Страница 47 из 59
Мне в голову приходит ужасная мысль.
— Ты пытаешься сказать, что ты не чист или вроде того?
Его лицо вытягивается.
— Что? Черт, нет. Я чист. Мэгги, я чертовски чист. — Он делает ко мне шаг и обхватывает мое лицо руками. — Клянусь, черт возьми, я чист.
— Тогда почему у тебя сейчас такой испуганный вид? — спрашиваю я, мои глаза бегают по его лицу.
Он вдыхает через нос, и я слышу, как дрожит его грудь, когда он наклоняется и целует меня в лоб.
— Потому что ты убиваешь меня.
— Что? — спрашиваю, с досадой вырываясь из его рук. — Что это значит?
Он закрывает глаза и качает головой.
— Мне нужно идти. Скажу Майлсу, что плохо себя чувствую. Я не могу находиться рядом с вами двумя. Больше нет.
— Больше нет? — спрашиваю, наклоняясь и поднимая с пола колготки. — О чем ты говоришь? Что изменилось, Сэм?
Он подходит к двери и с серьезным выражением смотрит на меня.
— Всё.
И, не сказав больше ни слова, он оставляет меня в женском туалете «Паба на Перл-Стрит» в еще большем замешательстве, чем я была до этого.
ГЛАВА 16.
Что же, этот день был пустой тратой наживки
Сэм
Наступает утро понедельника, и с сияющими глазами в мой кабинет входит жизнерадостный Майлс.
— Привет, мужик, тебе лучше? — спрашивает он, опускаясь на стул напротив меня.
Я провожу рукой по волосам и пытаюсь вести себя спокойно.
— Да, извини, что сбежал в пятницу вечером. Одно из блюд фургончика на колесах вошло в конфликт с моим желудком. — Честно говоря, ложь, должно быть, уже стала моей второй натурой.
— Все в порядке. Мэган все равно была не в настроении до конца вечера, так что наш пробег по пабам полностью провалился, и мы тоже ушли пораньше.
Я киваю и вздрагиваю, вспомнив те миллионы раз, когда хотел написать Мэгги в выходные, но не смог себя заставить. Независимо от того, что произошло в пятницу вечером, она по-прежнему хочет вернуть своего бывшего, а я по-прежнему тот, кто я есть. И теперь, когда управление шиномонтажом перешло в мои руки, — определенно не время отвлекаться.
— Как думаешь, в пятницу вечером Мэг была в порядке? Она казалась какой-то странной, — заявляет Майлс, закидывая ноги на край стола и откусывая принесенное из комнаты ожидания печенье.
— То есть? — спрашиваю, напрягая руки.
— Какой-то... взволнованной. Я пытался выудить что-то из Кейт, потому что она явно что-то знает, но она — могила.
Я медленно пожимаю плечами.
— Не знаю, приятель.
— Я немного беспокоюсь, не из-за того ли, что между ней и Стерлингом что-то происходит.
— Что, например? — спрашиваю, чертовски желая, чтобы она призналась Майлсу, что они со Стерлингом расстались.
— Не знаю... просто как-то странно, что она тусуется в Боулдере и не собирается возвращаться в Юту, чтобы быть к нему ближе. Говорит, что безумно в него влюблена, но ее любовь не похожа на нашу с Кейт.
Я задумчиво киваю.
— Не думаю, что чья-то любовь может быть похожа на вашу с Кейт. Вы, ребята, как... единорог, испражняющийся радугой любви, которая заставляет простых смертных чувствовать себя неполноценными.
Майлс смеется над этим метким описанием, а затем снисходительно пожимает плечами.
— Я просто беспокоюсь о ней. Она такой безнадежный романтик, и иногда я думаю, что ей нужно позволить событиям развиваться более естественно.
В представлениях Мэгги Хадсон о любви нет ничего естественного.
— Боюсь, в этом деле от меня мало толку, — отвечаю я.
Майлс медленно моргает, с серьезным выражением вглядываясь в меня.
— Ты в порядке?
— Да, я же сказал, что чувствую себя лучше.
— Нет, я имею в виду... У тебя все хорошо? Ты тоже как будто не в себе. Полагал, ты будешь на вершине мира от того, что Терри отдал тебе ключи от замка, но, как ни странно, ты, кажется, не в восторге.
— Я рад, — огрызаюсь в ответ, мои плечи напрягаются. — То есть, это шиномонтажная мастерская. Я рад шиномонтажной мастерской, насколько это возможно.
Майлс задумчиво кивает, явно не удовлетворенный таким ответом.
— Слушай, я не очень много знаю о твоих семейных делах, да мне и не нужно, ведь лучшие друзья — это лучшие друзья без каких-либо условий. Но я знаю, что эта шиномонтажная мастерская начиналась с твоего отца, и, может, тебе немного странно сидеть сейчас в его кресле.
— Это кресло принадлежало Терри, — поправляю, сжимая вспотевшие ладони в кулаки.
— Ты знаешь, что я имею в виду. — Майлс подвигается на край стула, опираясь руками о стол. — Послушай, Сэм, мы с тобой близки, но я чувствую между нами стену. Так было всегда. Я безумно разоткровенничался о своей драме с бывшей, но ты так мне и не открылся.
— Потому что у меня нет драм с бывшими, — утверждаю, чувствуя, что чем больше этот разговор становится проникновеннее, напряжение в мышцах усиливается.
— Я знаю, но твоя драма иного рода. И не делай вид, что не понимаешь. Я в курсе, что ты планируешь помочь своей маме через два года выйти на пенсию и постоянно помогаешь сестрам. Теперь ты возглавляешь «Магазин шин». Это большая ответственность, Сэм. И я понимаю, делиться друг с другом — не то, чем занимаются парни, но я надеюсь, ты знаешь, что я всегда рядом. Я с тобой, чувак, что бы ни случилось.
От слов Майлса впадаю в ступор. Его голубые глаза широко распахнуты, будто одним многозначительным взглядом он пытается выразить свою любовь ко мне. Это больно. Все им сказанное причиняет боль, потому что я этого не заслуживаю. Не после всего того дерьма, что я натворил с его сестрой за его спиной. Я не жалею о том, что мы сделали, но жалею, что солгал ему об этом. Может, между нами и стена, но Майлс по-прежнему мой лучший друг. Я тоже с ним, что бы ни случилось.
— Спасибо, приятель. Я тоже с тобой, что бы ни случилось.
Он кивает и протягивает руку, стукаясь со мной кулаком.
— В принципе, это твоя версия «я люблю тебя», так что я ее принимаю. — Он встает, чтобы выйти за дверь и вернуться к работе, но я останавливаю его до того, как он выходит.
— Майлс, у тебя найдется время выпить со мной завтра вечером? На самом деле есть кое-что, о чем я хочу с тобой поговорить.
Глаза Майлса загораются, как у ребенка в рождественское утро.
— Безусловно. Мы все устроим.
— Звучит неплохо, мужик, — отвечаю я его удаляющейся фигуре, думая про себя: «Надеюсь, после всего, что я тебе расскажу, ты по-прежнему будешь со мной, что бы ни случилось».
Достав телефон, пишу Мэгги.
Я: Нужно поговорить.
Спарки: Хорошо…
Я: Не могла бы ты встретиться со мной у Марва за ланчем около полудня?
Спарки: Конечно, до скорого.
Я в той же кабинке, где мы сидели с Мэгги, и со скользкими от пота ладонями смотрю в окно, ожидая, когда подъедет ее машина. Когда это, наконец, происходит, клянусь, мое сердце начинает бешено колотиться от вида того, как она, в длинном красном шерстяном пальто, ботиночках на платформе и узких джинсах, входит в магазин приманки. Темные волосы распущены по спине, и я с изумлением смотрю на нее, потому что несколько недель назад я совершенно не представлял, что кто-то наподобие нее войдет в мою жизнь.
Заметив меня в углу, она нежно улыбается и направляется ко мне. Скользнув в кабинку, она облизывает губы и оглядывает играющих в карты стариков.
— Может, мне следовало захватить колоду, — говорит она, нервно поглядывая на меня.
Глядя на нее, медленно моргаю.
— Боюсь, я не в настроении для игр.
Она кивает и тяжело выдыхает.
— Прости, Сэм. Я о стольком сожалею.
— О чем, например? — спрашиваю, закатывая рукава, готовясь к тому, что сейчас услышу.