сдался.

Но, по иронии судьбы, он позвонил в тот злополучный вечер, и я оставил голую Скайлар одну в её постели, даже не оглянувшись. Сказать, что я сожалею о той ночи, было бы преуменьшением. Я никогда не должен был прикасаться к сестре моего лучшего друга, но самое главное, я никогда не должен был оставлять её без объяснения причин. Оглядываясь назад, даже сейчас я не знаю, как бы мне сделать всё по-другому для нас.

Пи*дец, я знаю.

Принятие такого решения в некотором смысле разрушило меня. К счастью, я был в нужном месте, чтобы выплеснуть своё разочарование и гнев, и мои безжалостные методы заработали моё уважение среди одноклубников. У меня не было никаких проблем с выполнением грязной работы в качестве проспекта. Если им нужно было, чтобы кто-то преподал урок кровавым способом, я был в деле. Наверное, именно поэтому я теперь и силовик.

Признаюсь, я хотел позвонить ей десятки раз, но после того, как я поклялся в верности «Королевским ублюдкам», я узнал, что у них есть кодекс. У них есть правила, и эти правила предельно ясны. Я не мог и не хотел их нарушать.

Кроме того, мне не пришлось бы беспокоиться о правилах клуба, если бы Хантер знал, что произошло между мной и его сестрой. Но он всё ещё думает, что мы никогда не пересекали эту черту. Теперь правила гласят, что я, как член клуба, не могу трахаться с членами семьи других членов клуба без разрешения и голосования клуба. Всё очень просто. Пересечение этой границы приводит к конфликту в клубе, а наш президент Чарльз Мейсон — ярый сторонник этих грёбаных правил.