В тихой Вологде

Прочитав доклад благочинного из Великого Устюга, епископ помрачнел. Опять в духовном училище непорядок. Двое учащихся попали в полицию за пьяный дебош на улице. А у троих при обыске нашли революционные брошюры. Смотритель училища брошюры отобрал, а учащихся посадил в карцер. Это правильно, но этим дело не исправишь. Надо разъяснять всю никчемность и порочность революционных учений, чтобы юноши сами эти книжонки выбрасывали.

Владыка задумался. После памятного разговора с губернатором он сменил руководство семинарией, ужесточил дисциплину. Видно, надо и в Устюжском училище другого смотрителя ставить. Образованный человек нужен. Владыка вспомнил своё недавнее посещение Вологодской семинарии. Он тогда посидел на нескольких занятиях и остался доволен. Один преподаватель выделялся особенно, судя по всему – это эрудит и умница. Как он четко разъяснил учащимся, что христианский социализм – это очередная ересь. И коммунистические утопии попутно развенчал. Как же его фамилия? Кажется, Богословский.

Владыка, медленно разгибаясь и держась за поясницу, встал из-за стола, вышел в приемную и попросил секретаря принести личные дела преподавателей семинарии. Через 20 минут нужная папка была в руках у владыки. Он открыл ее и прочитал:

Богословский Константин Александрович.

Родился 17 февраля 1871 года в селе Борисоглебское Грязовецкого уезда Вологодской губернии.

Отец – Александр Григорьевич Богословский был священником Борисо-Глебской Ельниковской церкви, происходил из духовного сословия, из рода Непеиных.

Мать – Любовь Фёдоровна – была дочерью священника.

В семье было ещё 7 детей: 3 брата и 4 сестры.

В 1891 г. окончил Вологодскую духовную семинарию и в 1895 г. Казанскую духовную академию со степенью кандидата богословия.

В 1895–1896 годах преподавал Закон Божий и русский язык в Вологодском епархиальном женском училище.

В 1896–1899 годах преподавал русский и церковно-славянский языки, чистописание и арифметику в Устьсысольском духовном училище.

Приказом Обер-прокурора Синода от 15 октября 1899 года был назначен преподавателем на кафедру истории и обличения русского раскола Вологодской духовной семинарии.

Преподает в семинарии обличительное богословие, историю и обличение русского раскола и местных сект, а также Священное Писание. Параллельно ведет уроки русского языка в Вологодском епархиальном женском училище и уроки Закона Божия в Вологодской губернской гимназии.

Жена – Анимаиса Ивановна Богословская, урождённая Федоровская – дочь священника, выпускница Епархиального училища.

Научные труды. В 1898 году в Харькове была издана монография, основанная на материале кандидатской диссертации – «Государственное положение Римско-католической церкви в России от Екатерины Великой до настоящего времени».

Церковно-общественная деятельность. С 1900 года входит в Вологодский Комитет Православного Миссионерского Общества. Является делопроизводителем Совета Вологодского Православного Церковного Братства во имя Всемилостивого Спаса.

Награды и звания. Кавалер орденов св. Станислава 3-й степени и св. Анны 3-й степени. С 1904 года носит звание коллежского советника.

На другой день владыка пригласил к себе Богословского. В точно назначенное время тот вошёл в кабинет и, сильно прихрамывая, подошел под благословение. Это был мужчина среднего роста с доброжелательным взглядом небольших серых глаз, высоким лбом, вьющимися волосами, и небольшой бородкой.

Владыка начал разговор с событий, происшедших год назад:

– Константин Александрович, вы здешний коренной житель и должны хорошо знать местных крестьян. Скажите, все эти прошлогодние беспорядки, возмущения крестьян были вызваны только закрытием торговли?

Константин Александрович некоторое время собирался с мыслями, теребя бородку. Он заговорил, сначала несколько волнуясь, но вскоре его голос обрёл привычный ритм опытного преподавателя.

– Нет, Ваше Преосвященство, не только из-за торговли. Смиренный севернорусский крестьянин не станет из-за этого жечь книги, избивать семинаристов и гимназистов. Есть нечто другое, что заставило толпу обезуметь от ярости. Это оскорбление Царя, что для крестьянина равносильно оскорблению святыни, и поэтому воспринималось очень болезненно. А люди, совершившие святотатство, воспринимаются как чужаки, как враги. К таким людям испытывают отвращение и страх, а это, в свою очередь, порождает жестокость и агрессию.

– Да, вы правы. Имя царя для простого народа свято. Всегда бунтовщики, чтобы привлечь народ, объявляли себя наследниками престола. И Лжедмитрий, и Разин, и Пугачёв. Они понимали, что против царя народ бунтовать не будет… Да, не будет, – повторил владыка и задумался. – Если только его не собьют с толку, не подорвут веру в царя.

Владыка ещё раз внимательно посмотрел на своего собеседника.

– Константин Александрович, я хочу вам предложить место смотрителя Великоустюжского духовного училища.

На лице собеседника отразилось удивление.

– Но, Ваше Преосвященство, насколько я знаю, на этой должности должен быть священник.

– Да, таково требование Синода. Но, я думаю, вы достойны священного сана.

– Видите ли, владыка, у меня серьёзный физический недостаток – врождённый подвывих бедра. Я сильно хромаю, и это неизлечимо. Потому мне до сих пор и не предлагали принять духовный сан.

– Да, я понимаю, но думаю, что эта хромота не помешает вам служить Литургию.

5 июня 1907 года вышел указ Синода, по которому Константин Александрович назначался на должность смотрителя Великоустюжского училища. 30 июля 1907 года К. А. Богословский был рукоположен епископом Никоном в сан диакона, а 1 августа – в сан иерея.

3. Накануне катастрофы

(1917 г.)

– Ну, я пошел, оставайтесь с Богом, – говорил Павел своей жене, уходя поутру на работу. Был конец февраля, но на дворе стояла настоящая зима, и Павел, как всегда, надел валенки и овчинный тулуп.

– Придешь сегодня обедать? – спрашивала Татьяна.

– Приду, скорее всего. Кажется, сегодня никуда ехать не надо.

По полу зашлепали босые детские ножки, из комнатки выскочил старший сын, восьмилетний Гриша:

– Тятя, можно я приду к тебе в кузню?

Еще один, уже совсем тонкий голосок, послышался из-за полуоткрытых дверей:

– И я тозе хотю в кузню. Хотю мехи катять.

Это проснулся младший сын, пятилетний Ваня.

– У мамки проситесь. Коли отпустит, так приходите.

Десять лет назад Павел женился, отслужил в армии и теперь работал в каретной мастерской Девяткова. Работа ему нравилась, да и заработки сначала казались неплохими: он получал в месяц не менее двадцати рублей. Снимал домик поблизости от мастерской и уже было подумывал о покупке собственного дома, но помешала война. Цены на продукты росли так быстро, что едва хватало на еду. Выручала деревня: родители иногда подбрасывали кое-что. Хорошо, хозяину удалось заключить договор на изготовление продукции для армии: делали санитарные повозки для госпиталей, ремонтировали пожарные экипажи. Все три мастера, в том числе и Павел, были освобождены от армейской службы.

Сам Дмитрий Кириллович заметно постарел, но был еще полон сил и вынашивал планы после войны освоить в своей мастерской ремонт автомобилей. Уже с десяток диковинных самодвижу-щихся экипажей разных марок катались по улицам города, пугая жителей ревом моторов и заставляя зажимать носы от бензинового чада.

Дом Девяткова стоял на Золотушной набережной. Это было старинное двухэтажное здание с мезонином. Нижний этаж каменный, верхний – деревянный. Стена с пятью окнами выходила на улицу, а фасад с колоннами и с большим резным крыльцом – во двор. Там был выстроен корпус, в нижнем этаже которого размещались мастерские: слесарная, столярная, малярная и кузница. На втором этаже корпуса – общежитие для молодых рабочих-учеников, столовая, кухня, где кухарка готовила завтраки, обеды и ужины для рабочих. Здесь же была контора, в которой сидел хозяин. Он один управлялся со всей канцелярией и бухгалтерией, ведал закупками материалов, каждую субботу самолично выдавал заработную плату рабочим. Как-то, зайдя в контору, Павел застал хозяина склонившимся над чертежной доской.