Страница 4 из 9
Только русские люди – особенно мужики – не всегда могут, чётко произнести мудрёную фразу из трёх слов. Поэтому: для тех, кто обитал в границах одного районам достаточно было произнести «Китайская стена», а тем, кто любил кочевать по городу в поисках лучшей доли, говорили: Северная стена, Западная либо Александровская – кому какая нужна была…
В таком необычном сооружении и проживала подруга Анны – Лидия. Однако Анна тот час вспомнила, что в прошлую встречу здесь они расстались с Лидией не слишком-то дружелюбно. Как глупо!…
Анна всё стояла перед крашеной железной дверью в нерешительности. Будто в её непробиваемой металлической сути таилась некая неведомая ещё для растерявшейся девушки граница. Рубеж между двумя принципиально разными мирами.
Анна – светская пантера – как ей хотелось видеть себя, приучавшая себя к рассудительной и распланированной почти поминутно жизни, не прощающей почти никаких слабостей. Лишь перед своим другом, которого теперь бросила на вечеринке, Анна иногда позволяла себе капризы, как она полагала, достаточно безобидные. Она совсем не планировала визит к Лидии в ближайшем будущем. И неужели из-за какой-то пустяковой встречи на убогом мостике через канаву, Анна позволит себе так распуститься: напридумывать кучу суеверных страхов, чтобы искать спасения за этой красной дверью. Как нелепо! Сегодня вечером она как сама не своя: напилась, поскандалила с Серёжей, сбежала… Словно бесы в неё вселились.
«Лидия – экстрасенс – так называемая ясновидящая – наивно пытается помочь людям вылечить последствия их слабостей да глупостей», – так считала Анна и до сего времени не особо верила в подобные вещи. Не доверяла никаким метафизическим бредням, считая их недостойными её сантиментами перед светской реальностью – коварной и злобной. Из-за этого они и повздорили в прошлый раз, Анне показалось, что Лидия просто слегка помешалась в своём замкнутом мирке. «Так зачем же я явилась сюда? Как же всё дико и глупо! Неужели этот нелепейший случай на мостике сможет что-либо переменить в моих планах и … убеждениях?! Наверное, сейчас у Лидии сидят пациенты с экстрарасшатанными нервами. А тут и я принеслась после дешёвого скандала с Серёжей! Незваный гость – хуже лютого врага! Надо пойти хоть чего-нибудь купить к чаю…»
– Боже мой! – Анна невольно вскрикнула и прижала ладони к щекам: – Да ведь я забыла все свои вещи! Сумочка, деньги, ключи, мобильник – всё осталось там!! Да что же это со мной происходит?! Я просто идиотка, последняя истеричка!! Какая я дура!
В этот момент где-то рядом раздался рокот мотора, потом последовали пронзительные сигналы клаксона и визг покрышек на мокром асфальте. Анна посмотрела в сторону шума.
– Оёё! Это же Серёжа! Он меня разыскивает! – внезапно в проулке, где лежала та рыжая глина, появилась тёмно-синяя «Волга» её поклонника, с которым она так нелепо поссорилась.
Из-под подъездного козырька «Китайской стены» Анна увидела, что находится в какой-нибудь полусотне метров от рокового деревянного мостика. Зловещая чернота траншеи, подсвеченная кое-где красными лампочками, пересекала почти весь двор перед этой частью «Китайской стены». И – с той стороны канавы – на остатке дороги только что остановилась машина её Сергея, гневно высветив всеми имеющимися фарами неодолимое препятствие.
Первым у Анны возникло жгучее желание броситься на встречу и побыстрей прекратить ненужные приключения этого вечера. Красавица пока не сомневалась, что сумеет весьма легко помириться с Сергеем. Она уже сделала первые шаги к нему… Вдруг в среднем подъезде той десятиэтажки – из которой по Анне кинули петарду – замелькали какие-то подозрительные тени, увидев их Сергей высунулся из Волги:
– Эй! Пацаны! Не проходила тут девушка, тёмненькая, в вечернем платье?!
– Девушка?! В чёрном платье? В накидке? – многозначительно переспросила одна из теней, оказавшаяся, подойдя ближе к свету фар, Димочкой Бувайловым.
– Да-да!! Вы видели её?! Куда она пошла?
Димочка двусмысленно пожал плечами: дескать: почему я должен объясняться с первым встречным – любая информация требует определённого гешефта. Зато в его глазах заблестели насмешливые искорки. Сергей, не раздумывая, достал пятисотку.
– Вот – возьми!
– Да… проходила тут одна, похожая… только… она была не одна!
Димочка не успел отскочить: Сергей, не сдержавшись, выскочил из машины и схватил его за шиворот:
– Что ты мелешь?! С кем она была?
– Отпустите Диму! Он говорит правду! – из-под козырька подъезда выдвинулась вторая тень: – Вот здесь – на мостике – они стояли в обнимку!
Сергей обречённо отпустил Димочку.
– Какой резон нам врать! Сами разбирайтесь со своей бабой! – продолжал заступаться за товарища второй недоносок.
– Стерва! – выругался Сергей. – Куда они пошли?
– Вы обещали Пятихатку? – осмелев, напомнил Димочка.
Сергей швырнул ему скомканную в кулаке купюру.
– В сторону «Китайской стены».
– Чего?! – Сергей не жил в этом районе и, не зная всех местных подробностей, подумал, что его подкалывают.
Димочка предусмотрительно отступил в сторону.
– К тому длинному дому – его так здесь называют, – снова пришла на выручку услужливая вторая тень возле подъезда.
– Чёртова истеричка… – процедил сквозь зубы Сергей и вернулся в машину. Достал из бардачка пачку «Кэмэла».
– У вас сигаретки лишней не найдётся? – Димочка решил, что надо использовать ситуацию по максимуму.
Сергей закурил и молча протянул всю пачку через окно машины.
Темнота скрывала её местонахождение, зато Анне было хорошо видно то, что происходило у слабо, но освещённого подъезда дома почти напротив неё. В замкнутом пространстве двора, окружённого бетонными коробками, все голоса слышались очень отчётливо. У бедной Анны все поджилки уже тряслись мелкой дрожью:
– Подонки! Подонки! Серёженька! Врут они всё… – шептали её побелевшие губы, а она сама не смела даже заплакать.
Синяя Волга резко рванулась задним ходом, завизжала на асфальте и опрокинула мусорный жбан, разворачиваясь на освещённом пятачке в перпендикулярный проулок – скоро она найдёт проезд к злополучной «Китайской стене»!
Анну охватил панический ужас! У неё остался только один выход: в едином порыве Анна надавила на кнопки. Язычок кодового замка хищно лязгнул, поглотив её в душноватом чреве огромного подъезда.
Спрятавшись от ночного Ростова в чреве большущего дома, Анна постаралась вернуть хоть отчасти то сладостное ощущение свободы и одиночества. Но именно теперь окончательно поняла: в воздухе вокруг неё происходит нечто, пока совсем необъяснимое, и оно делает невозможным возвращение не только в то прекрасное мгновение, но и во всё её прошедшее время, каким бы плохим или хорошим оно не казалось. Анна с новой силой перепрочувствовала то неестественное – для светской пантеры, волнение – состоявшее из гремучей смеси страха и покорности, – какое она пережила на шатком мостике; в твёрдых, но заботливых объятиях незнакомца. Она всё ещё явственно видела его перед мысленным взором, ощущала прикосновение упругих рук. Там, в какой-то, наверное, самый страшный, миг девушка успела взглянуть в его умные и приятно холодные – без заискивания, без прозрачно льстивых комплиментов – глаза, и теперь всё ещё всматривалась в них…
На этажах горел свет. Анна по ступенькам поднялась на четвёртый. Однако проделала это, будто зомби – словно в её теле вдруг поселилась какая-то другая Анна.
– Лидия, конечно, легко догадается, что со мной?! Как же всё глупо! Как это всё будет выглядеть: прошлый раз я поругалась с ней из-за её ясновидения и от демонстративного отказа Лидии от светской жизни. Теперь же я примчалась, ни с того, ни с сего – не попросив извинения, искать у неё убежища и поддержки! Лишь бы как-то оправдаться перед Сергеем. А из-за чего?? Только из-за глупейшего каприза! Он теперь будет считать меня взбалмошной истеричкой…. Как всё мерзко! Сколько будет грязи и отвратительных сплетен – самых гиблых сплетен! Ну почему всё опять именно со мной – какая я дура! Все гнусности на меня липнут… Но этот парень ко мне и не приставал; если бы не, он я бы точно грохнулась в яму на своих шпильках! Мордой бы в грязь! Как всегда… переломала бы себе всё… Тут бы меня и увидел Сергей, и привёл бы обратно – на наслаждение этим гнилушницам! Ох бы они нахохотались потом! Ленка бы наизвращалась бы в своих издёвках! Увидев меня на костылях… Ненавижу её!