Эфемерия

– Но я думала, что, убив семью, подменыши покидают жилища...

– Так и есть. Но это необычный подменыш.

– В каком смысле?

– Видишь клеймо? – Он повернул голову уродца на бок и отодвинул острое ухо. За ним показался контур фиолетового цветка.

– И что?

– А то, что мы давно не навещали Калиссу. Любой другой подменыш, высосав жизненные силы людей, покидает дом. Этому же было велено оставаться здесь, чтобы сохранить тайну. Его похоронили вместе с этими людьми. Ослушаться приказа он не смел, вот и жил среди этого мусора. Возможно, старожилы уже оплели этот дом легендами: мол, живет в нем какое-то чудище, поэтому и не суют сюда нос. Этим можно объяснить то, почему твоих родителей так и не предали земле.

Мужчина поднялся и закурил, о чем-то задумавшись. А я не могла оторвать от мерзкого урода глаз.

 – Как можно это принять за ребенка и любить?! Это жирное тельце с множеством складок, эти свинячьи, заплывшие глазки, безносое лицо и рот с оскалом акулы…

– Чары затмевают разум. Человек под чарами фейри не понимает своих чувств, ощущений и действий. Попавшими под действие чар движет лишь одно-единственное стремление: угодить фейри. В данном случае, – Эварт указал на урода в памперсе, – подменышу. Ведь вместо орущего и постоянно чего-то требующего урода они видели прекрасное дитя, которое все больше и больше отнимало их силы и энергию. Возможно, в последние минуты своей жизни они что-то поняли. Я никогда не встречал людей, умерших вот так …– Эварт споткнулся, подбирая слова, но, не найдя таковых, указал на взявшихся за руки мумий. – Видимо, сил и желания убежать к тому моменту у них уже не осталось.

Щелчком пальцев он запустил окурок в груду тряпья, которое в момент охватило пламя.

– Мир их праху.

Из моих глаз брызнули слезы, и, не видя перед собой дорогу, я вышла из проклятого дома разбитых надежд.

***

Фейри отобрали у меня все! Все, что я когда-либо любила. Как оказалось, они вторглись в мою жизнь еще до того, как я родилась. И растоптали всех и вся ради момента, когда я открою портал. Ради этого сама Калисса не пожалела своих чар.

Несмотря на обогреватель, ночью в квартире, где мы когда-то жили с Демьяном, было холодно, и, кутаясь в два одеяла, я думала о том, как несправедлива жизнь. Сегодня я наотрез отказалась возвращаться в драконье логово, настояв на том, чтобы хоть на сутки меня оставили в покое. Эварт мою просьбу с удовольствием выполнил и отвалил по своим неотложным делам, умчавшись в неизвестность на байке.

Я думала, так будет лучше. Мне надоело ловить на себе его задумчивые, а то и сочувственные взгляды. Я хотела побыть одна и чтобы весь мир подождал.

 Но, как оказалось, мир не был готов ждать.

Тихий шелест заставил меня настороженно приподняться и уставиться в темноту, в которой материализовалось человеческая фигура. Я в ужасе вскрикнула, но свет зажегся и в комнате оказалась Калисса. Я так и застыла с открытым ртом и ошалевшим взглядом.

– Принцесса?!!

Женщина величественно прошла к моей кровати и уселась на краешек, улыбнувшись одними глазами.

– Рада видеть тебя в полном здравии. И, в то же время, меня печалит то, что тебе не удалось уйти вместе с сестрой.

Я подтянула ноги к подбородку и нахмурилась, пропустив ее замечание мимо ушей:

– Зачем вы подменили меня?! Зачем выкрали? Хотя бы раз скажите мне правду!

Я уставилась на женщину, которая даже не удивилась моим вопросам. За легкой тканью, прикрывающей ее лицо, я уловила ехидную улыбку, от которой по коже прошёл мороз.

– Ты разве так ничего и не поняла?

Я честно покачала головой, осторожно нашаривая под одеялом заговоренный кинжал, подаренный Ингвартом. Убить высшего фейри он вряд ли мог, но быть тормозящим фактором – вполне.

– Ты была не единственным ребенком, которого мы подменили. Мы не были уверены, что наша затея удастся, поэтому решили подстраховаться. Ты и еще шестеро детей были принесены в мой дом. Там мы провели обряды посвящения.

– Для чего?

– Для того чтобы понять, сможете ли вы стать сосудами.

– Сосудами? – Слушая откровения фейри, я лихорадочно соображала, как и куда мне бежать, поэтому непроизвольно теряла нить разговора.

– Да, сосудами для моих чар.

Вот теперь Калисса завладела моим вниманием полностью. Я не отрывала свой взгляд от пожухлой зелени ее очей.

– Видишь ли, Варя... – Она поднялась и прошлась по комнате. – Тысячу лет мы искали способ победить Ингварта, но все попытки были тщетны. Но тщетны не потому, что мы не старались, а потому, что не понимали суть его жертвы. Он, чтобы закрыть порталы, вырвал свое сердце, лишился души. Мне же, чтобы ответить, нужно было пожертвовать равноценным, самым дорогим, что есть у бессмертного существа.

– И что же это?

– Мои силы. Ты видела, как они угасают.

– Но вы говорили, что это из-за того, что наш мир без волшебства влияет на вас.

– Какие вы, люди, наивные! Как легко вас одурачить! Поверите в любую чушь, если прибавить к этому тоску в глазах и трясущийся голос. Ваш мир слишком жалок, чтобы на нас повлиять. Я добровольно передала все свои силы и часть своей души сосуду – единственному выжившему после испытаний ребенку. Естественно, став после этого беспомощной развалиной. – Калисса демонстративно сдернула с лица платок и расправила за спиной уродские отростки, упиваясь тем, какое впечатление на меня это произвело. Я честно пыталась не реагировать на провокацию, но жуткие крылья и гниющая плоть на лице, сквозь которую просвечивали зубы, наводили ужас.

– Я наделила тебя невообразимым могуществом. Только так, через добровольный отказ от чар, мой дар стал бесценным, не имеющим аналогов. Поэтому Ингварт не мог понять, откуда он у тебя. Ведь он уверен, что ни один фейри никогда и ни при каких условиях не сделает подобную глупость.

И тут я вспомнила книгу. Я видела рисунок, на котором фейри передавал силы человеку. Только тогда я это растолковала иначе. Я думала, именно это Ингварт и делает с Полиной: передает волшебство от одного существа другому. Но нет, там велась речь о добровольном пожертвовании. Значит, уже тогда Ингварт догадывался о том, о чем говорила сейчас Калисса. Но почему не сказал мне?