Правила первокурсницы

Он стоял там, среди развалин башни. Паровая тягловая лапа пыхтела рядом, но рабочий, что дергал за управляющие рычажки, так же, как и все, замер, глядя на барона Оуэна. Да, это был Крис. Его я узнаю всегда, почувствую сердцем и не спутаю ни с одним другим мужчиной. Высокий, напряженный, готовый в любой момент броситься прочь. Или ринуться в драку. Он стоял там, на обломках первой библиотечной башни и обводил взглядом толпу, словно пытаясь кого-то найти.

Наши глаза встретились, сердце гулко забилось.

Девы, что он делает? Почему стоит вот так, почему не бежит прочь, ведь он знает, что его ищут, знает, для кого построена виселица. Не может не знать.

«Беги» — прошептала я тихо. И он словно услышал, бросился в сторону, поднырнул под тягловую лапу… И все пришло в движение, рывком вернулись звуки, крики, топотсолдатских сапог, шелест вынимаемого оружия, отрывистые команды.

— Взять его!

И огонь. Его тепло, что само прыгнуло в руки, стоило только одному из Серых псов поднять метатель и разрядить его вслед Крису. Бабахнуло так, что один из рыцарей выронил носилки с Дженнет. Кто-то запричитал, кто-то до сих пор на разные лады повторял:

— Короста! Короста!

Несколько Серых бросились вслед за Крисом. Оцепление вокруг разрушенной библиотеки распалось, но и ученикиотнюдь не стремились больше приблизиться к раненой, а наоборот отпрянули.

— Стоять, Астер! — услышала я резкий крик за спиной и поняла, что тоже бегу по обломкам первой библиотечной башни, а на меня из кабины тягловой лапы смотрит испуганный рабочий, пар продолжает подниматься в небо.

Еще один выстрел, где-то там, за второй и третьей башнями, за их лестницами и переходами. Цветок пламени распустился прямо на куче щебня и тут же потух. Всего лишь случайный выплеск, который я не удержала в ладонях, всего лишьотскочившая искра. Да и гореть на развалинах было давно уже нечему.

— Астер! — снова услышала я крик и в этот момент увидела Криса.

Он выскочил к жилым корпусам Отречения, едва не сшиб худенькую жрицу. Двое Серых бежали следом, третий перезаряжал метатель, четвертый нырнул за здание и вот-вот должен был выскочить сбоку, а чуть дальше готовились отпустить зерна изменений маги.

У него не было шансов. И если ужбеглеца заметили, то рано или позднозагонят в угол. Если только ему не удастся скрыться. Пропасть из поля зрения всего на несколько минут, заставить их растеряться, кружить на месте, как потерявших след собак.

Если только кто-то их не отвлечет. Или что-то.

Я ощутила, как мой огонь срывается с пальцев, как растекается повсюду, теплой упругой волной. Нет, даже не огонь, а всего лишь его тепло. Всего лишь жар, что заставляет людей отдергивать от костра руки. И снег под ногами мгновенно растаял. Только что все вязли по щиколотку, а теперь бежали по лужам разбрызгивая капли. Снег растаял не только передо мной. Он растаял везде, куда выплеснулась сила. Растаял разом от края до края Острова. Растаял тот, что еще висел в воздухе невесомым крошевом, даже на крышах домов, даже в сточных трубах и на подоконниках, даже тот, что забился в подвальные окна. Весь снег, что был на острове. Я бы могла дотянуться и дальше, но…

— Астер! — рявкнули почти на ухо, и я почувствовала, как земля, та самая земля, залитая талой водой, ушла из-под ног. Успела еще заметить, как недоуменно переглянулись Серые псы, как обернулись в мою сторону маги, как замер на дорожке Крис. И даже снова прошептать: «Беги», прежде чем… — Ну, вы сами напросились, леди Астер, — шеи коснулись чужие горячие пальцы, надавили, и руки разом потеряли чувствительность, а в позвоночнике появилась предательская слабость, как после лихорадки, что заставляла матушку дежурить ночами у моей постели, а меня первое время ходить, держась за стены. Тогда болезнь выпила мои силы, сейчас это сделало чужое прикосновение. Я увидела половинчатое лицо милорда Виттерна и даже попыталась что-то промычать, но губы тоже перестали слушаться.

— Вы хотели поговорить, Ивидель? Вот и сейчас и поговорим, — со злостью пообещал учитель и понес меня куда-то на руках.

А я даже не могла повернуть голову и

посмотреть куда. Но что еще важнее, я не могла повернуть голову и посмотреть, продолжается ли погоня.

И мы снова оказались в его кабинете среди, со стен которого на меня смотрели не фотографии и не портреты, на меня смотрели наградные листы в вычурных рамках. Мы оказались среди хаоса бумаг и книг.

— Онемение сейчас пройдет, — сказал магистр, опуская меня на стул. — Сперва вы почувствуете легкое покалывание.

Я уже его почувствовала, но продолжала с укором смотреть на учителя. Правда, ему мои укоры были абсолютно безразличны. Покалывание растекалось по позвоночнику, и я поняла, что могу двигать головой, могу открыть рот и…

— Эта магия запрещена! Жрицы узнают… — Хотела выкрикнуть ему это в лицо, хотела увидеть, как он испугается или разозлится. Но вместо крика вышел едва слышный шепот, а вместо того, чтобы испугаться, магистр грустно улыбнулся.

— Это не магия, Ивидель. Я всего лишь нажал одну из точек на вашем теле. Наподобие той, что есть у вас на локте, и когда вы им ударяетесь, немеет вся рука… Так вот, теперь представьте, что вы ударились позвоночником. Меня этому научил один целитель с Верхних островов. — Я смогла, наконец, поднять руку и уцепиться за спинку стула. Магистр выпрямился. — Но приятно знать, что вы настолько чтите заветы богинь, что готовы сдать меня жрицам. Хвалю!

Из его уст это «хвалю» прозвучало горько.

Только вот сейчас мне не было дела до его чувств, мне и своих хватало с головой.

— Рассказывайте, — приказал Йен Виттерн, садясь за стол. — Не то, почему вы бросились на помощь к барону Оуэну, об этом и сам уже догадался, рассказывайте остальное, а то, что этого «остального» много, я даже не сомневаюсь.

— Вы не дали мне помочь ему! — я попыталась встать на дрожащие ноги.

— Я не дал вам угробить вас обоих. Думаете, маги будут просто так смотреть, как вы проверяете пределы своей силы? Отнюдь. Сейчас они его просто ловят, но если поймут, что взять живым пришельца с Тиэры невозможно, они его убьют. И очень быстро. Вы едва не превратили игру «в догонялки» в настоящий бой. Ничего не изменилось, ему все еще некуда деться с острова, поэтому маги и осторожничают. — Он налил в стеклянный бокал воды и поставил на стол передо мной.

Словно в насмешку, я тут же ощутила сухость во рту. А еще негодование, но какое-то беспомощное, потому что возможно, только возможно, он был прав.

— Благодарю, — смогла прошептать я, слова казались шершавыми и царапающими горло.

— Не благодарите, а рассказывайте. Рассказывайте, если хотите чтобы я помог вам. А возможно, и ему.

Вот это «ему» и решило дело. А еще то, что я ужасно устала быть одна, знать все одна и решать все одна. Очень боялась ошибиться, и этот страх стал моим постоянным спутником. А сейчас мне предлагали переложить часть этой ноши на чужие плечи.

Я отпила воды и стала рассказывать. Сперва тихо, а потом все громче и громче, словно боясь, что меня не услышат. Учитель не прерывал, не задавал вопросов, лишь все больше и больше хмурился. Я рассказала ему все. Почти. Рассказала о Первом форте, о князе, о библиотечной башне, о происхождении Академикума, о дурацком слухе, о том, что кто-то стоял на пороге моей комнаты, но так и не решился постучать, о следах на снегу, о взгляде в спину… Умолчала лишь о том, что произошло между мной и Крисом в развалинах первой башни. Это принадлежало только мне. И Оуэну.

— И если вы сейчас мне скажете, что это снова ваша операция, то я просто не знаю, что сделаю, — пообещала я, сжимая кулаки. Кончики пальцев еще покалывало, но я уже могла двигаться.

— Если это и операция, то не наша, — задумчиво проговорил магистр и встал. — Значит, нужно выяснить чья. — И с этими словами Йен Виттерн направился к двери.

Я вскочила, пошатнулась. Учитель обернулась.

— А вам лучше остаться здесь.

— Но вы сказали нужно узнать…