Возвышение Хиспа

Спуск оказался довольно длинный. Метров на тридцать под землю я точно спустился, а спустившись, оказался в большом коридоре, уходившем в разные стороны. Все та же красная дорожка, головы дракончиков и отсутствие картин… Куда идти? Типы наверху точно знали, что в доме никого нет и мне придется спускаться сюда, и все равно смолчали. Вот ведь гады! Впрочем, направление я выбрал довольно быстро. Да и куда я еще мог пойти? Ноги потопали налево прежде, чем мозг успел отдать соответствующую команду. Около получаса я вынужденно бродил по многочисленным ответвлениям коридора. Только теперь вместо спален, кухни и зала, которые я нашел наверху, здесь наткнулся на винные бочки, комнату, полностью забитую каким-то хламом, комнату с кучей двухъярусных кроватей и уже под самый конец получаса пришел туда, куда, видимо, и должен был прийти.

Скромненько постучавшись в деревянную дверь, из-за которой раздавались голоса, я тихо проскользнул внутрь. М-да… я думал, тут человека три, но, когда на меня уставились человек тридцать, не сдержал удивления и мои брови поползли вверх. Комната представляла собой этакую университетскую аудиторию, только вместо студентов, тетрадок и ручек (где вы видели студента с учебником на парте?!) за «партами» сидели люди разнообразного возраста, а перед ними лежали ножи, мечи и прочие представители мира холодного оружия. И вместо преподавателя за столом сидел… думаю, сам Жирный Толд, потому как если эта груда сала не подходила под слово «жирный», то я уж и не представляю, каким бы тогда должен был быть Толд. Впрочем, злые языки вполне могли пошутить так в отношении маленького и худенького паренька. Помнится, был у меня знакомый, который при росте под два метра имел вес, едва превышающий полсотни килограммов, хотя с виду дистрофиком не выглядел. Звал я его «Мелкий», так и здесь могли пошутить над главой гильдии, но, судя по всему, этот Толд заслужил свое прозвище совсем не в результате чьей-нибудь шутки, он просто был самым настоящим Жирным Толдом!

Вот почему так? Вместо нормальных размышлений мне в голову полезла всякая хрень, вроде воспоминаний о Мелком, рассуждений о прозвище Толда и еще полдесятка совершенно неуместных мыслишек вплоть до пары скабрезных анекдотов. Точно – придурок! Хорошо хоть, заняли эти так называемые мысли очень малый промежуток времени и никто еще не успел должным образом среагировать на мое появление. Зато я, вернувшись к действительности, не растерялся.

– Извините за опоздание! – покаянно произнес я и, присев рядом с довольно внушительных размеров тушей, взмахнул рукой: – Да вы не обращайте на меня внимания, продолжайте, продолжайте! А я посижу здесь тихонько, послушаю…

Увы! Меня не поддержали…

– Ты кто такой?!! Как прошел?!!

Скажу честно, для такой огромной массы орет он дай боже, я-то рассчитывал на повизгивание в стиле Бонемара, а не на рев реактивных двигателей.

– Я неоднократно говорил, что я – человек! А также всегда добавлял насчет того, что это звучит гордо. Ну, а прошел ногами, топ-топ… Еще помнишь, как надо ходить? Нет? Да? Удивлен!

Мне уже искренне стало интересно, веди я себя так в моем мире – какая бы была реакция? Некоторые закидоны я и у себя выделывал, но тогда я был во много раз адекватнее и спокойнее, но реакция… реакция была одинаковой и для нашего мира, и для этого. Я их явно заинтриговал. Все-таки столь наглое поведение среди стольких не совсем чистых на руку людей должно иметь хоть какое-то объяснение. Если не боюсь, значит, для этого у меня есть серьезные основания, конечно, при условии, что я не какой-нибудь полный псих с мозгами набекрень.

Может, я и не читал мысли сидящих здесь людей, но верное направление явно угадывал. Бедные, бедные воры. Не удержавшись, я заулыбался, чем еще больше насторожил своих скорее слушателей, нежели собеседников. Ну не говорить же им, что я как раз по второму варианту? Тому, где псих с мозгами набекрень. Пусть лучше буду проходить по первому, так разговор получится конструктивнее и содержательнее.

– В общем, я, собственно, по какому поводу, мне бы с господином Толдом перекинуться парой слов. Желательно тет-а-тет, ну или, коль так хочется, могу и наедине, раз два «т» для вас слишком умно, да еще и с буковкой «а».

Произошедшее дальше я не планировал. Нет! Все произошло как надо, так было даже лучше, но я этого не планировал, вернее, не предполагал, а то планы имеют одно свойство, но весьма большое и очень нехорошее, в результате чего стараюсь ими не пользоваться. Я думал, придется набить морду одному-двум… десяткам, и лишь после этого меня допустят до приват-беседы с «достопочтенным и многоуважаемым», но в тот момент, когда у Толда от ярости покраснели глаза, а с губ едва ли не срывалась пена, что-то произошло, и из главы будто воздух выпустили. Он мгновенно успокоился и при этом выглядел едва ли не испуганным. Видимо, не для одного меня такое поведение стало странным: народ уже похватал колющие и режущие со своих столов, но, не дождавшись приказа, теперь недоуменно смотрел на своего главу, а тот, не отвечая на взгляды людей, вытер вспотевший лоб какой-то грязной тряпкой и, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес:

– Проведите его в мой кабинет, я с ним поговорю.

Сказав это, он на удивление легко вылез из своего необъятного кресла и торопливо засеменил куда-то в угол помещения, где оказалась неприметная дверка, в которую глава и юркнул, едва при этом не застряв в проеме.

Честно говоря, я до последнего ждал какого-нибудь подвоха. Вроде того, что Толд отдал приказ своим людям совсем не тот, который я услышал, а сам для собственной безопасности скрылся с места происшествия, но нет. Народ вокруг меня недоумевал точно так же, впрочем, приказы они, видимо, привыкли исполнять, поэтому не прошло и пяти минут, как меня предельно корректно попросили следовать за собой. Причем моим проводником стал бородатый тип, сидевший рядом со мной и бывший мною охарактеризованным как «туша». Мне оставалось лишь задумчиво созерцать бритый затылок моего провожатого и морщить лоб в попытках понять. Все было совсем не так, как я ожидал, и это мне катастрофически не нравилось. Именно катастрофически и именно не нравилось. Задумка, которую я рассчитывал реализовать лишь на начальной стадии, грозила вылиться в нечто другое, могущее потребовать своего продолжения, а тут еще и Дженус молчит. Ведь опять какую-то пакость готовит. Сволочь шантажистская!

Пока шел за «тушей», вдоволь похихикал над тапочками розового цвета, надетыми на его ноги, и тяжко повздыхал по поводу того, что сам не нашел таких же. Шли недолго – не успел я даже придумать повод для того, чтобы достать моего проводника, как уже пришли. Громила открыл дверь и, как добропорядочный выдрессированный лакей, замер сбоку от нее. Я вошел в небольшое помещение с одним-единственным столом, за которым сидел Толд, и стулом напротив него – больше ничего и никого в комнате не было. Едва я переступил порог, как дверь за моей спиной с тихим шорохом закрылась, а хозяин помещения угрюмо уставился куда-то мне в переносицу. Бросив рассеянный взгляд сначала на голые стены, затем на пушистый ковер на полу, я подошел к приготовленному для меня стулу и, развернув сиденьем к себе, оседлал его, положив руки на спинку.

– Ну? Чего звал? – сразу спросил я.

Обожаю себя: такой умненький, такой красивенький, такой сильненький… ну разве не прелесть? Впрочем, это был риторический вопрос. Пока хозяин пытался справиться со своей упавшей челюстью, я придирчиво поскреб ногтем по столу, но так и не понял, из какого он дерева был сделан… да может, я такого дерева и не знаю.

– Мне кажется, – наконец выдавил из себя Толд, – это вам была нужна встреча со мной.

– Правда?! – удивился я. – С чего ты это взял?

Голос у моего собеседника был… даже не знаю, каким… вроде и не громким (хотя орет о-го-го как!), но и не тихим, а главное – очень приятным. Это верх моего удивления, голоса мужчин мне как-то никогда не нравились. Не в том смысле, что у всех голоса отвратительные, а в том… ну это же мужчина? Как его голос может нравиться? То ли дело у женщин, но это уже совсем другая тема. Тем не менее как бы это глупо ни звучало, но голос Жирного Толда мне нравился… Хотя сам он еще тот субъект. После восьми подбородков я сбился со счета (они уходили куда-то за воротник донельзя поношенного… поношенной… гм… чего-то там), глаза были на удивление большие, светлые, волосы черные, густые, а усы свисали едва ли не до плеч, при этом руки, лежавшие на столе, больше походили на лопаты, и я как-то не заметил лишнего жира на них. Пока я с интересом разглядывал своего собеседника, тот пыхтел как паровоз, а его рот то открывался, то закрывался: видимо, хозяин все никак не мог решить, чем же ему ответить на мои слова.