Хуадад-Сьюрэс

– А скажите, любезные. Помимо желтоглазого в лесу никого не встречали?

Пастухи очень оживились и сказали, что прошлой ночью делили стоянку с молодым человеком по имени Гаспар. О нем они рассказывали также, как и обо всем до этого: активно перебивая друг друга и жестикулируя.

– Сын кэнга. Но откуда не сказал.

– И имени отца не сказал. Боялся он.

– И про возлюбленную не сказал. Только то, что она самая красивая девушка на свете.

– Сказал, что минья. И что не доверяет нам.

– Нет! Ты дурак? Говорил, что боится, что не по злому умыслу, а случайно, кто-то из нас может что кому сказать.

– Я так и сказал. Не доверяет.

– За честь ее он переживал. Ведь их встречи и беседы были наполнены лишь целемудренной любовью и речами о прекрасном.

– «Целомудренной» ты хотел сказать, – поправил Дэнлир, а Питио похабно усмехнулся.

– Зря вы так, господин служилый, – покачал головой пастух, глядя на молодого стражника. – Вы бы слышали, как он говорил, и как по ней вздыхал.

– И платочек ее, на память оставленный, то и дело к самой груди прижимал.

– Очень красиво сказал, что если, пока она ждет его на их месте в лесу, с ней что-то случится, то он вот прямо сразу из жизни уйдет. Не перенесет этого горя. Вот так вот прямо и сказал!

– И как от помощи отказался, боясь не встретиться с возлюбленной.

– А ему помощь была нужна? – спросил старший стражник.

– Лошадь его скинула. Испугалась чего-то.

– Волков, верно. Желтоглазого чуяли, вот и взбесились. Одного человека, пусть и всадника, им за раз плюнуть.

– Вот он и пешком хромал. Все переживал, что не успеет к любимой и очень расстроился, когда узнал, что его лошади мы не видели.

– Про тропы охотничьи спрашивал. Но не сказал, куда хочет выйти.

– Боялся, что мы тогда догадаемся, откуда госпожа, к которой он спешит.

– Днем сегодня ушел.

– И не стыдно вам было его одного в лес отпускать? – покачал головой Дэнлир.

– Конечно, совестно, немного, господин служилый.

– А как его остановишь? Руки, говорит, наложу, если не встречусь с ней!

– Да и кто мы, чтоб господам указывать. Хотя, тяжело ему пеший путь дался. Взопрел, что мужик простой. Но все равно, как ел, какие манеры! Оно, знаете, всегда приятно с благородным человеком пищу разделить.

– И кафтан у него такой справный. Я таких и не видал никогда. Дорогой видно. Красный.

В голове у стражника словно звякнул колокольчик.

– Питио, достань-ка наши бумаги, – велел он.

– А сам встать не можешь? – огрызнулся было Питио, вглядываясь в темноту за кругом света от костра, но, встретившись взглядом со старшим спутником, встал и побрел к лошадям, спотыкаясь о коз. Те отвечали недовольным блеянием. Когда молодой человек вернулся с бумагами под любопытствующие взгляды пастухов, Дэнлир сказал:

– Любезные, мы ищем некоторых людей. И сейчас мой напарник зачитает вам описание одного человека, а вы скажете, походит ли он на господина Гаспара.

Пастухи согласно закивали, предвкушая интересное развлечение, а молодой стражник несколько раз перебрал бумаги и вопросительно уставился на когда-то рыжего мужчину.

– А кого мне читать?

Дэнлир вздохнул. Питио не очень дружил с грамотой, но изучить приказ и представлять, кого они ищут, он должен был. И запомнить, что среди тех, о ком не так уж много известно, есть только один, у которого в описании значится красный кафтан.

– Стенолаз, – холодно ответил старший стражник.

Молодой человек еще раз перебрал бумаги и начал отрывочно выкрикивать приметы, перед каждой немного щурясь и беззвучно шевеля губами. Деревенские отвечали нестройным хором, кивая или качая головами.

– Возрасту молодого. Годов от пятнадцати до двадцати пяти.

– Да, господин Гаспар был молод.

– Росту среднего.

– Да, господин Гаспар был и не низок, и не шибко высок.

– Внешних уродств или примет особых не имеет. Ладен, крепок.

– Господин Гаспар, с лошади упал когда, лицо разбил. Под глазом синяк у него был, и щека вздулась.

– Но второй половиной лица был не дурен.

– Волосы темные, неряшливые, на лицо спадают.

– Господин Гаспар ухожен был, дорогой пешей только измучен. Назад волосы носил в ленту, как господам положено.

– Одет обыкновенно в кафтан красный. Стенолазом себя кличет. Ярко-выраженный южный говор.

– Не-а. Нормально господин говорил.

– Но невнятно немного.

– Он ладонью рот и щеку закрывал, так как болела та.

– Не так много говорил на самом деле.

– Но южного говора не было. Этих вообще не поймешь, а с ним понятно все было.

– Эм, тут дальше про Дрозда, – негромко обратился Питио к Дэнлиру.

– Ну что ж, ясно, – старший стражник кивнул. – Спасибо, любезные. Вы нам очень помогли. А теперь, с вашего позволения, я бы хотел отойти ко сну.

6

Стражники покинули стоянку пастухов с первыми лучами солнца. Отдохнувшие за ночь лошади охотно шли быстрой рысью, хотя Бойкая то и дело норовила вырваться в галоп. Благо, пока дорога была достаточно широкой, чтобы они могли ехать бок о бок и не мешать друг другу. Питио, судя по запавшим глазам, спал мало, видимо, опасаясь нападения стаи волков. Он с трудом справлялся со своей лошадью и угрожал в любой момент выпасть из седла. Подстегивающий Пыльную Дэнлир постоянно ловил на себе вопросительный взгляд, но не собирался объясняться перед не самым смышленым напарником. В конце концов молодой стражник не выдержал:

– Не ты ли мне повторял про корни и переломанные ноги? И что мы успеем аккурат вовремя, и что спешка, между прочим, ни к чему хорошему не приводит?

– Я бы хотел догнать этого загадочного господина в красном. А когда начнутся охотничьи тропы, наши шансы на встречу уменьшатся, – объяснил старший стражник

Змеиная постепенно сужалась, обрастая ямами, колдобинами и часто упоминаемыми корнями. Дэнлир осадил лошадь, переходя на медленную рысь. Уменьшение темпа езды разочаровало Бойкую, и она попыталась игнорировать поводья всадника. Питио пришлось с ней повозиться.

– Слушай, – сказал он, все-таки управившись с кобылой, – а вот догоним мы энтого Стенолаза, как его повезем? И наградят ли нас за это?

«Стенолаза? Питио, ты чем пастухов слушал?» – мысленно обратился Дэнлир к спутнику, одаривая его печальным взглядом.

– Пешком пойдет, разумеется. В цепях, – ответил седеющий мужчина, шутки ради.

– Но мы тогда точно не успеем ко Дню Лета! – воскликнул молодой человек голосом полным отчаяния. – А он, между прочим, уже послезавтра! Я считал!

– Ну, значит, не повезем, – старший стражник подмигнул, надеясь, что молодой человек хоть что-то заподозрит.

– Эм, убьем его? – аккуратно спросил Питио после непродолжительного молчания.

– Боги с тобой, щенок! – не выдержал Дэнлир. – Ну, подумай сам! Сколько на свете людей в красных кафтанах! Мы же не можем арестовать человека за то, что он примерно того же возраста и сложения. Господские манеры и особенно отсутствие южного говора, указывают на то, что он не наша цель. Не говоря уже о том, что Стенолаз и Дрозд всегда были вместе. Ты думаешь, в случае опасности закадычные друзья просто разойдутся в разные стороны?

– Я, между прочим, на следователя не учился, – огрызнулся молодой стражник.

– А я, можно подумать…

Повисла несколько напряженная тишина.

– Но зачем ты тогда хочешь его догнать? – лопоухий юноша, похоже, не собирался работать головой.

Дэнлир шумно вздохнул и принялся объяснять:

– Скорее всего он действительно какой-то безумно влюбленный паренек с глупыми романтическими идеями. Но зачем столько таинства, да еще и отказ от сопровождения? Пастухи бы обрыдались от умиления при виде молодых, столько всего преодолевших ради любви, да еще и вопреки социальным различиям, – старший стражник остановился, поняв, что его немного занесло. – Понимаешь, к чему я веду?

Питио молчал.

– Ну, подумай сам уже! Не первый день работаешь! Смотри. У тебя молодая дочь. Допустим. Пустишь ли ты ее куда-нибудь через лес? Пусть и с прислугой.