Научи меня любить

Яна вновь улыбнулась, увидев, как плещется счастье в глазах Лешки, бережно обнимавшего мать. 

Они сидели на диване и Вера, уставшая и вымотанная эмоциями, прислонилась к спинке и закрыла глаза. Никуда не ушла ни бледность, ни худоба, ни болезнь. Она торопилась, вот в чем дело. Отказалась от дальнейшего лечения ни потому, что стало лучше. Она действительно торопилась к сыну. И да, ей бы еще лечиться, добивать эту страшную тварь, польстившуюся на молодое тело, но Вера, наверное, понимает, что разменной монетой за это все — время. Самое драгоценное, чем можно заплатить. 
Именно сейчас, в эту секунду, Яна поняла, что никакая Вера ей не соперница, и дело не в признании в какой-то влюбленности, в которую и так слабо верилось. Она и придумала эту историю, наверное, лишь бы успокоить Яну. Потому что благодарна за сына, потому что не знает, чем еще отплатить за добро...
Яна тихонько присела на край дивана, рядом с Лешкой. Вот они — две "соперницы" и ребёнок между ними. Очень ласковый, добрый, смышленый, повзрослевший не по годам. С кем она будет воевать? С тенью собственных страхов, болью тянущейся из далекого детства? С ребенком? С женщиной инвалидом? Сашка, он ведь не просто так отпустил ее, он дал ей возможность понять саму себя, понять, чего же она действительно хочет. И сможет ли дальше идти с ним рука об руку вот так, в новых условиях?
— Леш, я надеюсь, что ты будешь приезжать к нам. Я без тебя очень буду скучать. И скоро, уверена, папа твой выздоровеет, приедет и мы все вместе сможем съездить на рыбалку. Вера, вы любите рыбачить?
— Совершенно не умею, — хрипло прошептала удивленная женщина, во все глаза смотря на улыбающуюся Янку.
— И я не умею. Но придётся учиться. Устроим соревнования, кто больше, мальчики или девочки. Мне кажется, что они постоянно привирают, что такие мастерские рыбаки! А мы, неужели мы не сможем научиться?
— Думаю, сможем...
— Вот и я думаю, что у нас все получится. Главное, чтобы и вы, и Сашка поскорее выздоровели. Да, Лёша? А потом мы настроем столько планов! Нам действительно нужно еще столько всего успеть!
— Спасибо вам, Яна. Простите меня...
Яна приложила палец к губам :
— Тс-с-с! Давайте лучше будем делать, а не говорить. Так будет лучше. Так, Лешка, укладывай маму на свой диван, хватит ее тискать. И пока она отдыхает, мы соберем игрушки, которые ты заберешь с собой.
— Все?
— Как хочешь, можешь какие-то оставить. Они будут ждать тебя здесь. Ну и плакат с динозавром, надеюсь, ты мне оставишь?
— Оставлю. Нам все равно некуда такой большой лист повесить!
— Замечательно! А у нас на балконе большая стена пустует. Думаю этому страшному зверю там понравится. Заодно будет меня охранять. Как считаешь?
— Думаю, ему там понравится, — важно кивнул Лешка.

Яна принесла пустые пакеты и, пока Вера прилегла отдохнуть, они с мальчуганом на пару сложили игрушки и одежду. Как раз вовремя, потому что позвонил Николай, сказал, что будет через полчаса, просил быть готовыми к отъезду.
Яна пошла греть чай и повторно накрывать на стол. Николай явно голоден, да и хотелось его немного задержать.

В кухню забежал Лешка, на ходу прижался к Яниным ногам, крепко обнял, стянул сыр с тарелки и удрал.
Маленький хитрый мышонок.
Яна улыбалась, грустила, и все равно понимала, что где-то внутри потихоньку раскрывает свои лепестки новое счастье. И объяснить бы даже себе самой не смогла , что такого произошло, что случилось, чтобы чувства, наверное совершенно неуместные, теснились в ее груди. Но зачем что-то объяснять? И искать всему оправдание? Нужно просто жить. Пока есть время.

Николай появился действительно через полчаса. Вымыл руки и сразу прошел на кухню. Дверь за собой прикрыл. И, хоть и Янка удивилась, виду не подала. Налила огромную кружку горячего чая, протянула гостю. 
— Спасибо! Чертовски устал с дороги, сегодня ещё столько всего предстоит. Я ведь в Москву поехал племянницу в общежитие устраивать, она в медицинский поступила. А там ремонт пришлось делать небольшой, но тоже на это ушло время. Сегодня вот с отчетом поеду к сестре, рассказывать , как обустроилась Иринка. Она у меня одна единственная, любимица.

Яна кивнула. Понимала, что мужчина просто тянет время, откладывая серьезный разговор. Поэтому спросила сама, сразу:

— Николай, как там Сашка? 
Тот, дожевав бутерброд, кивнул. Собрался с мыслями. Начал осторожно. 
— Думаю, хорошо. Его готовили к выписке. Нужно было переводиться или в другое отделение, или в реабилитационный центр. Я приехал, можно сказать, вовремя. Потому что Саня совершенно не знал, как ему быть. Я тут же с ребятами с работы созвонился. Они деньги собранные перечислили. Оплатил на два месяца вперёд ему лечение и сиделку. Там центр этот прям рядом с мед институтом. Ехать далеко не надо. Перевез его. Обустроил. Номер хороший, как в гостинице. Телевизор есть, стационарный телефон. И кресло искать не пришлось, там все выдают, специальное, для таких, как Сашка... 

Николай вздохнул, судорожно, сдерживая нахлынувшие эмоции. Потому, как ни крути, друга было жаль. Невыносимо смотреть на его поломанное тело, невыносимо смотреть, как из сильного и уверенного в себе мужика, он превратился в беспомощного калеку. 
— Я с ним побыл там несколько дней,  вместе прошли все кабинеты, где Сане ежедневно предлагают быть. Там все оборудовано, удобно. Медики, в основном, огромные качки, такие помочь смогут в любой ситуации. Ну и мотивация хорошая, каким нужно стать. Питание трехразовое, пока будут приносить в номер. Вещи кое-какие купил ему, на первое время. Телефон сотовый, простой правда, симку местную. Номер, если нужно, дам. 
– Нужно,— выпалила Янка, выдавая свое волнение.
— Это хорошо. Я рад. Деньги, которые вернули за клинику, где Вера лежала, он не взял. Велел вам передать. Вот, возьмите. 
Николай вытянул из кармана жилетки свернутую пачку купюр. Положил на стол. Рядом лег маленький разноцветный кусочек картона. 
— Это визитка с адресом и схемой проезда. А внизу я приписал номер Сашки и номер лечащего врача.