Страница 13 из 19
Северяне шли быстро. Пришлось перейти на легкий бег, чтобы поспевать за ними.
Туннели петляли, то врезались в рукотворные катакомбы, проламывая стены, то выходили к потайным пещерам, делая круги, поднимаясь и снова падая широкими и узкими лестницами, сбивая все возможные ориентиры. За время, пока Деньша следовал за северянами, его одежда успела подсохнуть, воздух посвежел, на сухих камнях оставались заметные даже в темноте мокрые следы.
Туннель в очередной раз резко вильнул, выводя его к слабо освещенной штольне, проделанной, вероятно, еще при Вассарах. В просторной галерее расположились больше двух десятков северных торговцев, гостивших в трактире Пирита, остальных Деньша не знал. Среди северян выделялся один: он говорил гортанным низким голосом и прятал лицо за плотной повязкой, не имеющей характерного носового выступа. Безносый что-то яро доказывал остальным, они поглядывали на его с недоверием и, как показалось Деньше, злобой.
– Нам… Нельзя выходить… – донеслись обрывки фраз.
Деньша высунулся из туннеля и чуть не потерял равновесие – тело мешком потянуло к полу, скользкому от глины, он едва удержался за выступ и от неожиданности чуть не вскрикнул. Сел, спрятавшись за поворотом, голосов из-за стучащей в ушах крови расслышать не удавалось. Отряд все-таки снялся с места: видимо, северяне приняли решение.
Дождавшись, когда отряд скроется из виду, Деньша выполз из укрытия и поспешил к месту его стоянки. Возле сложенного костра обнаружил характерный след, как будто кто-то лежал связанный. Он присмотрелся: так и есть – кровь! Может, это Саввар? Может, удастся его спасти? Нужно идти за северянами!
Деньша опять пошел вслед за отрядом. Еще недавно теплые уютные сапоги, заботливо сшитые знакомым башмачником, набрали вес и насквозь пропитались мелкой грязью, правый стирал ногу из-за набившейся в него пыли, левый колол мелкими камешками, которые проникли туда, вероятно, вместе с водой.
От стен почти прямой штольни отражался тусклый свет – они приближались к поверхности. Мысли о спасении Саввара то накатывали так остро, что хотелось, закричав, выхватить кинжал и врезаться в обидчиков, раздавая тумаки, то отступали, и он тащился, понурый, в унылом монотонном ритме, задаваемом тяжелыми шагами северян.
Меж тем впереди вспыхнул яркий вечерний свет, казалось, что Сиана-Яра решила на закате заглянуть именно в этот туннель и выжечь всех его обитателей.
Деньша остановился. Продолжать бессмысленную погоню дальше значило отдаться в руки неизвестности и, скорее всего, погибнуть. Он спрятался за большим валуном, навострив слух, пытаясь разобрать, о чем говорят северяне.
– Краст, давай скорее, мы тут как на ладони! – произнес знакомый голос. Деньша узнал Менза.
– Терпение, – скрипучий голос краста резал слух. Паук, притаившийся вблизи, шевельнулся, крючковатые лапы зашуршали по каменным сводам.
Светило скатилось за горы, свет померк, и Деньша решился подобраться ближе к выходу. Сапоги за время неподвижного сидения будто вросли в землю. Он осторожно размял ноги, затем медленно лег на бок и, перекатившись на живот, пополз, погружаясь в холодную скользкую глину.
Вскоре он увидел Саввара. И Саввар был жив. Связанный, он лежал у костра, широко открытыми глазами уставившись в пустоту пробитой штольни. Внимание северян было приковано к безносому.
Краст смотрел на дерево, загораживающее вход в штольню. Деньша подполз еще ближе, силясь увидеть, на что обращены взгляды. Он почти выбрался из туннеля, земля стала заметно суше, глина сменилась песком и мелким камнем. Деньша приник к земле, стараясь выгнуться так, чтоб можно было поднять голову. Паучьи лапы бессильно болтались над головой, тьма не могла достать свою добычу.
На ветке сидела большая птица с почти человеческим лицом, громадные крылья, наверное, в четыре метра размахом, медленно прятались за широкую спину. Голова упиралась в огромную вздымающуюся грудь, глаза перекатывались в глазницах, оглядывая всех собравшихся. «Гаюл», – вспомнил Деньша название птицы. О таких он слышал только в легендах, их рассказывали заглядывающие на ярмарку сказители, и то их больше слушали дети, взрослые не верили, что такие чудеса и впрямь бывают на свете.
Гаюл резко дернула головой в сторону и сверху вниз посмотрела на краста, подняв одну бровь чуть выше другой. Потом раскрыла короткий широкий клюв и несколько раз щелкнула, издавая похожие на речь звуки. Краст резко повернулся к штольне и, присмотревшись, презрительно сплюнул. Деньша вжался в песок, ища глазами спасительное укрытие, но вместо него почуял, как щелкает пастью разозленная тьма.
Гаюл снова что-то прощелкала, и краст, к облегчению юноши, отвернулся. Безносый принялся щелкать в ответ, птица угрожающе захлопала крыльями. Деньше вновь показалось, что его обнаружили, паника судорогой свела ноги, он подался было назад, но остановился – краст перешел на понятный язык.
– Нам пора уходить! Черан, Менз, поднимайте людей!
Гаюл, расправив могучие крылья, улетела.
– Но с нами нет еще двоих, – раздался чей-то голос. – Видимо, заплутали в подземельях.
– Выберутся. Мы не можем ждать, – отрезал краст.
– Как быть с пленным? – спросил Менз.
– Этого с собой, – распорядился краст, и северяне начали торопливо собираться.
Деньша попятился назад, боясь ненароком пущенного в штольню взгляда. Он спрятался за тем же камнем и принялся ждать, когда шаги стихнут и можно будет выбраться на поверхность и погреться у остатков костра.
Тягучая дрема навалилась на него. Стоило закрыть глаза, как он видел счастливое лицо Пирита, рядом с ним улыбающихся Пяста и Саввара. Все сидели у теплого камина в зале трактира и ждали только его появления, чтобы начать неспешную беседу. Но что это? Возле камина, упираясь в своды потолка, вытянулась темная фигура, казалось, свитая с собственной тенью. Раз за разом находя Деньшу, она жадно впивалась в него пустотой глаз и что-то шептала и шептала, как будто совсем рядом с ухом…
Деньша почувствовал, что если сейчас не выбраться из холода, то тьма заберет его с собой в объятия Сул-Ура. Он перевалился на живот и из последних сил пополз вслед за ушедшими. Сознание меркло, глаза перестали видеть, он полз наощупь, отгоняя назойливое видение, так ласково нашептывающее смертельную колыбельную.
Паук выскользнул из штольни, с чернеющих лап капала свежая горячая кровь, оставляя на песке мелкую россыпь красных воронок. Он пропал так же неожиданно, как и возник.
Добравшись до костра, Деньша слег, окончательно лишенный сил. Последнее, что он почувствовал, – расползающееся по телу тепло.
Глава 7
Раздался оглушительный рев, дом слегка качнуло. Деревянные остекленные ставни задребезжали, дверь скрипнула и подалась наружу, чуть не срывая узкий, еле удерживающий ее на месте засов. Сивер проснулся, стрелой кинулся к окну: с балкона вниз к воротам бежали трое дозорных, еще двое стояли на смотровой площадке, высматривая что-то в северной части города. Тяжелые шаги быстро удалились вверх по улице.
Сивер высунулся за дверь, совершенно не понимая, что случилось. Дозорные не обращали на него внимания.
Он осторожно прикрыл дверь, второпях оделся, выскользнул из дома, скрываясь под нависающим балконом, и помчался вверх.
В голове все еще звучал протяжный деревянный скрип. Сначала он бежал прямо к башне, но вскоре обнаружил, что свернул с дороги. Ноги несли его сквозь как из ниоткуда возникающую толпу. Он распихивал людей локтями, прорываясь к одному единственному спасительному месту в городе.
Оживленная и растерянная толпа нарастала, люди сыпались из домов, словно семена растений в вытянутую уличную ладонь. Сначала хаотично разбросанные, они потянулись лицами к противоположной части города, туда, откуда поднимался черный смоляной дым. Достав до низких облаков, столб упирался в них и расходился в стороны, накрывая зольной чернотой все вокруг.
Толпа дрогнула, и почти одновременно люди устремились к месту пожара. Вскоре на улице стало свободно.