Страница 6 из 16
– Увы, нет…. Вряд ли…. – литератор не сразу воспринял добродушный тон, возможно потому, что ещё не совсем пробудился, и начатый день ещё не виделся ему каким-то многообещающим. А возможно, в таком обращении ему послышался двойной, язвительный подтекст.
– Как вдохновение с утра? – продолжил Кирилл.
– Никак. Суета трудовых будней, какое уж тут вдохновение!
– Ага: «томленье муз не терпит суеты!»– молвил когда-то Александр Сергеевич;– процитировал Кирилл,– однако вы, пока лишь, обыкновенный Александр! Так что – не обессудьте: прошу в салон! Позвольте Вас подвезти! – с наигранной любезностью предложил хозяин автомобиля.
– Бизнесмены начали просить у рабочих?! – уже несколько веселей заметил Саша. – Такая честь?! – выразил он удивление, подразумевая: «С чего бы это?!»
Возникла неприятная пауза.
– Так – давай отбросим классовые придирки! – слегка прищурившись, ответил Кирилл: – Мне действительно – крайне любопытно проехаться с тобой!
– Ладно – не уговаривайте – не отказываюсь! Просто ещё не до конца проснулся. Хотя, если вы полагаете побеседовать о книге – то я ещё не совсем готов к серьёзному диалогу.
– Гумм! – Многозначительно усмехнулся Кирилл: – Садись! Я не непосредственно о книге, но, безусловно, по её поводу. Так как я не только полагаю, но и кое-чем располагаю!
Шикарная машина легко тронулась с места.
– Так. Я вовсе не хочу тебя торопить, – возобновил разговор водитель,– уверен: ты справишься. Таланта у тебя достаточно для такой работы – знаний тоже – вполне! Было б желание!
Кирилл направился вверх по Театральному, однако вскоре опять замер у тротуара.
– Послушай… Да – прости, познакомься с моей новой прекрасной помощницей: Катя!
Только сейчас, обернувшись к широкому заднему сиденью, писатель обнаружил возлежащую на атласных подушках красавицу. В коротеньком эффектном платьице девушка пыталась поймать на глянцевой нежной кожице розово-шоколадных ног освежающий поток из кондиционера… В общем, Кирилл предоставил Александру полюбоваться своим живым сокровищем в натуральную величину.
– Смотри – да не сглазь! – подковырнул хозяин собеседника, уловив, что у того от сладостного волнения по телу уже пробежали приятные щекотливые мурашки.
– Очень приятно…
Ещё не совсем обнаглевшая от столь влиятельной близости к миллионщику, Катя, ощутив пристрастные взоры мужчин, лишь выразительно вздрогнула сладко сомкнутыми ресницами,– досматривающими лазурные остатки обнадёживающих юных снов. Сей шедевр женского великолепия наглядно демонстрировал тот процесс, когда деловые отношения типа «шеф—подчинённая», либо «босс—преданный работник» неизбежно и стремительно перерастают в новый вид: «покорённый—любимая», «отвоёванный—обожаемая» или: «обольщённый—драгоценная», «охмурённый—бриллиантовая» – и далее по нарастающей к высшей степени поклонения. Юная принцесса уже ни на йоту не опасалась, что её избранник когда-нибудь выпутается из её густых и волнистых тёмно-русых сетей. На то ведь и созданы кем-то на Свете русские богачи, дабы не могли устоять перед таким – ярким телесным совершенством. Ей уже сделалось почти безразличным то; кто обитал возле Кирилла раньше или, может статься, присутствует поблизости ещё и ныне. Для неё было важно знать главное: что она своё место тут застолбила надолго; и быть абсолютно уверенной, что она – чуть раньше, либо чуть-чуть позже – обязательно выхватит свои нескромные гонорары. Ну а ежели наивная жёнушка – да кем бы та дамочка для босса не являлась – вдруг взбеленится из-за присутствия подле супруга восхитительной секретарши; то собирать чемоданы в далёкий путь, по всей вероятности, придётся уже не Катюше… Так, во всяком случае, она теперь, очевидно, думала. В результате всего сказанного, а кроме того и кое-чего многого важного: закадрового и вслух не огласимого, прелестная Екатерина, не отверзая ясных очей, лишь величественно улыбнулась одними уголками спелых губ, отвечая на приветствие Александра.
– Вот вам и стимул к работе! – лукаво подмигнул коммерсант и щёлкнул пальцами. – Чем лучше да скорее напишите, тем быстрее и у вас будет, появится такая какая-нибудь подруга. М-м – каково?!
– Э-э нет! Искусство не спорт – гораздо больше печальных примеров. Больше любви и сочувствия достаётся бронзовым изваяниям.
– Так – пожалуйста, не надо столь мрачно. Столь бесперспективно обобщать. Есть и немало исключений… Послушайте – сейчас ещё рано: вам, на ваш завод, к восьми, а сейчас семь. На моей машине мы успеем за пять минут. Давайте станем где-нибудь возле парка и позавтракаем. Катенька приготовила нам великолепные эклеры, ещё у нас есть свежий, прохладный сок – это очень полезно, после пешей прогулки. Как моя идея – на все триста?!
– Спасибо, я завтракал.
– Так, Саня, перестань выделываться – я не люблю всяких нелепых условностей. Мы с Катюшей очень сильно просим… Так что переходим на «ты» и лады!
Катюша изобразила сочными губками вторую улыбку, нежнее и очаровательнее первой, и поменяла положение открытых ног.
Они затерялись от посторонних глаз на задворках парка Островского, возле полуразвалившегося здания. Катенька наконец-то пробудилась – ибо в ней, в её чарующем облике, ещё теплился образ безвозвратно умирающей секретарши (иначе бы она вообще не поднялась раньше двенадцати).
Верх машины бесшумно исчез где-то сзади, уступая место пьянящей утренней свежести заброшенного парка.
– Катенька! Давай, пожалуйста, завтрак! – Кирилл попытался изобразить на лице строгость начальника, только Катюша чихала на все его гримасы.
Девушка старательно занималась собой, отыскав где-то на коврике между сидений косметичку и зеркальце. Весь мир – особенно её шеф – затаил от восторга дыхание – красавица подводила брови!
– Катюша! Так – позже намажешься! Давай есть!
– Хм! Возьмите! Я вам не жена…
– Ты уже её заместитель.
– Что! Котик – обойдёшься! Это она мой заместитель! – однако, больше спорить не стала. Манипулируя парой кнопок, Катюша вмиг превратила элегантный салон в мини-кафе. Столик. Холодильничек. Свежие эклеры на серебряном подносе. Охлаждённый вишнёвый сок. Симпатичные цветные стеклянные стаканчики.
Старые тополя-переростки сплели надёжный шатёр от жёлтого светила, где-то совсем рядом прижавшего жадные горячие ладони к беззащитным, голым перекрёсткам. Только здесь – стена могучих стволов и ветвей поглотила всё чуждое тишине и лёгкой, пьянящей свежести.
– Саня – давай, не стесняйся – мы все свои! – подбодрил хозяин, и, не теряя времени, надкусил ароматный эклер. – Чужих здесь не бывает! Катюшенька, а ты?!
– Не хочу.
– Так – милая, подкрепись, пожалуйста, у нас прорва дел до обеда! – тон речи и движения Кирилла становились всё более решительными и быстрыми, ведь он уже вошёл в свой привычный деловой ритм.
Зазвонил сотик. Кирилл коротко переговорил по-английски. Тем временем Катюша предстала во всём совершенстве: выразительные серые глаза, ресницы, брови, носик, губки, локоны – сказочная картинка, – нитка сверкающего жемчуга плюс к тому две крупные жемчужины в ушках, перстенёк, браслетик…
Кроме всего в правом ушке, за жемчужиной красовалась ещё одна – золотая, серьга с рубином. Именно такую (только без украшений) выбрал русский миллионщик – ясно за что! Она достала коробку «Россия – щедрая душа», и изящными пальчиками положила в ротик ароматную конфетку.
Из маленького, почти игрушечного термоса, Катюша налила себе холодного кофе, заваренного накануне. Девушка ещё заботилась о предстоящем рабочем дне, тем не менее, её заботы становились всё не обременительней, зато выполнялись всё демонстративнее.
Она была хороша. Хотя некоторая неразборчивость в украшениях свидетельствовала о том, что ею не забыто совсем, не безоблачное прошлое дочери постсоветского полуинтеллигента. Теперь же Катюша спешила утолить накопившуюся жажду обладания.
Достав из бардачка ножичек со множеством вставок, Кирилл быстро, вместе с тем аккуратно обрезал ножничками носики пакетов с соком. Александр подметил ту деловую пунктуальность, с какой хозяин машины делал любое дело. Саня тоже был педантичен, только в другой области. Возможно, по этой причине выбор Кирилла пал именно на него – богатые, преуспевающие люди, как правило, ценят свою жизнь, дорожат каждой деталью. А он – скрупулезный писатель – не упустит ни одну мелочь из дневников коммерсанта, каждой даст ход в тексте… «Что ж, значит, работа мне предстоит очень серьёзная!»