Страница 4 из 16
И никогда не смогу понять его кипящих чувств и бурлящих эмоций.
Я не создана для того, чтобы чувствовать и воспроизводить на свет какие-либо эмоции. Меня запрограммировали лишь подчиняться, выполнять приказы и ничего более. Идеальный солдат без лишней сентиментальности и притупляющего чувства страха. Идеальный боец без бесполезных эмоций и боязни быть убитым ради идеи.
Я ведомый – не ведущий. И меня полностью устраивает такое расположение дел.
– Ты должен подумать о будущем поколении, – продолжаю я, твердо глядя ему в глаза. – Ты должен рискнуть всем, ради спасения своих будущих детей.
Он начинает смеяться, но этот смех сухой, холодный и совсем не похож на искренний. И я удивляюсь, что простой инфицированный, для которого целая жизнь состоит из одних только эмоций, может быть до такой степени черствым.
– Детей? – с презрением спрашивает он сквозь поддельный смех. – Какие дети? Оглянись вокруг, где ты видишь здесь светлое будущее? – он проводит пистолетом по воздуху. – Ты представляешь, как тут будут бегать счастливые детишки? Может быть, ты представляешь, как маленькие мальчики и девочки с неподдельной радостью спешат в школу? Как после того, как здесь мучили, загрызали и резали людей, может зародиться светлое будущее? – от презрительного отвращения его лицо искажается в странной гримасе. – Нас ждет дерьмовое будущее, потому что мы потеряли светлое прошлое. И только попробуй оспорить этот факт.
Где-то позади раздается отдаленное шипение, приближающееся с угрожающей скоростью. Рон реагирует быстро, молниеносно направляя оружие в сторону своего врага. Между нами и непонятной серой субстанцией, издающей прерывистые шипения, всего несколько дюймов. Несколько секунд прицеливаясь в голову жертвы, парень хладнокровно жмет на курок, и спустя мгновение существо – больше похожее на труп мужчины, чем на человека в целом – рушится наземь, издавая последний хриплый вдох.
Может быть, я ошиблась. Может быть, эта хладнокровная машина для убийств вовсе не инфицированный. Может быть, он прошел какую-то другую процедуру оздоровления.
Но мне приходится тут же отогнать подобные мысли. Рон прошел самую страшную школу – школу выживания и беспощадной борьбы за собственную жизнь.
– Не нужно было его убивать, – тихо произношу я.
– А ты ждала, пока он меня сожрет? – с издевкой проговаривает он, резко хватая меня за локоть. – Валим отсюда, пока нас кто-нибудь не пристрелил.
Пройдя две огромных лондонских улицы, мы сворачиваем в небольшой переулок, в котором находятся несколько зданий, по форме построения напоминающие научные центры, либо различные фабричные производства. Посреди улицы располагается огромный двухэтажный автобус, в основном покрытый ярко-красной краской и частично окрашенный в цвета британского флага. Быстрым шагом Рон мгновенно подходит к бывшему общественному транспорту и несколько раз громко стучит в железную дверь автобуса.
– Какого черта, Рон? – доносится раздраженный голос из автобуса. – Ненавижу тебя. Ты знаешь, что ты больной ублюдок?
– Не спи на посту, – раздается сухая усмешка Рона, когда он открывает двери двухэтажного «Рутмастера».
– Тебя не было три дня, где ты… – прерывается парень. Одна его нога спускается на асфальт, другая застывает на ступеньках автобуса.
Его странный взгляд карих глаз растерянно блуждает по моему лицу, телу, костюму, глазам. Несколько секунд его рот открывается, словно он хочет сказать что-либо, но через мгновение он вновь плотно сжимает губы, не в состоянии выговорить ни слова. На нем свободно сидит черная кожаная куртка с поднятым вверх воротником, кисти рук плотно скрывают черные беспальцевые перчатки, точно такие же, как и у Рона, а темные вьющиеся волосы на голове образуют полный хаос.
Питер.
Это определенно он.
– Это что? – задает вопрос он, продолжая смотреть мне в глаза. Его недоуменный взгляд за считанные секунды превращается в хмурый. – Ты зачем привел сюда… это?
– А ты не подумал своей башкой, что она может нам пригодиться? – раздраженно бросает Рон, хватая меня за локоть и направляя вперед.
Я бросаю последний взгляд на растерянного Питера, а затем наблюдаю, как нервно играют желваки на лице Рона. Он крепко сжимает челюсть, с каждым шагом ослабляя свою мертвую хватку. Я продолжаю ровно дышать, осматривая здание бывшей библиотеки, куда ведет меня этот парень. Он резко открывает старинную деревянную дверь, окрашенную в бордовый цвет, где присутствуют места облупившейся краски. В лицо бросается холодный поток воздуха, волосы цвета мокрого асфальта слегка перемещаются в сторону, перекрывая взор. Короткий звон колокольчика, висящий над дверью, оповещает о нашем визите всех в этом здании.
В светлом помещении прохладно, не смотря на то, что практически каждый фут обставлен различными шкафами для книг и другой подобной мебелью. Я осматриваю книжные полки, обнаруживая, что библиотека практически пуста. На напольной плитке продолжают обитать одинокие экземпляры книг, предавая жуткую атмосферу этому месту. Из глубины здания раздается детский плач, прерываемый чьим-то бормотанием. Рон ускоряет шаг, продолжая удерживать мой локоть, направляясь прямо по глухому коридору.
– Боже, наконец-то ты вернулся! – восклицает девушка лет восемнадцати, возникшая из ниоткуда. Она живо бросается на парня, обхватывая его шею тонкими ручонками. Ее светлые волосы, достигающие талии, равномерно разбрасываются по всей спине. – Мы уже с ума сходим. Она постоянно плачет без тебя, нервничает, и мы уже не знаем…
– Ханна… – тихо произносит Рон, словно боясь прикоснуться к девушке, бросившейся к нему на шею.
Ханна недоуменно отрывает взгляд от парня, слегка отстраняясь от него. Наконец, ее глаза цвета свежескошенной травы находят мои, и через мгновение ее лицо искажается в странной гримасе подобия боли и страха. Невольно она отстраняется назад, спиной натыкаясь на светло-голубую стену. Ее грудная клетка продолжает томно вздыматься, пока Рон слегка не касается ее плеча.
– Скажи, что это неправда, – шепчет она, с опаской глядя в мою сторону.
– Это не то, что ты думаешь, – спокойно начинает парень, – она не представляет угрозы.
– Да?! – ее голос срывается. – А ее комбинезон говорит об обратном! Какого черта ты привел ее сюда? Теперь корпорация знает, где мы находимся!
– Ханна, успокойся, – он кладет обе руки на ее плечи, упорно глядя в глаза. – Она может помочь нам, – последние слова он произносит почти неслышно.
– Тогда давай пригласим сюда всех муз?! – кричит она, ее растерянный голос вперемешку со страхом эхом раздается по всему коридору.
– Заткнись, – сквозь зубы шипит Рон, на секунду прикладывая ладонь ко рту девушки.
В проеме арки возникает фигура маленькой девочки, примерно, лет восьми. На ней свободно висят небольшое белое платьице без рукавов, достигающее колен и черные облегающие брюки. Несколько секунд она недоуменно оглядывает то, как Дэйн зажимает рот Ханне, прижимая девушку к стене.
– Рон! – радостно восклицает она, подбегая к парню. С каждым шагом ее белокурые косички подпрыгивают в разные стороны. – Я ждала тебя!
Парень мгновенно отрывается от Ханны, приседая на уровне девчонки.
– Эй, любовь моя, – с легкой улыбкой на лице проговаривает он, крепко обнимая девочку.
– А я знала, что ты не бросишь меня, – детским голосочком произносит она, взъерошивая ему волосы и сквозь тусклый свет флуоресцентных ламп на ее щеке я обнаруживаю едва заметный розовый шрам.
– Кэти, расскажи своему брату, что здесь происходило, пока он прохлаждался на улице, – сердито бросает Ханна, складывая руки на груди. – Может быть, в следующий раз он подумает, прежде чем сбегать, – она окидывает парня недовольным взглядом и исчезает в проеме деревянных белых дверей.
– Что-то случилось? – на мгновение Рон хмурит лоб, обращаясь к своей сестре.
– Просто Белла постоянно плачет, почти не спит и не идет ни к кому на руки после того, как ты ушел! – удивленно восклицает девочка, вскидывая руки. – Даже ко мне, представляешь?