Страница 3 из 16
– Раздевайся, – вновь проговаривают его напряженные губы. Теперь оружие направлено в сторону моего лба.
Мне не приходится повторять дважды. Я не задаю лишних вопросов, как это сделал бы инфицированный человек. В этом и заключается их проблема – они задают слишком много глупых и бессмысленных вопросов. Моя рука направляется к потайному серому замку на груди белоснежного комбинезона с термо-контроле, пока его глаза задерживаются на серебряной эмблеме корпорации «Нью сентори». Моя кисть со схваченным замком опускается ниже живота, расстегивая часть комбинезона. Парень грубо хватает меня за запястье, останавливая ход, и я ощущаю теплое прикосновение в области пальцев.
– Достаточно, – без лишних эмоций проговаривает он, резко одергивая руку от моей кисти, словно прикоснулся к раскаленному железу. – Я убедился, что тебя не искусали.
Нет, я ошиблась. Я не стану использовать его, чтобы достигнуть своей цели.
Он и есть моя цель.
Глава 2
– Почему эта тварь не загрызла тебя? – с сомнением спрашивает он, оглядывая меня с ног до головы.
Я наблюдаю, как напряженно вздымается его грудная клетка, а непроницаемый взгляд серых стеклянных глаз продолжает блуждать по моему белоснежному комбинезону. Темные волосы по бокам, на затылке и висках подстрижены немного короче, напоминая стрижку «канадку» и самые длинные пряди продолжают плавно колыхаться от прохладного лондонского ветра. Мой взгляд направляется в сторону его отличительного знака, тому, благодаря которому я осознала, что он – моя цель. Небольшая татуировка скорпиона на правой стороне шеи. И хотя он тщательно старается скрыть ее, намертво застолбив высокий воротник черной рубашки поло, я улавливаю большие остроконечные клешни.
Он полностью облачен, по мнению «Нью сентори», в предательский черный цвет. Цвет изменника. Цвет врага.
Мой взгляд блуждает по его черным байкерским перчаткам без пальцев, защищающие костяшки, плотному черному бронежилету, черным брюкам карго со спущенными подтяжками в V-образной форме и плавно опускается к старым пыльным берцам.
Диана была права.
Облачение настоящей машины для убийств.
– Такие сложные вопросы? – его бровь вопросительно изгибается, а дуло пистолета возле моего лба слегка дергается. Он заметно нервничает, его непроницаемый и равнодушный взгляд с некой тревогой скользит по моему лицу. Это еще одна проблема инфицированных – они не в состоянии сохранять хладнокровие, им свойственно бояться.
Он боится меня.
– Почему она должна меня грызть? – без интонации в голосе проговариваю я.
Рука с оружием невольно вздрагивает. По его лицу на мгновение проскальзывает тень отчаяния с малой толикой боли, но в ту же секунду он пытается натянуть непроницаемую маску безразличия.
– С того, что эти твари насмерть загрызают любое живое существо, – произносит он бесцветным голосом.
– Это невозможно, – говорю я. – Эти безобидные существа способны только издавать странные шипящие звуки, потому как…
Мои слова перебивают многочисленные свисты пуль, пролетающие мимо нас. Некоторые из них рикошетят стены средневековых зданий, и парень резко приседает на асфальт, хватает меня за руку и тянет вниз. Я падаю на каменную укладку улицы, заглатывая пыль, застревающую в горле.
– Рейдеры, – сквозь стиснутые зубы проговаривает он.
Его взгляд моментально направляется в мою сторону, отрываясь от наблюдения за людьми с оружием в руках.
– Твои дружки, – с презрением произносит он, бросая взгляд на серебряный треугольник, вышитый на моей груди. – Несколько раз в день по заданному маршруту они совершают очередной рейд, чтобы насильно запихнуть людей в черные фургоны и сделать из них таких же зомби, – он кивает в сторону особи, которую застрелил три минуты назад.
Я отрицательно качаю головой.
– Исключено, – отвечаю я. – Рейдеры ловят лишь инфицированных людей, которые противостоят процедуре оздоровления. Эти люди не причинят мне никакого вреда.
Он ухмыляется, искоса поглядывая в мою сторону.
– Поразительно, до какой степени они промыли тебе мозги, – несколько секунд он наблюдает за людьми в белых комбинезонах с термо-контролем, разгуливающих по улице с оружием в руках. – Как ты можешь так говорить, когда по тебе открыли огонь?!
– Очевидно, это какая-то ошибка, – недоумеваю я.
– Нормальные люди для них ошибка, – хмуро проговаривает он, хватая меня за локоть. – Нужно валить отсюда.
Несколько минут мы бежим по глухим лондонским улицам, страдающим от недостатка человеческого внимания. Я наблюдаю, как бесконечные разноцветные листовки парят по воздуху с очередным дуновением ветра; пустующие автомобили с распахнутыми дверьми наводят жуткую атмосферу; под ногами шуршат и трескаются грязные стекла и различные пластмассовые предметы.
Рон продолжает вести меня вперед, уверенно удерживая пистолет перед собой. Он больше не оглядывает меня странным, сомнительным взглядом. Теперь он избегает любого контакта со мной.
– Куда мы идем? – спрашиваю я, перешагивая через огромные грязные лужи.
Несколько минут он не реагирует на мой вопрос, продолжая с предельной осторожностью оглядывать впередилежащие улицы.
– Почему твои дружки не дали тебе оружие? – вдруг раздается его стеклянный, хрустящий как гравий голос. Он по-прежнему избегает моего взгляда, оставаясь во всеоружии. – Ты бессмертная?
– Отвечать вопросом на вопрос крайне невежливо, – говорю я, испепеляя взглядом его затылок с копной темных волос.
В один момент он резко разворачивается ко мне и одним движением руки резко припечатывает меня к стене. Тело грубо сталкивается с твердой каменной укладкой, пока в его глазах я улавливаю искрящуюся ненависть, которая крепчает с каждым моим вдохом. Несколько секунд он странно изучает мою спокойную реакцию, нацепляя на себя маску презрительного безразличия.
– Слушай сюда, – сквозь стиснутые зубы проговаривает он, – в этом мире больше не существует никаких правил, норм, законов и подобного дерьма. Больше не существует ничего, кроме разрушений, потерь и смерти, – он делает паузу, его серо-стеклянные глаза продолжают блуждать по моему лицу отчаянного безразличия. – Я задал вопрос, потому что мне нужны объяснения по этому поводу. Может, ты представляешь опасность для моих людей?
Я продолжаю ощущать на своей шее его теплые пальцы, осознавая одно – он не собирается меня душить, его единственная цель лишь запугать меня. Я не бьюсь в конвульсиях, как инфицированная, не кричу во все горло и не дрожу от страха, вместо этого я лишь устремляю на него непроницаемый взгляд, в котором невозможно прочесть ничего, кроме абсолютного спокойствия.
Я не чувствую ничего, кроме боли, ничего, кроме боли, ничего…
– Не знаю, что с тобой сделали эти лабораторные ублюдки, но я намерен выбить все это дерьмо из твоей головы, – Рон произносит это с такой презрительной интонацией, будто я виновна во всем, что происходит в нашей стране.
– Я здесь, чтобы не навредить людям, а спасти их, – произношу я, несколько раз моргая.
Он медленно отходит от меня, тяжело выдыхая в сторону.
– Почему я должен доверять тебе, когда ты стоишь передо мной в белом комбинезоне с этим чертовым треугольником, заполонившим весь город? – раздается его раздраженный голос. Через несколько секунд он разворачивается, устремляя на меня взгляд, в котором читается безысходность. – Может быть, эта долбаная корпорация зла забрала у меня все, что я имел, всех, кого считал близкими людьми?
– Тогда тебе нечего терять, – мгновенно отчеканиваю я. – Тебе следует пройти процедуру оздоровления и…
– Ты меня слышишь?! Они забрали все! – кричит он, направляя гневный взор светло-серых, практически полупрозрачных глаз в мою сторону. – Они забрали у меня все, понимаешь? – тихо повторяет он, спустя несколько секунд. – И ты считаешь, что я должен отдать им еще и свою жизнь?
Я хочу сказать нет, нет, нет, я не понимаю его.