Страница 41 из 49
А нет, может. Одна рука Йенса выскользнула из-под моего вязанного широкого свитера, освобождая мою грудь, а вторая вылезла прямо из моих тренировочных брюк! Великий, он что, фокусник? Я даже не заметила, как он туда залез!
Йенс сделал шаг назад, и я, закрыв лицо руками, рухнула на землю, подтянув колени к груди. И холодно так стало… не столько снаружи, сколько изнутри. Как будто кто-то подул на мои разгоряченные внутренние органы, остужая их. Йенс крепко выругался.
— Прости. Мне очень, очень жаль, — делая паузы между словами, сказал Регнер.
А мне очень, очень стыдно. Что теперь будет? Как я смогу посмотреть ему в
глаза? Как я могу продолжать занятия с ним? Как я могу лететь на чужую планету и помогать ловить похитителей? Неужели все коту под хвост из-за моей глупости? Ну почему я не смогла сдержаться и остановить его? Хотя бы попытаться и оказать сопротивление! Я повела себя как влюбленная идиотка. Нет, как распутная идиотка! Как влюбленная, распутная идиотка.
— Пойдем, Ника. Я провожу тебя в лагерь.
Я послушно поднялась, стараясь не смотреть в сторону Регнера, и пошла по уже натоптанной нами тропе. Йенс шел позади меня, даже не делая попытки догнать. В лагере я прошла мимо сидящих у костра однокомандников, проигнорировав вопросительный взгляд Дайны, ожидающей, видимо, Эдди с тренировки с Ричем. Я шла целенаправленно в нашу палатку, чтобы запереться в умывальне и не выходить оттуда лет пять. А может, если включить очистительные лампы и простоять под ними пару часов, можно растаять? Или сгореть… как там они действуют. Меня устроил бы любой вариант. Неожиданно, у самого входа в палатку, Йенс остановил меня, придержав за руку и прерывая мои суицидальные мысли.
— Ника, — начал он тихо.
Я по-прежнему не могла посмотреть на него. Я просто не представляю, как пережить этот позор. По-сравнению с этим, оба мои дефиле перед ним в лифчике и трусах кажутся теперь детской шалостью.
— Ника, прости, — повторил Йенс свои извинения, а я так и не поняла, за что он извиняется. Он ведь не соображал, что делает, а я соображала и воспользовалась моментом, — давай просто сделаем вид, что ничего не произошло, я не могу сейчас отменить предстоящую операцию…
— Не надо ничего отменять, — ответила я, — проехали…
Конечно, ты сейчас пойдешь и забудешь все произошедшее с какой-нибудь очередной Миленой Джейкерсон. Для тебя это ничего не значит. А я? Разве я смогу забыть? Конечно, нет! Да я до конца своей жизни буду вспоминать этот момент каждый вечер, ложась спать. Я вообще не уверена, что смогу теперь думать о чем-либо другом, видя тебя…
— Вы уже закончили? — неожиданно прямо рядом с нами появились Эдди и Рич. — Ты же вроде хотел сегодня устроить ей многофункциональную тренировку? — спросил Эд, глядя на Регнера.
Рич не дал Йенсу возможно ответить, сообщив:
— Я быстро в умывальню и к костру. Жду тебя там, Ник.
Я кивнула Ричу, не отрывая глаз от своих сложенных на груди рук, и Рич удалился в направлении своей палатки.
— Так что с вашей тренировкой? — повторил вопрос Эд, а я по-прежнему не могла поднять глаза. Перед Эдди мне было стыдно не меньше, чем перед Йенсом. Йенс тоже молчал, и Эдди заподозрил неладное.
— У вас все в порядке? — взволнованно спросил он.
— Да, — хором ответили мы с Регнером.
— Ника, — брат обратился ко мне, высоко задирая мою голову за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Его взгляд пробежался по моему лицу и задержался где-то в районе шеи. Эд с выражением настоящего ужаса на лице посмотрел на меня и убил своим вопросом:
— Ника, это что, засос?
Я прикрыла глаза от чувства жуткого стыда, нахлынувшего на меня, как снежная лавина, залив все тело красной краской. Я всхлипнула и кинулась в свою палатку, чтобы спрятаться от двух самых дорогих для меня мужчин, по иронии судьбы, вызывающих во мне это ужасное чувство собственного позора и желание разреветься в подушку. Моему желанию не суждено было сбыться, так как оба мужчины шагнули вслед за мной, а я как раз изучала свой засос в большом зеркале, украшающем дверь в умывальню. Эд был в гневе’ Нет, он был по-настоящему взбешен! Йенс же, кажется, тоже был смущен, и смотрел куда-то в пространство. Я схватила свой вязаный хомут и накинула его себе на шею, чтобы прикрыть красное позорное пятно.
— Твою мать, Регнер! — взревел Эдди. — Как это могло произойти? Великий, я же говорил, что это плохая идея! Ты мне обещал!
— Меня укусила цухка, — виновато ответил Йенс.
— Тебя укусила цухка? А ее? — Эд кивнул в мою сторону. — Ее тоже укусила цухка? Готов поспорить на что угодно, что она не сопротивлялась!
— Этого больше не повторится, Эдди, — через некоторое время ответил Йенс.
— Йенс, ты себя слышишь? Открой глаза! Ее даже кусать никому не пришлось! Я знал, что так будет… снова…
И Эддон замолчал, а я в шоке смотрела то на него, то на Регнера, и никак не могла понять, о чем они говорят, предчувствуя, тем не менее, что-то ужасное. А Эд, тем временем, запустил обе руки в свои короткие, густые, золотисто-каштановые волосы, которые так идеально подходят к его медовым, таким же как у меня, глазам, и продолжил:
— Мы не спросили ее… Мы не спросили ее тогда, не спрашиваем сейчас… И что прикажешь делать теперь?
— Тогда у меня не было выбора, — начал говорить Йенс, продолжая смотреть в пустоту.
— Я знаю. Именно поэтому я предложил то, что предложил… Но сейчас… Я просто не представляю, что делать.
— Мы должны ей рассказать, — ответил Эду Йенс уверенно.
Эд, в свою очередь, с ужасом посмотрел на Регнера, который перестал буравить стену взглядом, и начал буравить Эда. И я, наконец, решила напомнить о своем существовании.
— Простите, — начала я, — вы оба, вы в курсе, что я здесь и все слышу?
Оба мужчины посмотрели на меня, Йенс с сожалением, Эд почему-то со страхом.
— Эдди, что происходит? — решила я обратиться к брату.
— Кнопка, — брат устало опустился на стул, стоящий возле большого зеркала, оперся локтями на свои колени, и, глядя в пол, сказал:
— Я боюсь, что ты меня никогда не простишь…
Мне сложно себе представить, что такое Эд может мне рассказать, чтоб я его не простила… И я ответила:
— Эд, я не знаю, что Йенс предлагает мне рассказать, но если ты этого не сделаешь, тогда я точно никогда тебя не прощу.
Эдди поднял голову и посмотрел на меня. В его глазах застыли слезы! Последний раз я видела его таким на похоронах тети Элизы. Мне очень захотелось подойти и обнять брата, но я сдержала свой порыв, продолжая молчать в ожидании ответов.
— Как ты знаешь, мы с Йенсом познакомились пять лет назад на смене в лагере, — начал Эд, снова опустив взгляд в пол, я посмотрела на Йенса — он смотрел на меня, не моргая, как будто боялся пропустить мою реакцию на рассказ Эддона, — там мы сразу нашли общий язык, а на следующей зимней смене укрепили дружеские отношения. В течение следующего года мы поддерживали связь, и три года назад, когда мы уже вместе работали на «красных», как-то всплыла информация, что у него ежегодный отпуск сместился из-за нового назначения, как раз на должность командующего консулами, и у него будет аж пара свободных недель после смены в лагере, которые он хочет провести в Старде. Йенс ведь прожил здесь десять лет, учась в академии, кроме того здесь хорошая природа, леса, да ты и сама знаешь, — Эдди небрежно махнул рукой, — и я предложил ему остановиться у нас… На нашей старой квартире места было немного, но я знал, что ты мечтаешь стать консулом, и решил, что общение с Йенсом пойдет тебе на пользу. К тому же у тебя как раз через две недели начинались вводные тесты в академию… Думал, Йенс поможет тебе подготовиться… — Эдди тяжело вздохнул и продолжил. — Учитывая, что ни родных, ни друзей у Йенса в Старде нет, да и насколько я знаю, нигде нет, он с радостью согласился. И согласился даже помочь тебе с вводными в академию… — Эд замолчал, а я смотрела на него в ожидании продолжения. Не вытерпев, спросила: