Страница 17 из 19
Рукон помог Харрасу снять доспех. Рана была неглубокая, кольчужная рубаха спасла его, но кровь не останавливалась. Он вытащил из седельной сумки плотную ткань и крепко стянул отрытую рану.
Ночь давно должна была отступить. Но молочно-серый туман словно вытолкнул рассветные лучи из леса, и до обеда застава пребывала в полумраке. Нечто отступило и от Черана: командир отряда северян свернулся в клубок, пытаясь заснуть. Но ему это не удалось. Харрас потребовал его к себе.
Саввар был тут же. Проводник смотрел на Черана, не мигая, чувствуя пропитавшую его тьму.
– Рассказывай! Зачем вы приходили в Вартияр?
– Жертва… Жертва… Жертва, – повторял, как безумный, рыжебородый северянин.
– Кто послал вас? Сколько лазутчиков в городе?
– Оно! Оно просит… Оно требует! – закачался в углу Черан.
– Мы не получим ответов, господин, – во взгляде Саввара смешались презрение и жалость. – Он и есть жертва, судя по всему. Вопрос в том, чья?
Харрас вопросительно посмотрел на проводника, потом снова обернулся к пленному.
– Кого ты видел?
Черан подполз ближе, чем встревожил Саввара. Он навис над пленным, приставил к горлу клинок: кровь полилась, пропитывая грязный ворот куртки, но рыжебородый словно ничего не чувствовал.
– Оно без тела! Оно как ветер! Оно тень! – завопил он.
– Ты понимаешь, о чем он? – Харрас опять повернулся к Саввару.
– Пока нет, но ночью что-то почище краста и гаюл скрывалось в лесу, господин.
– Ты понял, что это?
– Пока не уверен, – честно ответил Саввар.
– Вот и я пока не уверен… – проговорил здебор.
– Нужно узнать о лазутчиках в городе, – добавил он.
Заперев Черана в одном из домов, Харрас и Саввар попытались добиться правды у остальных пленных. Им известно было немного. Картина в целом вырисовывалась следующая. В Вартияр лазутчики отправились по приказу князя Бойдана. С ними следовали несколько крастов. Ночь они провели в городских подземельях, где должны были дождаться отряд Менза. Дождавшись, они отправились назад. Отряд Менза выполняет свою задачу, какая задача и где он сейчас – неизвестно. В городе есть еще люди князя, воронов отравили именно они. По поводу Черана все твердили одно: странности в поведении их командира начались в Инистом лесу.
Что-то не складывалось в этой картине. Харрас и Саввар оставили разрешение этой головоломки на потом. Если Менз в Кьянке, он обязательно объявится.
Ближе к полуночи началось. По одиноко стоящей в лесной глуши заставе волной прокатился ужас. Запертый в доме, Черан отчаянно пытался освободиться: некогда грозный воин бился в истерике, выл, катался по полу, стараясь порвать стягивающую его веревку, пока силы не оставили его окончательно. Оно было рядом, он знал: еще немного – и пустые глазницы найдут его. След на плече горел огнем. Он заполз в угол и замер, вглядываясь в пустоту, повторяя вновь и вновь:
– Жертва, жертва, жертва…
Здебор поднялся на невысокую дозорную вышку, вглядываясь в лес. Пяст держался рядом, воины заняли боевые посты.
Чернота медленно подступила к северным воротам и тонким языком коснулась запертых створок. Черан взмолился. Он кричал что было сил, призывая своих пленителей спасти его. Пустые глазницы нашли его…
Саввар увидел: что-то движется к дому, в котором заперли северянина. Крик застрял у него в горле: ему приказали молчать. Холодный мертвый взгляд обездвижил проводника, и он, повалившись на бок, замер.
Существо – незримое почти для всех и бесплотное – проникло за запертую дверь. Черан в последний раз вскрикнул и вдруг успокоился. Оно медлило, словно ожидая чего-то от взмокшего и потерявшего дар речи человека, потом стало медленно приближаться. Черан смотрел в пустые глазницы: страха уже не было. Смерть кружила над ним несколько дней, он чувствовал ее неизбежность. Сознание прояснилось. Он знал, что так может быть – его предупреждали, но до конца не верил, что это произойдет именно с ним. Руку обожгло, казалось, твердые холодные пальцы рвут его плоть, забирая силу, а вместе с ней и жизнь. Боли он не чувствовал, но от неожиданности резко стиснул зубы и прикусил язык. Рот тут же переполнился кровью, алые струйки покатились по подбородку. Существо вмиг оказалось прямо перед ним…
Силы покинули Черана так быстро, что он не успел ничего понять. Кровь, потоком хлынувшая с языка жертвы, наполняла существо силой: оно обретало плоть, прозрачные кости наливались цветом, глазницы наполнялись холодным зеленым свечением…
Саввар оклемался. Все еще безголосый, он отчаянно и громко забарабанил руками по деревянным ступеням, указывая в сторону дома, где находился узник. Харрас понял его первым, бегом добрался до запертой двери и, поднатужившись, выбил ее плечом. Ворвавшись в комнату, занес меч для удара, но, глядя на Черана, замер, оторопевший. Полностью иссушенное тело на его глазах рассыпалось в пыль, не уцелели ни кости, ни одежда, несколько мгновений – и он словно никогда не существовал вовсе. Зеленоватое свечение приковало его взгляд.
– Суггиш! – выкрикнул здебор.
Подоспел Саввар. Проводник сбил с ног Харраса, не дав Суггишу его коснуться. Пыль шелохнулась, собралась, закружилась в вихрь и вылетела наружу. Суггиш забрал жертву, обрел силу и затерялся среди деревьев.
Обычная темная ночь опустилась на заставу. Саввар по-прежнему прижимал Харраса к полу.
– Это был он!
– Я видел! – Саввар поднялся на ноги, помогая встать здебору.
– Господин, нам пора уходить. Без Легура и хранителей с ним не совладать.
Харрас задумчиво глядел туда, где мгновением раньше находился Суггиш. Он знал, что проводник прав, но знал также и то, что уходить было слишком поздно.
Глава 11
Воздух начал ощутимо дрожать, сначала где-то в отдалении и потом все ближе заскрипели деревья. Натужный скрип достигал заставы и отражался от частокола, порождая гулкое эхо. Зашуршало в кустах, застучало по деревьям так, словно глубоко в чаще орудовали топорами дровосеки. Совсем рядом раздался хлопок, и с шумом повалилось дерево.
– Все на башни! Арбалетчики, приготовиться! – скомандовал Пяст.
Все присутствующие на заставе поняли: началось то, что невезучие торговцы называют лесным лихом. Оно подбиралось из самой чащи: убежать невозможно, спрятаться негде, уповать на храбрость глупо, разве что – на везенье.
Вот уже совсем рядом стучат топоры, с жалобным протяжным скрипом заваливается очередное дерево.
Из темноты на самой границе леса показались люди. В другое время и в другом месте здебор мог бы предположить, что это заблудившиеся в лесу ищут помощи, но не сейчас. Он уже понял: то, что сотворилось против них в Инистом лесу, – не люди, или уже не люди. Избежать боя не удастся: тела – изуродованные, деформированные, без рук – хоть и сильно раскачивались при ходьбе, но двигались уверенно и быстро приближались к заставе.
– Стой! – выкрикнул дозорный.
Они не остановились.
– Стреляй! – скомандовал Пяст, уже понявший, с кем предстоит иметь дело.
Арбалет щелкнул, болт взрыхлил землю рядом с первым показавшимся на поляне безруким. Никакого результата: порождения тьмы не ведали страха. Солдат натянул тетиву и наложил болт, ожидая приказа.
– На поражение, стреляй!
Болт угодил точно в грудь, пробил ее навылет и врезался в стоявшее позади дерево. Безрукий свалился замертво – если мертвое может быть еще мертвее. Остальные не дрогнули и продолжили молча шаркать по высокой траве, подступая к частоколу.
– Приготовиться!
Безрукие ринулись вперед, и, когда оказались в нескольких шагах от заставы, Пяст дал команду. Арбалеты защелкали: около шести десятков болтов вылетели одновременно, пригвоздив безруких к земле. Осталось всего с десяток существ, они врезались в частокол и тут же угодили на выставленные в просветы копья.
Снова зазвенела в ушах тишина.
– Подайте факелы!
Харрас подошел к воротам, с ним Саввар, увешанный кинжалами и мечами.