Страница 39 из 59
По пути к ней в голове всплывают воспоминания о том, как я впервые ее здесь увидел и как не к месту она тогда выглядела. Теперь она похожа на одного из парней… с очень горячей попкой и сексуальными длинными темными волосами, выглядывающими из-под шапочки-чулка.
Когда я оказываюсь рядом с Мэгги, Марв буквально воет от смеха. Странный хохот заядлого курильщика заставляет меня беспокоиться о том, сколько лет ему осталось на этой земле.
— Говоришь, они сбежали с вашей одеждой? — выдавливает он, и его лающий смех, прерывает кашель.
— Определенно! Всю обратную дорогу до хижины нам пришлось бежать в чем мать родила! — восклицает Мэгги и поворачивается ко мне. — Привет, Сэм! Я как раз рассказывала Марву о наших веселых выходных.
— О, рад, что ты рассказываешь ему только хорошее, — прищурившись, невозмутимо говорю я.
Мэгги поджимает губы.
— Ну, я могла бы вместо этого рассказать ему о твоей большой удочке?
— На сегодня хватит, искорка! — Прикрываю ладонью ей рот, склоняюсь над прилавком, и небрежно говорю: — Рассказывай, Марв. Где мы сегодня ловим рыбу, и какая приманка, по-твоему, поможет нам справиться с задачей?
Марв принимается мне помогать, но, клянусь, когда он почерпывает в ведерко несколько пескарей и передает их Мэгги, в его глазах мелькает огонек. Через несколько минут мы с Мэгги уже сидим в моем грузовике и направляемся к уединенному месту под названием Фаун-Лейк.
— На этот раз не на снегоходе? — спрашивает она с пассажирского сиденья, поправляя ремень безопасности.
— Да, не хотел тратить время, чтобы заезжать домой.
Она печально качает головой.
— Какая жалость. Я подумала, может, на этот раз ты позволишь мне сесть за руль.
— Да? — С озорным блеском в глазах кошусь на нее. — Для фотки твоему бывшему или просто для развлечения? — Выпаливаю последний вопрос, не подумав, и тут же жалею, что не могу взять слова обратно.
Почему я вообще заговорил об этом ублюдке? Мне на него плевать, потому что мы с Мэгги вместе ненадолго. Да, я делаю с ней что-то другое, чем с любой другой девушкой, но это не меняет того факта, что у нас все временно. Типа, поймать и отпустить.
Она хмурит брови, и, когда отворачивается, глядя в окно, я думаю, что мое замечание, возможно, задело ее чувства.
— Не всегда все дело в Стерлинге.
Я чувствую себя ужасно из-за того, что испортил наше веселый настрой, поэтому протягиваю руку и игриво сжимаю ее бедро.
— Думаю, у Марва есть сани. Если будешь продолжать заговаривать ему зубы, уверен, он возьмет тебя покататься.
— Может, я так и сделаю, — щебечет она и поворачивается, чтобы показать мне язык. — Если мы с ним подружимся, ты мне больше не будешь нужен, это уж точно.
Я смеюсь над этим ответом.
— Знаю, рыбак из него получше будет, но боюсь, что не смогу проинформировать тебя о величине его удочки.
Она смеется, и легкое и веселое настроение возвращается. Подъехав через несколько минут к озеру, быстро устанавливаем рыбацкую палатку. По предыдущим двум рыбалкам Мэгги помнит много указаний по установке, так что все идет очень гладко. Как только мы заходим внутрь, я включаю пропановый обогреватель, а после помогаю Мэгги насадить наживку на крючок.
Двигая удочками в лунках, на нас опускается уютная тишина, и я не могу не думать о том, как легко ловить рыбу с Мэгги. Все эти годы из-за воспоминаний об отце я ни разу не брал с собой никого на подледную рыбалку. Но потом в мою жизнь ворвалась Мэгги, и теперь все по-другому. Менее зловеще и тяжело. Более светло и ярко. Если бы не она, я, наверное, до сих пор рыбачил в одиночестве, размышляя о дерьме из прошлого, которое ни черта не значит в моем будущем.
— Итак, готов завтра стать настоящим боссом? — спрашивает Мэгги, нарушая молчание, и смотрит на монитор, освещающий внизу воду.
Я пренебрежительно пожимаю плечами.
— Дядя Терри, кажется, думает, что я готов, так что, полагаю, да.
— Вы довольно близки с дядей? — спрашивает она, поворачиваясь ко мне с широко распахнутыми, любопытными глазами.
— Да, близки, — отвечаю и тут же вспоминаю, как он мне помогал, когда я была подростком. — Я работаю на него целую вечность. Честно говоря, если бы не он, в жизни я бы, наверное, пошел совсем иным путем.
— Как так? — спрашивает Мэгги, все еще задумчиво глядя на меня.
Тяжело выдыхаю от того, сколько всего тянет за собой этот простой вопрос. Но почему-то делиться этим с Мэгги не кажется так уж напряжно, как с кем-то еще, поэтому я прочищаю горло и отвечаю:
— В школе я часто ввязывался в драки, и мама не знала, что со мной делать. С девочками она находила общий язык, но из-за меня всегда плакала. Я испытывал вину за то, что подводил ее, но на следующий день кто-то что-то говорил и я снова выходил из себя. — Сглатываю комок, образовавшийся в горле от этого воспоминания. — Но тут вмешался дядя Терри и помог мне привести голову в порядок. Он взял меня на работу в «Магазин шин» после школы, повесил там боксерский мешок и научил, как вымещать свою агрессию в боксе, а не на лице какого-то случайного мудака.
Мэгги тихо хихикает.
— Кажется разумным... и также объясняет, почему тому парню у Марва так сильно досталось.
Я вздрагиваю от этого напоминания.
— Да, это первый раз за много лет, когда я ударил парня, но этот мудак своими отвратительными комментариями заслужил это. Я даже не чувствую себя плохо из-за этого, потому что это было действительно чертовски хорошо.
Она хихикает, и я не могу не рассмеяться вместе с ней.
— Но в юности мне нужно было куда-то направлять свой гнев. Я был молод, во мне бушевали гормоны… я всегда находился на грани срыва из-за любого самого пустячного дерьма.
— Как думаешь, почему? Неужели три старшие сестры сводили тебя с ума? — Она выжидающе смотрит на меня, понятия не имея, насколько серьезен только что заданный вопрос.
Честно говоря, об этом меня спрашивали не многие. Даже Майлс. Мое детство — не то, чем я делюсь с людьми. Но почему-то с Мэгги я чувствую себя в безопасности. Она вроде странного человека, который на самом деле не существует в моей реальной жизни, потому что все, что мы делаем вместе — секрет. И когда я смотрю в ее голубые, как озерная гладь, глаза, я вижу в них нечто, что заставляет меня хотеть рассказать. Что-то глубокое и значимое. Что-то не случайное.
Я прочищаю горло и смотрю на свои руки, крепко сжимающие удочку.
— Хм, не думаю, что я когда-либо рассказывал тебе, но на самом деле подледной рыбалке научил меня отец.
Мэгги с любопытством наклоняет голову, когда я меняю направление разговора.
— О, это классно. Ты никогда раньше не упоминал об отце.
Медленно сглатываю, чувствуя, как в груди нарастает старая боль. Мне кажется, на меня давит тяжелый ботинок, который я хочу с себя сбросить.
— Ага... только это единственная классная вещь, которой мы когда-либо занимались вместе.
Мэгги несколько секунд обдумывает мои слова, после чего спрашивает:
— Где он живет?
— Блядь, да кто знает, — отвечаю с самоуничижительным фырканьем. Я вытягиваю ноги по обе стороны от проруби и мотаю головой. — Он сбежал от нас, когда мне было четырнадцать. У него проблемы с психикой, и... ну, детство с ним было нелегким.
Мэгги придвигается ближе, ее глаза смотрят на меня с такой серьезностью, что я начинаю беспокоиться.
— Что за психические проблемы?
Перед моим мысленным взором начинают всплывать воспоминания, заставляя вздрогнуть, потому что я не думал об отце уже несколько месяцев. Даже когда пару недель назад мама спросила, ходила ли я с ним на подледную рыбалку, я пропустил это мимо ушей. Но что-то в том, чтобы видеть реакцию другого человека на вашу правду, возвращает все старые эмоции, дремлющие внутри вас.
— У него биполярное расстройство, и это не проблема, когда он следит за собой, но он часто перестает принимать лекарства и впадает в маниакальное состояние. Это всегда было чертовски страшно. Рыбалка была единственной вещью, которая могла хоть как-то перезагрузить его. Подледная рыбалка справлялась с этим больше, чем что-либо другое. Полагаю, это потому, что она дает сконцентрироваться, понимаешь? Когда мы находились в палатке, он словно мог, наконец, успокоить свой разум. Когда я стал подростком, он стал гораздо чаще отказываться от лекарств. А потом, в один прекрасный день просто исчез. Мама просила копов искать его повсюду. А когда они, в итоге, нашли его, он жил с другой семьей, о которой лгал нам столько лет.