Научи меня любить

— Андрюх, – прервал его беготню Сашка, — погоди. Я тут подумал, знаешь, если бы вот я наворотил. И отсидел. Ты бы со мной стал общаться? 

Андрюха резко захлопнул створку нижнего шкафчика, и с бутылем и рюмками в руках подскочил к столу. С шумом поставил их и, негодуя, закричал:

— Старшина! Да как можно! Да никогда в жизни... Я хоть бы ты маньяком был, ни разу бы не поверил, и друга бы не предал! До последнего защищал бы! 

— Вот и я, Смольняков, прикинь, тебя бы не бросил. Прости, брат, что не нашел тебя. Закружилось у меня —  любовь, свадьба. Может, если бы вместе держались, уберег бы тебя... Но стыдно мне, а ты свое наказание отбыл. 

– Отбыл, да. — Андрюха прижал ладонь к глазам, потер вдруг набежавшие слезы и, резко выдохнув, выдал : — Я все понял, Сань. Но себя еще не простил. Дочь у этого мужика, которого я сбил, осталась. Она у него одна была. Светка эта мне еще в школе девчонкой нравилась. И сейчас. А теперь и не пойду к ней. Отца я ее убил, понимаешь? Может, если бы кто другой, я бы меньше себя гнобил? 

— Да нет, Андрей. Я тебя знаю. Не меньше. Давай, за встречу дерябнем, да поедим. У меня слюны полный рот от запахов. Картошка жареная, знаешь сколько я о ней мечтаю! 

— Как это мечтаешь? 

— Да, не спрашивай... Ты сам давно освободился? 

— В марте. По знакомству "оттуда" помогли с работой. Как пришел, устроился по договору на север шофером. Начальника одного вожу, ему как раз ребята посерьезней нужны. На то, что сидел,  он лишь рукой махнул. Ну и вот, работа по вахтам, но больно знаешь и домой ехать не куда было. А тут тетка ни с того ни с сего захворала сердцем. Звонят соседи, говорят, приезжай. Я, конечно, отпросился. Еще две недели тут буду. Хозяйство — вот баб Маша, подруга теткина, присмотрит. Урожай себе да мне поделит. А кур покормит, обещала. М-да, все опять с ног на голову как-то, придётся менять что-то. Но меня в деревню тянет. 

— К Светке поближе? — Андрей  сверкнул глазами, но Сашка лишь ухмыльнулся. 

— Не знаю. Не думаю, что мне там что-то светит. Лишь бы не ненавидела. А я как-то переживу, главное знать, что все у нее хорошо. 

— А отца ее как сбил? — уже напрямую спросил Сашка. 

— Я ж гудел после армейки, как дурак. Тетка, упокой Господи ее душу, меня ругала, даже лопатой раз по хребту огрела, а я как с цепи сорвался. Сразу не устроился на работу. В город ехать страшно, в поселке работа только на железной дороге да в теплице у таджиков. А я не мог, понимаешь, ну поперёк горла мне это все стояло. Связался на местной стройке с блатными ребятами, подрабатывал от случая к случаю. А по выхрдным мы пили в кафе, они угощали. Явно что-то от меня хотели, но я тогда даже не думал об этом. Как-то в один вечерок предложили прокатиться на новенькой тачке. Я, Сашка, сроду на такую не заработаю. Пил же и все равно сел за руль. Я и не гнал, боялся ее разбить. Чуял, как плывет все перед глазами. Заметил, что народу в центре много, поехал проулками, а тут он и вышел на дорогу. Может задумался или не услышал... Машина-то новехонькая, мотор и не слышно, как работает. Я по тормозам, визг, скрип — успел, не доехал до него сантиметров двадцать, а он испугался. Руками замахал, пошатнулся и навзничь назад. Голову о бордюр разбил. Кровищи... Я выскочил к нему, он еще в сознании был. Скорую сам вызвал, а менты, как знали, через тридцать секунд уже на месте были. Тачка не моя, мужик в крови, меня скрутили и в ментовку. Потом уже, на следующий день, узнал, что отец Светкин так там и скончался, пока скорую ждали.

Андрюха налил, выпили, помолчали. Он занюхал коркой хлеба едкий дух, отложил кусочек в сторону и продолжил :

— Семь лет отмотал. Одиннадцать давали. Угон, пьяный за рулем, смертельное дтп. Вышел досрочно, за хорошее поведение. Все как сон, Саш. Даже сам не понял, так быстро закрутило.

— А там как?..

— Выдержал. Работал. Мужики постарше помогли удержаться на плаву, как-то поверили. Говорят, что меня подставили. Только в чем, я так и не понял. Мне все, что говорили в то время, я не понимал, все как в тумане. Подсовывали — подписывал. А сейчас все равно. Да, хватит! Что мы все обо мне, да о грустном. Расскажи лучше ты, старшина, как поживаешь.

— Хорошо все, Андрюх. Работаю в нефтянке, на хорошей должности. Нет, нет, не смотри, не в кабинете. Механиком остался, с ребятами. Хотя звали уже выше. Не хочу, знаешь, мне с людьми проще как-то. Ближе. Вот как шесть лет уже. Живу там же, ну ты у меня был. Я так понимаю ты после этого сразу... Надо было настоять, оставить тебя у себя в городе...

— Хватит, а. Я что тебе ребёнок? Ну натворил, ну отсидел. Закрыли уже тему.

— Не горячись, брат. Виноватым себя чувствую.

— Ну чем бы ты мне помог? Ты вспомни, вы тогда с Янкой только переехали в эту квартирку. Из мебели — старый диван да на кухне два табурета. И квартира еще не ваша была, а в аренду с последующим выкупом. На какой ляд я бы вам там сдался, а?

Дверь с шумом распахнулась и, прервав их разговор, в дом влетел какой-то постреленок. Чумазый, одни глаза, как черные бусинки, сверкают. Пузо голое, шорты все в старом репье, на коленки страх взглянуть. Сашка, заедая огурцом жареную картошечку, усмехнулся. В деревне детям свобода расти, вот и этот, видать, домой только ночевать заявляется.

— Дядь Андрей, мамка велела молока принести к чаю, а то, говорит, потом не будет у нас коровы. На. — он с грохотом поставил полную пластиковую полторашку на стол. Потом сцапал чумазой рукой конфету из вазочки, шмыгнул носом и, окинув взглядом исподлобья замерших мужиков, добавил: — Сказала еще прийти вечером, помочь ей. Ну, если время будет.