Список обреченных

— Дамир, — сказал Олег Николаевич. — Будьте поосторожнее.

— Да, мы шепотом, — одними губами сказал Дамир. — Он еще добавил: «Защиты и справедливости». Олег Николаевич, но ведь действительно так не должно быть.

«Сам проговорился, что знаком с Альбицким, — думал Олег. — Но иначе было нельзя, в том разговоре не должно было быть ни малейшей фальши, иначе бы все пропало».

Как легко он сказал это про расстреляют! У Олега сжалось сердце. Смирился? Решил остаток дней забыть о себе и помогать другим? Это, наверное, к лучшему. Но до чего же горько!

Вернувшись домой, он написал Андрею и изложил эту историю. И назвал имя, и место. Что мы должны делать, если убийца уже направил на нас пистолет, если насильник уже схватил свою жертву? Неужели стоять и ждать? Да, конечно, в идеале преступником должна заняться полиция, потом следствие, потом суд. А если нет ни полиции, ни следствия, ни суда? Остались одни названия без изначального смысла. И ждать помощи неоткуда, кроме пистолета в твоей руке.

Олег почувствовал, что теряет почву под ногами.

«Олег Николаевич, спасибо за информацию, — пришел ответ. — Мы проверим. Если невиновен, ни один волос не упадет с его головы. Не беспокойтесь. Нас сейчас просто забрасывают жалобами из регионов. С одной стороны, для нас это очень тяжело, людей не хватает, а с другой мы, конечно, зря сосредоточились только на столицах (если учесть, что Екатеринбург — это столица Урала).

Да, в столицах больше возможностей украсть по-крупному, но в глубинке такая средневековая жесть, что столицы кажутся обителями ангелочков. Исправимся. Будем расширяться и создавать региональные отделения. И делить список.

Если кто-то еще попросит «защиты и справедливости» — пишите. Будет и защита, и справедливость, и даже милосердие, если случай не очень патологический.

Альбицкий».

Региональные списки появились примерно через месяц, они были на порядок больше столичных и проработаны не хуже: с перечислением и описанием преступлений, со ссылками на источники, иногда с документами.

Дягилев там был.

Саша узнал об этом еще через несколько дней. Бог его знает, как!

Подошел благодарить на следующей прогулке.

— Дамир, спасибо огромное! От всех нас.

— За что? — спросил Дамир.

— Дягилев в списке.

— Саша, я не из Лиги. Просто совпало так, вы же жалобу подавали через сайт.

— Да, я помню, что не из Лиги. Только вы там побыстрее как-нибудь с исполнением, ну очень достал!

Дамир вздохнул.

— Дамик, если тебе надо что-то, мы все сделаем. Деньги соберем, — сказал Саша.

— Спасибо, Саш. У меня все есть, меня поддерживают.

Саша понимающе кивнул.

— На письма не успеваю отвечать, даже не удобно. У меня их горы.

— Ну, так!

— Только адвоката ко мне больше месяца не пускают. Но с другой стороны и не допрашивают. Ни разу не вызывали.

Вопрос с адвокатом взялся решить Олег Николаевич. Но допуска Константинова так и не добился.

Решение пришло с неожиданной стороны.

В апреле Штерн получил очередное письмо от Альбицкого.

Глава 18

«Олег Николаевич, по нашей информации следствие движется к завершению и будет окончено максимум за две недели, — писал Альбицкий. — Учитывая такие космические скорости, сроки ознакомления с делом они сократят.

Я далек от мысли, что они не допустят Константинова даже до ознакомления, все-таки это явное нарушение закона. Но ему понадобиться помощник. У нас есть неплохой парень Петр Михайлович Левиев. Это штатный адвокат Лиги.

Он защищал двух наших агитаторов и вытащил на штрафы с амбулаторным посещением ПЦ, а одному курьеру дали за отсиженным. В наших обстоятельствах, сами понимаете, это блестяще.

У него есть еще одно несомненное преимущество: он знает детали убийств, приписываемых Дамиру, скажем так, из первых рук. И увидит несоответствия в тех показаниях, которые они для него напридумывали.

Работать будет pro bono, точнее за наш счет. От Константинова не отказывайтесь, он велик, и для Пети будет мастер-класс.

Альбицкий».

«Это дискредитирует Дамира», — написал Олег Николаевич.

«Дамира уже ничего не дискредитирует, — возразил Андрей. — Левиев не только наших защищал, он вообще специализируется по политическим делам. Все-таки потери Лиги не так велики, чтобы, работая только у нас, он не умер с голода. А преимущества его несомненны. С Константиновым посоветуйтесь».

Илья Львович идею одобрил.

И уже на следующий день после заключения договора с отцом Дамира, Левиева пустили к подзащитному.

Худой парень лет тридцати больше напоминал разночинца позапрошлого века, чем адвоката нынешнего. Даже волосы несколько длиннее, чем может позволить себе адвокат. Но одет аккуратно и недешево, похоже, не потому что заморочен подобной ерундой, а потому что профессия обязывает.

Он протянул руку Дамиру.

— Петр. Давай на «ты» и по имени. Ненавижу официоз. На суде вспомним. Идет?

— Да, — кивнул Дамир.

Новый адвокат ему положительно нравился.

Он сел рядом с Дамиром и водрузил на стол ноутбук.

— Ну, все кино я посмотрел, заключение Криса Уоррена прочитал, с Ильей Львовичем ситуацию обсудил, спрашивать тебя об убийствах смысла нет, так что расскажи мне, пожалуйста все, что вы знаешь о Лиге. Вообще все.

Дамир посмотрел недоуменно.

— Очень просто, — пояснил Левиев. — Будем ловить тебя на вопиющей некомпетентности.

— Ну, Лига существует примерно года два. Занимается убийствами чиновников. В основном. Существует список Лиги, куда вносят тех, кто по мнению Лиги, в чем-то провинился. Символ: цветок болиголова. Это растение, из которого на самом деле был стерт яд для Сократа. Цикута — это историческая ошибка. Цветок похож на зонтик… Наверное, на суде я буду выглядеть полным идиотом.

— Именно этого мы и добиваемся. Потерпи. Это лучше, чем выглядеть полным мертвецом.

— Ну, у Лиги есть подразделения: отряд исполнителей, отряд пропагандистов, аналитический отдел, суд присяжных Лиги. Есть сайт, через который они набирают новых людей. Через сайт можно сделать донейт в криптовалюте.

— А как набирают исполнителей?

— Там анкета есть на сайте.

— Какие там пункты?

— Не знаю. Я ни разу не решился по ней кликнуть.

— Как отбирают исполнителей?

— Не знаю.

— А как ты думаешь?

— Наверное надо иметь спортивную подготовку. Или военную.

— Угу! У тебя есть военная подготовка?

— Нет. Никакой.

— А спортивная?

— Я занимался теннисом, но недолго. Бросил, к сожалению. И шахматами.

— Разряд есть?

— Нет.

— Даже по шахматам?

— Даже по шахматам.

Левиев задавал еще кучу вопросов, так что Дамир устал так, словно это был допрос СБ. И к концу чувствовал себя абсолютно никчемным идиотом, который не умеет и не знает абсолютно ничего: ни видов оружия, ни ядов, ни конструкции тормозов в прокурорском Лексусе.

— Дамир, да не расстраивайся ты так, — напоследок успокоил Левиев. — В аналитический отдел Лиги тебя бы возможно взяли, а вот в исполнители без шансов, извини.

Зацвела черемуха, в траве распустились первые крокусы, лиловые, с желтыми серединками. Стало достаточно тепло для того, чтобы жить в палатках.

Тренировочный лагерь Лиги расположился в сосновом лесу в горах, менее, чем в сотне километров от Праги.

Никогда в жизни Женя столько не преодолевал полосу препятствий, не стрелял по движущимся мишеням, не ползал под колючей проволокой и не дрался с ножом. День был расписан с утра до вечера. Вставали в восемь, завтрак, потом четыре часа тренировок, после обеда лекции. Предметы специфические: «Яды», «Взрывотехника», «Как вести себя на допросе», «Как распознать ложь», «Обратный суд», «Слежка: ведение и уход» и даже «Искусство невидимости».

В конце первой недели, когда у Жени, наконец, перестали болеть все мышцы без исключения, у него состоялся важный разговор с Альбицким.