МОБ

Но. Я же не сделал ничего плохого? Все мы бывает возвращаемся вечером домой вздремнуть. Это же не преступление?? Что я тут живу понятно и так. Не совсем же кретин нестись из соседней деревни, чтоб сдохнуть.

И я решил, что в отличие от всех привычных смертей, тут вносит свою лепту моя до этого дрыхнущая совесть. Как бы покусывая и нагнетая, она напоминает, что меня убьют, покрошат и, может быть, съедят, – за дело. Я наглейшим образом воспользовался добротой малоизвестного человека, вытребовал с него такой жизненно важный продукт и глазом от благодарности не повел. На секунду я завис… – даже спасибо не сказал!! А теперь, его друг-рубаха будет мне мстить? Маргус, видимо, еще и скромный, чего и мне бы не помешало.

Откуда только у меня взялось столько сильных чувств? Никогда меня не волновало ничего серьезнее жрачки, а тут и страх, и стыд, и нахлынувшее на меня недавно уБожественное восхищение и трепет.

И тут в голову пришла идея, как избавить себя хотя бы от мук совести. Глядишь и прочее наладится. Как говорится кривые уши не исправишь, а вот остальное, – вполне. Искрой я вылетел из дома, и даже не глянул на частокол. Пришло время отдавать долги.

– Тетя!!

Влетел я на кухню, сшибая ровными колоннами составленные миски.

– Сынок! Тебя-то мы и ждали!

На меня уставились десять пар счастливых глаз, и никто даже не пытался дать мне втык за до сих пор катающиеся по полу жестянки.

– З…зачем?

Я вспомнил вонючий куль, который вчера любезно принес в дар столь уважаемым женщинам, и уже собирался драпать обратно.

– А ты сам чего хотел?

– Йа-а червей х-хотел, – бормотал я, пятясь к выходу.

– Тю, проблема что ли?

Тетя спокойна ушла в кладовку, а меня тем временем окружали, лишая возможности отступить. Я не удивлюсь, если эта довольная улыбка не оставит их до моего последнего вздоха!

– На! – сунули мне в руки увесистый мешочек. – Еще что-нибудь?

Я жамкал куль и понимание происходящего стремительно улетучивалось. Мне принесли огромный мешок свежих, живых! Червей. Причем, судя по специфическому скрежету, это был самый редкий сорт. Красный ерь. Последний раз я такое ел в день восемнадцатилетия… Что за щедрость?

– Что? Вижу уже слюни текут! Ты погоди… – ухватили меня за ухо, когда я собрался прорываться к выходу. – Просьба есть! К тебе твой друг, ну этот, в доспехах, придет сегодня?

– Не знаю, – честно ответил я, уже сообразив, что намечается.

И не ошибся. Меня просто засыпали мольбами и улыбками, всучив приличный список того, что нужно попросить. Я пытался отнекиваться, даже сообразил, что черви, – плата за вчерашний ужин и ничего я им не должен. То, что я не смог даже половины съесть упоминать не стал, судя по восторженным лицам, они сейчас думают я его от сердца оторвал.

– Ну малыш, ну пожалуйста… – изливалась на меня ласка со всех сторон.

– Нет! У вас червей не хватит! – рявкнул я и…убежал.

Да ошалели совсем? Они думают, мы с этим воином друзья что ли, или родственники, чтоб я с него тянул все, что не попадя! Мне теперь всю деревню снабжать в обмен на собственную душу? Обойдутся! Я решил, отдам ему червей, наверное даже медяк, и попрощаюсь. А то ишь, придумали. Нашли идиота. Сидят тут себе со своей картошкой, сбрендили совсем. Еще изучат пару новых рецептов, я тогда точно покончу с собой.

Я со всеми рассчитаюсь, буду чист, спокоен, и продолжу дальше разбираться с аббривутиками. Уже почти забыл, что меня на самом деле волнует! Надо было кухарок немного потрясти. Если уж смогла Тетя додуматься с буквами, то пусть и очень долгая, но беседа должна получиться. Тем более, магическим способом слова в памяти все же отпечатываются и повторения не требуют.

И тут меня осенило. Газеты! Вдруг я теперь смогу прочитать что-нибудь, чего раньше не видел??

Также на всех парах я примчался обратно домой, засунул пакет с червями под кровать, ибо соблазн слишком велик, и я придумал уже не меньше пятнадцати аргументов в пользу своего желудка. И полез искать газеты.

Благо ума хватило не выбрасывать с психу! Ровной стопочкой сложенные бумаги покоились под столом, уже становясь благоприятной почвой для мха. Я аккуратно развязал узел, и прерывисто дыша снял сверху свое сокровище… Мой единственный цветной плакат. Я доставал его примерно раз в год, чтобы лишний раз не изнашивался, бумага до сих пор немного поскрипывала, – он был, как новый. Завернутый в три слоя тряпок, будто пах тем славным временем. Пах жизнью. Пожалуй, сегодня можно развернуть, у меня такое чувство, что я его лет десять не видел. А может так оно и было.

Под плакатом уже не так полюбовно были собраны газеты. Я разложил их на столе и с полчаса тупо пялился на текст, в ожидании, что буквы сейчас перестроятся, и мне откроется тайный бульварный смысл. Но чуда не произошло даже вверх тормашками и задом наперед.

В первых трех газетах по-прежнему была описана история восхождения на престол нашего нового короля. Человек Оргамиус Патлар не смотря на… человечность, пользовался в нашем селе небывалым уважением. Он пришел к власти переплыв такой океан крови и кишок, что трудно было не восхититься. Он заставил лидеров пяти кланов, правящих на этих землях, торжественно отрубить себе от ног все, что ниже колена, чем продемонстрировал, какой уровень они теперь занимают, и обязаны не то, что перед ним на коленях стоять, а на них жить.

Королевство наше небольшое: имеет всего одну столицу, три крупных города и около пятидесяти деревень, которые почему-то все располагаются вдоль границы. И называется оно КИ «Блэкросс». Что значит вторая буква я так и не понял, но первая явно – Королевство.

Что по ту сторону «горизонта» никто из нас не знал. В детстве мы еще проявляли интерес к большому миру, но со временем он сузился до размеров нашей деревни и прилегающей к ней части леса. Мы знали, что где-то там существуют огромные державы, со своими законами и расами, но чтобы выйти поиграть хоть за частокол приходилось выдерживать убивающий взгляд матерей и кучу нравоучений, так что мысль съездить со жрецами в город отпадала быстро.

Сейчас глядя на обшарпанные стены своей старой, необъяснимо большой лачужки мне вдруг стало тесно, но мысли покинуть деревню совсем, – не возникало. Я разберусь с новыми умениями, пробудившими меня, спасу деревню от сонного проклятья, женюсь и буду растить мелких. За заслуги перед селом меня сделают чем-то вроде вождя, которого у нас давно нет, возможно дозволят несколько жен, и я буду почивать на лаврах, глядя на счастливую и беззаботную жизнь вокруг, уплетая Красных ерей.

А план то хорош! Нужно только избавиться от уводящей меня непонятно куда золотой обузы и сосредоточиться.

Я пробежал взглядом по всем газетам, но ничего нового в них не нашел. В большинстве продолжалось восхваление короля, изредка прерываемое новостями от соседей. В основном из Элвария, одной из пяти столиц соседнего королевства Тратан, нашего главного, и большого союзника. Во время пришествия Юлуса со своими тварями, тратанцы нас очень выручили, и я всего один раз видел этих полудохликов из преисподней, которых бравые воины ценой своей жизни крошили на рагу еще на подходе к деревне. Нашим мужикам тогда даже поучаствовать не удалось. Так что наличие в людском виде порядочных особей не редкость. «Мы тоже бессмертны», – вспомнил я слова парня в рубахе, после чего восторженное до сих пор «ценой своей жизни» поутихло.

Почему-то я думал мы одни такие… Недавно решил, что этим компенсируется наша слабость. Ведь, как не посмотри, даже людям мы уступали по всем параметрам. Зачем им бессмертие? Могли же попросить у богов чего более существенное. Например, уши, как у нас, или цвет кожи насыщеннее. А то без слез не взглянешь! Я, конечно, не считал людей совсем уродцами, но что судьба сыграла с ними злую шутку – очевидно. Ущербность им компенсирует бессмертие что ли…

В каждой газете я просмотрел все, до последней страницы, которую всегда оставляли чистой. Для детей. На ней мы рисовали воображаемые замки и зверье, например, тут я пытался изобразить полосатого коня, по описаниям из энциклопедии, но больше похоже было на полосатый ерь. Да и чистый лист был большой редкостью, так что поверх я изображал еще кучу всего.