Ясновидящая

– Нельзя ли прибавить газу! – вдруг сказал великий святой.

Яна поразилась. Он все видел, все чувствовал. Он, кажется, не против быстрой езды! Она бросила на него пытливый взгляд! Он по-прежнему сидел с закрытыми глазами. От него исходил запах лаванды, но какой-то еще запах прибавился к нему. Какой-то посторонний, слабый, но…чужой, не гармоничный с лавандой.

Яна осмотрелась по зеркалам, обошла грузовичок слева и снова вернулась на первую полосу движения.

В закрытом маленьком пространстве машины прибавилось постороннего запаха, его уже нельзя было не ощущать ее чуткими ноздрями. Святой потел. Яна все больше изумлялась, невольно анализируя носом составные части нового запаха…

Перед мощными, стальными, или даже бронированными воротами резиденции государя, у ее бокового въезда Яна остановила машину у шлагбаума, открыла дверь и вышла из нее.

– Я за пропуском! – сказала она своему пассажиру и направилась к постовому, молодому, почти мальчишке, лейтенанту, стоявшему у будки.

– У меня в машине сидит Черт!!! – закричала она почти ему в лицо, подбегая к мальчишке, – арестуйте его!!

Лейтенант, несмотря на молодость, мгновенно сориентировался, не стал делать глупое лицо и переспрашивать, а тем более острить по поводу мнимого Черта, поднял руку и нажал на кнопки своего какого-то черного приборчика, висевшего у него на груди. Тотчас из будки выскочили трое могучих парней в камуфляжной одежде и кинулись к машине. Мнимый святой, видно услышав ее крик, и видя выбегающих парней, открыл дверь, выпрыгнул из нее и, несмотря на старость и почтенные годы, понесся по улице во весь дух от них. Вдруг, в одно мгновение, он превратился в большого рыжего черта с рогами и копытами, и умчался прыжками за угол здания Правительства. Из других дверей резиденции государя выехала черная машина типа «ГАЗ-98» с группой захвата, на которой было написано белыми большими буквами «Перехват» и так же скрылась за поворотом.

– Оборотень!! – закричал мальчишка – лейтенант, показывая рукой на мчавшегося вскачь черта. – Сейчас его возьмут наши ребята!!

Яна стояла с открытым ртом. Никогда не видела чертей, но точно знала, как они выглядят! А, главное, чем пахнут!

Псиной!

– Бесполезно, – ответила она, немного приходя в себя. – Его не поймать! Он уже превратился в прохожего, или в мышь, или в голубя!

– А жалко! – вздохнул мальчишка – лейтенант и простодушно почесал затылок. – Хотел бы на него взглянуть поближе! Потом бы рассказывал своим детям и внукам!

– Передайте по инстанции, что визит «Николая – Чудотворца» отменяется! – сказала Яна и повернулась к своей машине. Но прежде чем повернуться, она увидела, что на лице у лейтенанта застыло изумленное выражение.

– Так это был Оборотень в образе Чудотворца? – вскричал он.

Понятливый!

Яна села в машину и открыла все окна, чтобы проветрить салон. Она едва могла успокоиться от новых, неожиданных, потрясающих событий.

Но она еще не решила, разворачивая машину назад, домой, можно ли ее действия по предотвращению покушения на государя, великого Василевса, отца всех умных и нерадивых, толковых и бестолковых причислить к ее очередным великим делам, или считать священной обязанностью гражданки Российска, то есть всего лишь будничным, ежедневным, обыденным делом…

И хотя опознание злоумышленника произошло очень вовремя, правда в самый последний момент, благодаря ее чувствительному носу, все-таки ей стало страшно от мысли, что мог быть натворить Оборотень, будь у нее, к примеру, насморк. Тут не только не до великих дел, но даже не до любви…

– Спасибо, нос! – похвалила она его, заезжая во двор.

Так и не определившись с ценой и величием своего поступка, она поставила машину в гараж, зашла в дом и пошла на кухню чистить картошку.

Вечером позвонил Павел Сергеевич, у которого жена Светлана изменяла ему, их дочь Ирина застигла любовников врасплох и замкнулась. Он рассказал, что жена его умерла месяц назад в ужасных муках. Ее страдания сблизила их все вместе и породнила, теперь он с дочерью снова как одна единая душа. Он был благодарен Яне, что она открыла ему глаза, это помогло ему сохранить дочь.

На отдыхе

Яна откровенно устала от всяких дел, больших и малых, решила взять паузу и отправиться на мировые пляжи, заодно бросить свой пытливый взгляд на отдыхающий народ. Стоял чудесный июль. Она мгновенно собралась и полетела в Сочинск, там она сняла номер в гостинице «Лилия», отправилась на лазурный берег и огляделась. Да. Вот он, отдыхающий народ. На самом пике беззаботности. В зените безмятежности и счастья…

Народ красив всегда!

Нельзя без любования смотреть, как он самоотверженно и упрямо трудится на благо себя. Его труд полон поэзии и прозы, драматизма и лирики, его движения точны и строги, его плечи развернуты, его лицо горит вдохновением, его мысль устремляется на неведомое! Так и слышишь удары молота о наковальню, свист серпа о колосья пшеницы! Но это не удары и не свист, это все мелодии упорного труда и арии на тему богатства и беззаботности!

Но еще больше, пожалуй, восторга испытываешь, когда глядишь, как он отдыхает! Его отдых полон выдумки, озорства, беззаботного смеха, танцующих ног, голосистых глоток!

И Яна наслаждалась зрелищем!

На сколько хватало глаз вдоль извилистого желтого побережья тянулись ровные бесконечные ряды огромных зонтов, под которыми стояли шезлонги, взятые напрокат отдыхающими. Сколько из было? Не было ли больше, чем медуз в море? Не берясь судить точно, но горизонта Яна не видела. Везде двигались, лежали, пили, ели, играли, забавлялись, плескались отдыхающие. Это было великолепное, потрясающее зрелище! Это было даже явление. Яна находилась, казалось, в самом эпицентре Счастья. Такого количества улыбок, радостного повизгивания, любви, беззаботности, жизнерадостного смеха, восторга разве можно увидеть или услышать в каком-нибудь учреждении или на фабрике, в министерстве или на свекловичном поле, у пылающего мартена или на золотых приисках? Разве что в Голливуде – фабрике грез. Ее главная философская концепция «Счастье – это середина человеческого бытия» получила здесь на мировом пляже реальное, не надуманное содержание и блестящее подтверждение. На отдыхе не бывает краев, здесь нет опасностей, которые несут в себе высокие цели, большие задачи, пламенная любовь, непосильный труд, тяжелые болезни.

Но почему все-таки на отдыхе вообще и на пляжах в частности так хорошо, так беззаботно, столько здесь счастья?

Потому, что отдыхающий – это человек, который оставил свои проблемы дома и приехал без них! Если едешь к морю в отпуск – проблемы остаются дома, если переезжаешь к морю, проблемы едут тоже.

Безделье – это радостная, светлая, обратная сторона работы.

Да здравствует жизнь, которую мы бездарно проживаем!

Вот и она, наконец, в середине бытия!

Недолго думая, Яна тоже вместе с народом бросилась с головой в эту пучину счастья и безмятежности!

Она почти задремала, лежа на раскладном стуле у бирюзового моря, когда вдруг над ее ухом раздался женский визг:

– Ах, кабель ты эдакий, тебе бы все на девок заглядываться!!!

Яна вздрогнула и подскочила; недалеко от нее стояла разъяренная полная женщина в розовом глухом купальнике с крашенными в черный цвет короткими волосами; она размахнулась толстой ручищей и маленький мужчина, которого она ударила точно в нос, упал как подкошенный.  Из его тонкой нижней губы потекла алая кровь.

– Когда же ты только набегаешься, кабель!? – продолжала толстуха, замахиваясь на поверженного мужа полной короткой ногой. Видно, засмотрелся мужик на проходивших мимо девчонок…

– Мужчина имеет право рассматривать женские формы! – сказала Яна и подбежала, чтобы помочь мужчине подняться. – Женщине все равно, какие у нее формы, а мужчине – нет!

– Имеет право??? – завизжала толстушка так громко, что у Яны заложило ухо, – кто же разрешил?  Государственная дума в семье –это я!