Страница 3 из 11
– Вот именно, – поддакивала бабка, – Ваша фамилия, – хотелось добавить подсудимая, но прикусила язык и помотала отрицательно головой.
– Ей богу цирк какой-то! – недовольно проговорил светило хирургии и сказал строго, – Евгения, если вы сейчас же не закончите со всеми процедурами для пациентов, я точно сделаю все, чтоб завтра вы уже не работали в этой больнице!
Дважды повторять мне не требовалось, я все также прикусив язык, молча раздала оставшееся таблетки по палатам и отправилась в процедурную. Морально готовиться к уколам.
4
Мстислав Юрьевич
Неделя выдалась напряженной. Так мало мне того, что я разрываюсь между отделением хирургии и приемами во взрослой поликлинике за врача ортопеда и хирурга, так еще и главный врач подсунула мне подставу в лице миленькой медсестры Евгении. Сколько таких молоденьких, зелененьких выпускниц приходит после нашего колледжа и даже утку выносить правильно не умеют! Так всему надо их обучить, словно работы у врачей недостаточно без этого. В моем отделении вполне хватает обученных и профессиональных медсестер. А эта девушка сплошное НЕДОРАЗУМЕНИЕ в медицине! Это же надо догадаться давать таблетки пациентам со словами: "Закиньтесь колесами, дорогие!". Так еще в первые часы знакомства она ТАК разукрасила мою спец одежду, что стыдно вспоминать. Моя бы воля отказался бы к чертям от таких интузиастов!
После долгих объяснений с одной блюстительницей закона добродушной до сегодняшнего дня старушенцией из второй палаты, отправился подремать хоть полчаса в своем кабинете. В любой момент могут вызвать в приемный покой, тем более, что сезон гололеда значительно прибавил нам пациентов. Любое незначительное падение выливается в травмы и переломы. Так еще и в реанимации приходится проводить срочные операции. Работы хватало с головой, я забыл, когда появлялся последний раз дома и ночевал в своей кровати.
Стоило прикрыть глаза и увидеть первые яркие сны, в которых я проводил операции на ногах, вырезал аппендицит или вправлял вывихи, как снова услышал чьи-то крики. Вскочил резко на ноги, готовый оказывать первую помощь. Прислушался. Сначала визг новой медсестры, что ей неймется? Гробовая тишина. Дальше мужской визг, при том что такой истеричный, что я нервно хихикнул. Выхожу на цыпочках в коридор, словно в отделении орудует маньяк. Прислушиваюсь. Подозрительно тихо. Заглядываю осторожно в каждую палату, попадающуюся мне по дороге. Нигде нет этого НЕДОРАЗУМЕНИЯ. Во второй палате, чем-то ей определенно она понравилась, раз уж второй раз за вечер там происходит что-то неладное, на полу лежит медсестра без сознания. Над ней возвышается пациент со сломанной рукой, вертится из стороны в сторону, а из пятой точки у него виднеется ОГРОМНЫЙ шприц, держащийся только одной иглой в мышце пострадавшего. Хотя кто здесь пострадал больше остается вопросом. Медсестра взявшая шприц с самой большой иглой да еще и на 250 миллилитров или пациент отведавший убойную дозу обезболивающего. Подхожу к пациенту и незаметно вытаскиваю шприц. Тот даже за всем этим безобразием не заметил, что вечерний укол до конца не состоялся. Не придется откачивать. Радует, что Евгения правильно нашла точку во всем пространстве пациента для укола. Мало того, что придется приводить в чувства Евгению, так еще старушка снова стала возмущаться на происходящее:
– Что за ужас! Медсестра, которая боится крови! Вы кого держите в отделении?
– Уважаемая, пожалуйста, успокойтесь, сейчас во всем разберемся, – ответил спокойно я.
– Как успокоиться, когда тут такое творится? Я завтра же отправлюсь писать жалобу главному врачу! – кудахтала старушенция.
– Пишите, куда хотите, – процедил я, – Пациент, вы свою дозу обезболивающего получили? Тогда отправляйтесь на свою кровать, не мешайте, пожалуйста.
Пострадавший отошел от меня. Я поднял с пола медсестру, понес в процедурную. Достал с полки нашатырный спирт и стал приводить в чувства девушку. Евгения пришла в себя спустя некоторое время, ее глаза сразу же забегали в испуге.
– Вы только не нервничайте, – говорит мне недоразумение хирургии.
– А чего мне нервничать? Вы уже тут все отделение перевернули кверх ногами! – говорю зло я.
– Простите, – пищит Евгения и пытается встать. Я беру ее за плечи и сажаю на место:
– Вы торопитесь разнести к чертям вторую палату? Я между прочим, давно просил главного врача тут сделать зону отдыха для персонала и пациентов.
Зря я это сказал. Глаза медсестры загорелись. Мне бы ее убийственное желание помогать людям, тут бы половина отделения давно бы освободилась. Мысленно ругаюсь. Евгения краснеет от одного моего взгляда и говорит:
– Простите меня, Мстислав Юрьевич. Я сейчас же все исправлю и сделаю всем уколы.
– Не надо, – слишком резко останавливаю ее я, – Я сам. А вы сидите тут и никуда не выходите, а главное ничего не трогайте.
Уже даже страшно подумать, что будет дальше. Проспи я еще чуть-чуть, так тут бы на месте больницы был бы огромный ров. В этой маленькой головке может таиться нечто страшное. Оставляю девушку в процедурной, перед выходом грозя пальцем, чтоб послушно сидела на месте, та кивает, как болванчик. Вот влип же. Мысленно сделал себе пометку, чтоб больше никогда не оставлял Евгению на ночную смену, иначе моя итак насыщенная работой жизнь превратится в совмещение еще и сестринской работы. Побольше набрал воздуха в грудь, вернулся в злополучную палату. Старушенция отвернулась к стенке и делает вид, что спит, хотя подсматривает за мной одним своим глазом, который, кажется, может перемещаться даже на затылок. Беру поднос с уколами, смотрю, что орсинал девушки состоит только из огромных шприцов. Придется возвращаться в процедурную. Осторожно приоткрываю дверь. Евгения сидит на том же месте, даже подозрительно. Оглядываюсь. Минное поле какое-то, а не отделение хирургии. Присматриваюсь к полкам с медикаментами. Оттуда торчит полотно бинта. Подхожу осторожно и открываю дверцу. В следующее мгновение на меня падает куча склянок с медикаментами. Стараюсь все поймать и падаю навзничь на полу. Ощущаю себя индусской богиней Шивой с шестью руками, хотя все поймать не успел.
– Евгения, – рычу я.
– Мстислав Юрьевич, ну что у вас тут за беспорядок, – невинным тоном говорит недоразумение, потом все-таки встает и помогает мне с медикаментами. Поднимаюсь на ноги, зло говорю:
– У вас пять минут, чтоб убрать здесь все!
Беру нужные шприцы и медикаменты, оставшиеся в живых. Вот Машенька завтра удивится, что половина лекарств испарилось удивительным образом из процедурной. А мне то как по шее надает люлей глав врач. За что мне это наказание в виде этого недоразумения? Может, уволиться, пока она не подожгла к чертям всю больницу? Сделал всем пациентам уколы, выполнил чужую работу. Узнает кто, что заведующий отделением лично делает уколы своим пациентам, так смех поднимут. Возвращаюсь в процедурную, а самому поплохело, что ж дальше выкинет эта первокурсница колледжа. Ну неужели их там ничему совсем не учат? Слава Гиппократу, процедурная убрана, все склянки выброшены в урну, а Евгения сидит спокойно на кушетке. Чувствую ждет меня сегодня бессонная ночь, с такими медсестрами глаз смыкать нельзя ни в коем случае.
5
Евгения
Всю ночь я читала основы сестринского дела под внимательным взглядом Мстислава Юрьевича. Что он меня за дурочку совсем принимает? Мы это на втором курсе проходили всего за один семестр. В итоге я не сомкнула глаз и врач тоже. В шесть утра пришла Маша и освободила меня от обязанностей медсестры в отделении. Было пару часов до приема в поликлинике, я прилегла в процедурной после утреннего приема таблеток и уколов. Подремать получилось всего несколько минут, потому что в дверях появился Мстислав Юрьевич и сообщил о том, что мы идем в поликлинику. Всю короткую дорогу он мне объяснял, что я должна сидеть и писать бумажки, никакой инициативы. Да так у него заело это "Никакой инициативы", что тошно стало!