Стёртые

Сегодня самая яркая ночь, что когда-либо видел рыцарь Масод, стоящий на самой дальней заставе Вайелона. Накормив своего коня, он побыстрее отправился в палатку, чтобы спрятаться от начинающегося ливня. Поднялся сильный ветер. Стоящие в поле катапульты откатились в сторону костра и чуть не загорелись. Лошади испуганно заржали. Две тысячи человек, уже вторую неделю стоящие на боевом дежурстве, на южной границе осирисов, без устали наблюдают за пересеченной местностью Рохвема. Ухватив глиняную посудину, гвардеец принялся ужинать, быстро поедая мучные лепёшки с ягодной начинкой. Товарищи тесно сидели друг с другом, рассказывая разные истории. Вдруг, снаружи раздались крики караульных. – Все на выход! Быстрей, быстрей! Строится, строиться! Становись перед своими палатками! Генерал Мандэлис приехал!

– Что происходит? Генерал заявляется среди ночи, в такую ужасную погоду, без предупреждения? – выпучил глаза Масод, с трудом дожевывал очередной пирог. Он осторожно откинул занавеску, заглянув в маленькое окошко своей палатки. – Шевели своей задницей, парень, – поторопили его выбегающие на улицу товарищи. Там творилась полная неразбериха. С генералом приехала не просто его свита. С ним приехала армия не менее пяти тысяч человек в полной боевой готовности.

– Сворачивайте лагерь, готовьте лошадей и точите свои стрелы! – кричит командир заставы. По решению совета, через сутки, мы выдвигаемся для взятия Фемирэля и освобождения осирийских деревень.

В растерянных глазах Масода, появился восторг. Под бушующим ливнем, среди ночи, он впервые почувствовал величие собравшейся здесь армии, и свою незаменимую, великую роль в судьбе целого народа. Набираясь сил, воины, как следует, выспались в последний раз. Поутру, два рыцаря, собирающие хворост в окрестностях лагеря, заметили движения в отдалённых кустах и камышах, заболоченной торфяной местности.

– Эй ты, стой!! – крикнул один из солдат чёрному, человеческому силуэту, движущемуся за высокой травой. – Подойди сюда, или я сам подойду к тебе! – он расстегнул чехол и вынул свой клинок, с декоративно изогнутым лезвием и рубящей рукоятью. – Подожди, не горячись, – остановил его напарник, ухватив за плечё. – Это всего на всего старый жрец. Он не слышит тебя. Ягоды собирает, наверное. Оставь беднягу. – Откуда тебе знать, что это жрец? – возмутился он, толкнув друга в сторону. – Может, это шпион из Фимирэля переоделся. Мы обязаны проверить, – подбежав к той самой кочке, окружённой непроходимыми зарослями, они уже никого не нашли. В это же мгновение из лагеря раздались вопли. – Началось, – пробормотал про себя солдат. – Что началось? – недоумевает его напарник. – Дикари, опять напали. Аккадские и шумерские племена, почитатели древних традиций, наравне с нахмау считают эти земли проклятыми. За то время, пока мы здесь, они уже три раза уговаривали нас убраться отсюда, в ответ наш командир лишь посмеялся. Пришёл черёд отвечать за наше упрямство, – с улыбкой он покрутил своё длинное копьё и побежал в сторону криков.

Развернулась битва. Сотни диких охотников, называемые себя «черноголовые», выслеживали генеральские отряды, пришедшие этой ночью. К шумерам пришло подкрепление с севера. Это суеверные аккадцы с тремя вождями во главе. Осирисы, организовали тактичную оборону, под командованием самого генерала Мандэлиса, являющимся по совместительству членом совета мудрейших в Вайелоне. Победа была одержана с минимальными потерями, однако, это событие нарушило все планы командования. Отправив гонцов в город, с вестью о незамедлительном наступлении, ждать прихода ночи, генерал не стал. Внушительная по тем временам, армия из семи тысяч человек, пересекла границы Рохвема и двинулась в направлении Фимирэля. Чёрные силуэты, опять ползают в камышах. Когда солдаты направили в них свои стрелы, предупредив об атаке, они испугались и выскочили из противной, бурлящей трясины.

– Здесь вам не пройти, – скрипит один из них отвратительным голосом с ужасным акцентом. Это был Сабарец. Представитель, почти полностью вымершего древнего народа. Сабарами их назвали осирисы. Это слово, обозначает, «прозрачные головы», что соответствовало действительности. Они настолько сильно отличаются от остальных людей, что их организмы, не совпадают с общим человеческим ДНК. Отростки на копчиках, которыми они даже могут пошевелить, свидетельствуют о наличии полноценных, пусть и коротких, хвостов. С волдырями и чёрными гнойниками, покрывающими всё лицо, он точно не являлся жрецом великого храма. Эти твари покланяются своим невиданным богам. Сабарский народ не агрессивен, но отвратителен. Эгоистичен и непокорен. Завоевать их не смогли даже самые великие цари Месопотамии. Чем дольше всматриваться в этих персон, тем больше складывается впечатление, что они не люди вовсе, а какой-то другой, своеобразный вид млекопитающих. Лысые, морщинистые головы, с прозрачными черепами кажутся жуткой, искривлённой формы. А их ужасные морщины. Они, как выпирающие жировые диски, лесенкой идут поперёк всего лица и шеи, сливающейся с подбородком. Полностью голубые глаза, без зрачка и бельма, которыми они воспринимают не все цвета. Но, это не уроды. Это их гены. Ожоги и волдыри, конечно, у них не с рождения. Это, разные болезни, и шрамы, полученные от их непростого образа жизни. В длинных, грязных рубахах и деревенских лаптях, шестеро блудников склонились перед осирисами, обещая им помочь. Но, стоит ли верить этим выродкам, когда уже исторически доказано, что у них напрочь отсутствует инстинкт самосохранения. – О, великий полководец, – начали они общаться с генералом. – Вам не следует идти через эти болота. Не зря черноголовые так встревожены. Мы тоже потеряли там немало своих братьев. Будьте добры, обойдите эту полосу зла с востока. Всего десять километров отсюда.

– Не волнуйся, дружище, тем путём уже идут наши отряды, так же, как и с западного направления. Или, ты думал, мы нанесём удар лишь одной группой войск? – Если бы мы были дикарями, вроде вас, возможно бы мы так и сделали. Но, нам известны такие вещи, как стратегия. Вот, возьмите денег, и убирайтесь с моей дороги, – он кинул завязанный мешочек с монетами в ноги пожилым сабарцам, и колонна двинулась вперёд. Преодолев небольшой ров и трясину, солдаты сообразили проход в выложенной камнями древней стене, которая целиком покрылась мхом. Эта стена тянется на десятки километров, от восточных до западных лесов Рохвема. Примитивная каменная кладка совсем не высокая. Метра два, а местами и ниже. Говорят, когда-то она была в три раза выше, просто сильно провалилась в болотистую почву.

– Насколько я знаю, эту стену строили по каким-то религиозным мотивам. – Верхом на коне, неспешно скачет командир заставы рядом с обшитой бранёй, камуфлированной, каретой генерала. – Тот, молча, улыбнулся, и вдумчиво засмотрелся на горизонт. Пред ними было бескрайнее поле. Зелёная трава была уже не такой сырой и высокой. Ехать стало намного проще и быстрее. Земля больше сменяется камнями, с редко торчащими травинками. Зато нет никаких оврагов или бугров. Абсолютно ровное поле, по которому уже можно мчаться галопом. Нога пехотинца запнулась о корягу, торчащую из земли. Это сломанное, насквозь прогнившее деревянное бревнышко, лежавшее здесь, может, не одну сотню лет. Откинув его в сторону, солдат освободил дорогу проезжающим сзади повозкам. Наверное, раньше это был какой-то указательный знак. Там, в стороне, в паре метров, от бревна валялся неприметный, заваленный на бок, плоский камень. На нём, на нахмаутском языке выцарапаны только три слова: «Лес, которого нет». Не меняя маршрут и скорость движения, колонна продолжает идти на юг. Трава и листья под ногами уже совершенно сухие. Словно дождей здесь не было никогда в жизни. Выпрыгнув из своей капсуловидной железной кареты, Мандэлис внезапно остановил войска. Крепко держа карту обеими руками, он всматривался в одно место. Его руки затряслись.

– Кто составлял эти маршруты? – в гневе смял он жёлтую бумагу и выкинул куда подальше. Внезапно, на него нападает стая волков. Два зверя выпрыгнули из-под колесницы, и ещё трое мчались с фронта. – Уберите их! – с воплями залазит он обратно в карету. Солдаты быстро среагировали, натянув луки, накрыли стрелами голодных хищников, появившихся из ниоткуда. Один волк успел вцепиться в ногу генерала, прежде, чем тот спрятался в повозке. Он с яростью растерзал его сапог из змеиной кожи, и, продолжая сжимать челюсти, дёргая своей башкой из стороны в сторону, с громким, убийственным рычанием, он вырвал кусок плоти из икроножной мышцы, до того, пока в его хребет не прилетело целых пять стрел, одновременно. Остановив кровотечение, медики запретили генералу выходить на улицу, кроме случаев, когда нужно справить нужду. Наблюдавший это со стороны, командир лагерной заставы, был не менее шокирован. Как впереди идущие солдаты могли проглядеть приближающихся хищников. Целых шесть всадников и две повозки идут впереди генеральской. Всё же, генерал принял решение продолжить войскам движение прямо, что в прицепи не удивительно. Прежде чем забраться на коня, командир заставы подобрал смятую карту с земли и осторожно выпрямил, пытаясь не порвать. Это достоверная карта, составленная экспертами из Вайелона, в том числе и им самим. Долина Рохвем в уменьшенном масштабе. Он быстро сориентировался в их местоположении, и, нахмурившись, начал что-то бормотать себе под нос. В том самом месте, между западной и южной лесополосой, был обозначен сплошной лиственный лес, который был назван, как «кладбище армии генерала Мандэлиса». Может, это подписал какой-то солдат, с плохим чувством юмора. Оседлав коня, командир продолжил движение рядом с повозкой. Сухие листья всё больше шелестели под колёсами и лошадьми. Звуки становились более громкими, но их становилось меньше. Слышен каждый скрип повозки, каждый шаг, и даже дыхание стало слышно. Звуки филина и стучащего по дереву тукана. Звуки фыркающих ишаков. Стоп. Откуда в чистом поле, звуки стучащего тукана? филины? листья под ногами? У командира мурашки пробежали по всему телу, когда он это понял.