Пламенный Дух

— Но Ириссэ, я волновался за тебя, — пожав плечами, Финдекано шагнул к сестре, взял её руки в свои. — Всё хорошо?

— О великий Эру, ну почему! Почему ты не изменил нам с Астальдо телесные оболочки после возрождения! — принцесса закатила глаза. — Финьо, всё в полном порядке!

— Я тоже тебя люблю, дорогая сестричка.

— Ах, как бы мне хотелось войти в Круг Судеб! — та отчуждённо отстранилась.

— Зачем? Попытать счастья и выпросить у валар развести тебя, избавив от Эола? — удивился Финдекано.

— Не смей говорить так! Я люблю мужа! Но ходить каждые двенадцать лет на поклон к этим бездушным тварям, чтобы покорно принять их «мудрое» решение, подобное тому, что наш дед Финвэ теперь до скончания времён должен прозябать в чертогах Мандоса?

— Тогда о чём ты хочешь просить, придя в Маханаксар? О том, чтобы тебе сменили hroa на мужскую? — прошептал на грани осанвэ Фингон, стараясь, чтобы его не услышали ни феанариони, ни ветра Манвэ, ни травы Йаванны.

— Эх, Финьо, не выдумывай! Мои желания невыполнимы, впрочем как и твои, так стоит ли озвучивать их валар? Я тебя умоляю, наши просьбы вызовут у властителей Арды лишь гнев, досаду и какой-нибудь новый дурацкий аксан, запрещающий это… — горячо прошептала в ответ Ириссэ и облизала пересохшие губы. — Я хочу пить!

— Мирувор? — старший брат потянулся рукой к фляжке на поясе.

— Воды, Финьо! Я хочу пить! Просто умираю от жажды!

***

Тьелперинквар терпеливо ожидал, когда лорды Первого Дома закончат обниматься, вытащив из чересседельных сумок заранее приготовленную одежду. Протянул её лорду Келегорму, заодно подавая и фляжку.

— Благодарю! — обрадовался Тьелкормо и, схватив сосуд, жадно напился свежей ледяной жидкости. — Вода! Какая вкусная! Тьелпе, признавайся, это из родника возле Форменоссэ?

— Да, — племянник кивнул. — У меня ещё есть, если надо.

— Отлично! Отнеси воды леди Арэдель! — Светлый осушил свою фляжку до дна, наблюдая, как Тьелперинквар вприпрыжку несётся к Ириссэ. — Эх, а всё-таки жить хорошо!

— Да сними ты уже эти тряпки! — тормошили его старшие братья. — Хочешь ещё пить? Ты ранен?

— Ранен любовью, — ухмыльнулся Тьелкормо, и Майтимо с сочувствующей улыбкой похлопал его по плечу.

— А по-моему, это твоё обычное состояние, — смеясь, Макалаурэ помог ему размотать повязку на бедре и заново перебинтовал. — Укус змеи?

— Да, — Светлый быстро переоделся. — Мы домой?

— Домой, — согласно кивнули старшие, но вернувшийся от Арэдели Тьелперинквар остановил их.

— Постойте! Вы не можете просто так взять и уехать!

— Тьелпе?

— А мой отец?

— Что с Искусником? Где Атаринкэ?

— Я думал, лорд Келегорм знает, — Тьелпе с надеждой посмотрел на светловолосого дядю, к которому успела подъехать Белая дева.

— Что я знаю, Тьелпе? — Тьелкормо запрыгнул на спину лошади позади Ириссэ.

— Мой отец… Он вернулся оттуда? — Келебримбор кивком головы показал в сторону темнеющей громады чертогов Мандоса.

— Не знаю, Тьелпе. В последний раз я видел его душу там, — честно признался Светлый, обнимая принцессу за талию.

— Атто, — горестно выдохнул Тьелперинквар и, понуро опустив голову, побрёл к своему коню.

— Погоди, Тьелпе! — окликнул его Майтимо. — Когда мы приехали, ты пел.

— Да, а что?

— Ты сказал, что отец рядом. Как ты почувствовал это?

— Мне показалось, что атар ответил на мою песню… — Тьелпе вернулся к старшим лордам.

— Так это значит, что его выпустили! — ласково провёл по плечу племянника Макалаурэ. — Мы с Нельо после возрождения тоже сначала блуждали по садам Лориэна как слепые котята!

— Только едем все вместе! — скомандовал Майтимо, запрыгивая на своего коня. — Никто не отстаёт, и все пытаемся дозваться Искусника по осанвэ!

— И будем петь? — Финдекано кивнул Макалаурэ. — Вдвоём?

— Я не могу, — с досадой покачал головой менестрель. — Ты один пой.

— Все готовы? Поехали! — Нэльяфинвэ направил своего вороного к кромке туманов. — Не отстаём!

Всадники неторопливо въехали в белёсую призрачную дымку. Казалось, что от их громких голосов и весёлой переклички туманы стремительно редеют, расступаясь перед нолдор. На протяжении всего долгого пути эльфам не встретилось ни одного служителя Ирмо. Сады угрюмо молчали, и тогда Тьелперинквар вновь запел.

— Я был дитя,

Ты взял ладонь мою.

Отец, ты должен знать,

Я всё теперь осознаю…

… Смеялись мы,

И ссорились не раз.

Ты знал — однажды я

Скажу, ты был прав.

***

— Сармо! Наконец-то! — Ненарель выбежала встречать долгожданных мужа и дочь к калитке, едва услышала знакомое радостное ржание коней.

— Её не было на пришедшем из-за моря корабле… — спешившись, Махтан завёл усталых лошадей во двор.

— О Эру! Нэрданель не вернулась? — эльфийка обхватила себя руками за плечи.

— Нет, — рыжеволосый нолдо шагнул к жене и обнял её, прижимая к груди. — Может быть, они с Канафинвэ приедут на следующем.

— Макалаурэ здесь, Сармо, — покачала головой Ненарэль. — В Амане.

— Как он вернулся? Через Хэлкараксэ? — удивился Махтан.

— Через чертоги Мандоса. Вместе с Нэльяфинвэ, — вздохнула эльфийка. — Они пришли вдвоём вчера вечером, а утром уже исчезли.

***

Амбаруссар прислушались. Неужели не только их звонкий смех и весёлое пение нарушают ватную тишину садов? Здесь не было слышно даже щебета птиц. Близнецы от нечего делать кувыркались на мягком ковре стелющейся травы возле пруда в то время, как всё ещё прихрамывающий Искусник помогал деду разбирать древние свитки в библиотеке. Белёсая пелена, укрывавшая вечнозелёные цветущие ветви садов, не давала узнать, какое сейчас время суток и существует ли тут такое понятие, как течение времени? Однако Амбаруссар даже в голову не приходила мысль уйти отсюда, оставив Финвэ одного. Дед с радостью слушал их рассказы об Эндорэ, о том, как там всё изменилось со времён его похода в Аман. Куруфин во время этих неспешных повествований садился рядом с ними, стараясь в точности, до последнего слова всё записать. Однако если бы у Искусника спросили, зачем он это делает, он бы не смог ответить ничего вразумительного.

— Амбаруссар, вы тоже услышали пение? — Куруфинвэ показался в дверях дома. Они жили вчетвером с дедом и братьями в изящной, светящейся изнутри башенке, неизвестно когда и кем построенной в садах. Иногда появлялись служители Ирмо, молчаливые как тени Мандоса, но приносившие еду, питьё и новые рулоны бумаги для свитков. Искусник вновь прислушался и опустился на широкие ступени веранды. — Тьелпе…

— Курво, что с тобой? — Амбаруссар подбежали к брату. — Нам тоже показалось, что кто-то поёт! Но потом всё стихло. Ветер постоянно приносит из туманов обрывки слов и видений, словно крадёт их из чьих-то снов.

— Я отчётливо слышал голос сына, — Искусник вздохнул. — Но вы правы, скорее всего, это лишь обман, призрачная иллюзия.

— Да, туманы часто даруют образы, которые ты очень сильно хочешь увидеть, — вышел из дома и Финвэ, шелестя по полу краем своей длинной сапфировой мантии, расшитой золотыми цветами и серебристыми птицами. — Ирмо Лориэн милостив к тем, кто находится в его владениях.

— Дед! Нам всем не могло привидится одно и то же! Сны-то у всех разные! Даже у нас с братом, — переглянулись близнецы. — Почему вы с Атаринкэ не хотите поверить, что это действительно пел Тьелпе? Может быть, он решил прогуляться по садам Лориэна?

— Или Намо его выпустил из своих чертогов, — довёл мысль до логического конца Куруфин и вскочил на ноги. — Я должен его найти!

— Мы с тобой! — один из Амбаруссар протянул Искуснику длинную крепкую палку. — Держи! Сойдёт за посох?

— Благодарю, Тэльво, — кивнул Атаринкэ, решительно хватая палку и направляясь в сумеречную глубь садов. — Атар атаринья, мы вернёмся. Не скучай!

— Удачи! — махнул рукой им вслед Финвэ и оставшись один, обернулся в сторону чертогов Владыки Судеб. — Прошу, не мешай им…