Таинственный остров

– Что же, в таком случае, вместо того чтобы строить дом, мы построим корабль, и капитан Пенкроф будет командовать им!

– Что же, мистер Смит, – воскликнул моряк, – я с величайшим удовольствием стану капитаном, как только вы построите посудину, способную держаться на воде!

– Построим, если понадобится, – сказал инженер.

Пока эти отважные люди беседовали, настал час, когда инженеру нужно было уже готовиться к наблюдениям. Каким образом он без приборов определит точный момент прохождения солнца через меридиан? Герберт не мог понять этого.

Колонисты находились в это время в шести милях от Камина, в той части острова, где они нашли чудесным образом спасшегося инженера. Они сделали привал и, так как было уже половина двенадцатого, стали готовить завтрак. Герберт взял кружку, предусмотрительно захваченную Набом, и отправился к протекавшему невдалеке ручью за пресной водой.

Тем временем Сайрус Смит приготовил все для астрономических наблюдений. Он выбрал на берегу песчаную площадку, выровненную до идеальной гладкости отливом. Инженеру было безразлично, строго ли горизонтальна выбранная им площадка или она имеет уклон, так же как не играло никакой роли, стоит ли перпендикулярно к земле воткнутый им в песок шест длиною в шесть футов. Больше того, инженер сам придал ему наклон в сторону, противоположную солнцу, то есть к югу; не надо забывать, что колонисты острова Линкольна наблюдали дневное движение лучезарного светила в северной части неба в силу того, что сам остров находился в Южном полушарии.

Герберт вдруг сообразил, каким образом инженер думает определить момент прохождения солнца через точку зенита, то есть меридиан острова, или еще проще – солнечный полдень данного места: он использует для этого тень шеста, падающую на песок!

Действительно, тот момент, когда тень шеста будет самой короткой, и явится полднем. Техника наблюдения состояла в том, чтобы, внимательно следя за тенью, заметить мгновение, когда после укорачивания тень снова начнет удлиняться.

Наклонив шест в сторону, противоположную солнцу, Сайрус Смит делал тень, отбрасываемую им, более длинной и тем самым более заметными изменения в ее длине. В самом деле, чем длиннее часовая стрелка, тем легче уследить за ее движением по циферблату. В опыте инженера Смита тень шеста и являлась такой стрелкой на циферблате.

Когда, по его мнению, настало время, Смит опустился на колени на песок и при помощи колышков стал отмечать последовательное уменьшение длины тени шеста на песке. Его спутники, склонившись над ним, с величайшим интересом следили за его работой.

Гедеон Спилет, держа хронометр в руках, старался не упустить момента, когда тень шеста начнет удлиняться. Так как Сайрус Смит выбрал для этого наблюдения день 16 апреля, когда солнечное, или истинное, время совпадает со средним, хронометр журналиста должен был точно указать, который час в Вашингтоне, когда на острове Линкольна полдень, а это значительно упрощало все вычисления.

Пока солнце медленно всходило к зениту, тень шеста все время уменьшалась. Когда Сайрусу Смиту показалось, что она вновь начинает расти, он спросил:

– Который час?

– Пять часов и одна минута, – немедленно ответил журналист.

Определение было закончено. Оставалось только произвести вычисления. Ничто не могло быть более простым. Между меридианами острова Линкольна и Вашингтоном существовала разница округленно в пять часов. Как известно, Солнце в своем видимом суточном движении вокруг Земли проходит один градус в четыре минуты, то есть пятнадцать градусов в час. Пятнадцать градусов, помноженные на пять часов, давали семьдесят пять градусов. Отсюда ясно, что если Вашингтон расположен на 77° 3’ 11’’, или округленно в семидесяти семи градусах от Гринвичского меридиана, то остров Линкольна расположен западнее Гринвича на семьдесят семь плюс семьдесят пять градусов, то есть на 152° западной долготы.

Сообщив этот результат колонистам, Сайрус Смит на случай возможных ошибок при наблюдении, так же как это он сделал при определении широты, заявил, что правильней будет считать остров Линкольна лежащим между тридцать пятой и сороковой параллелью и между сто пятидесятым и сто пятьдесят пятым меридианом к западу от Гринвича.

Возможная погрешность в вычислениях в переводе на мили, считая по шестьдесят миль в одном градусе, давала около трехсот миль по широте и долготе. Но эта неточность не могла повлиять на решение колонистов: остров Линкольна находился на таком большом расстоянии от ближайшей обитаемой земли, что надо было оставить всякую мысль добраться до нее на хрупком и маленьком судне.

Действительно, географические координаты острова указывали, что он находится в тысяче восьмистах милях от Новой Зеландии, тысяче двухстах – от архипелага Паумоту и в четырех тысячах пятистах – от американского побережья. Но сколько Сайрус Смит ни напрягал память, он не мог вспомнить на карте этой части Тихого океана ни одного острова.

Глава пятнадцатая

Зимовка окончательно решена. – Вопрос о металле. – Исследование островка Спасения. – Охота на тюленей. – Каталонский способ. – Железо. – Сталь

На следующий день, 17 апреля, первые слова моряка, обращенные к журналисту, были:

– Кем мы будем сегодня, мистер Спилет?

– Кем прикажет быть Сайрус, – ответил журналист.

В этот день бывшим кирпичникам и гончарам пришлось стать металлургами.

Накануне колонисты после завтрака продлили свое исследование до оконечности мыса Челюсти, отстоящей в семи милях от Камина. Там кончались дюны, и почва приобретала ясно выраженный вулканический характер. Здесь не было уже сплошных гранитных стен, как на плоскогорье Дальнего вида; узкий залив, стиснутый двумя мысами, был окаймлен цепью прихотливо разбросанных скал, состоящих из изверженных вулканом пород.

Дойдя до этой точки, колонисты повернули назад и только в сумерках добрели до Камина. Несмотря на усталость, они не легли спать, пока не решили окончательно вопроса, оставаться на острове Линкольна или попытаться покинуть его.

Даже ближайшая к острову земля – архипелаг Паумоту – отстояла от него на огромное расстояние – в тысячу двести миль. Пенкроф решительно заявил, что простая шлюпка, особенно накануне наступления бурного зимнего времени, не может покрыть такое расстояние. Но и сооружение простой шлюпки, даже при наличии всех необходимых инструментов, было бы нелегким делом. Колонистам же пришлось бы начать с изготовления простейших инструментов – молотков, пил, топоров, буравов, рубанков, на что требовалось немало времени. Поэтому колонисты решили зазимовать на острове, подыскав жилище более комфортабельное, чем Камин.

Прежде всего нужно было использовать железную руду, залежи которой инженер обнаружил в северо-западной части острова, и превратить ее в железо и сталь.

Недра земли редко содержат в себе металлы в чистом виде. Чаще всего они встречаются в соединениях с кислородом или серой. Два образца руды, найденные инженером, как раз и были – один окисью железа, другой – серным колчеданом, то есть сернистой солью железа. Инженер решил получить железо из его окиси путем восстановления этой окиси углем – при плавке смеси руды с углем. Есть два способа плавки: один – простой и быстрый, так называемый каталонский способ, имеющий то преимущество, что руда при нем непосредственно превращается в железо; другой способ, несравненно более сложный, – доменная плавка – состоит в превращении руды в чугун и уже чугуна в железо путем извлечения из него углерода, содержащегося в нем в небольшом количестве – от трех с половиной до четырех процентов.

Сайрусу Смиту нужен был не чугун, а железо. Поэтому он остановился на первом способе. Руда, найденная инженером, оказалась очень богатой железом. Это была бурая, тяжелая руда, состоящая из окиси железа с примесью кремнезема. Руды этого сорта в Европе применяются для изготовления высокосортного железа, которым славятся Швеция и Норвегия.