Страница 17 из 20
Подготовленный таким образом Огинки, едва ступив на землю своей новой родины,
постарался вести себя максимально достойно: всем улыбался, церемонно
раскланивался в ответ на приветствия, вежливо отвечал на многочисленные вопросы,
единственное что старался все время держаться поближе к Артемову, но когда
настала пора отдаться в руки медиков, безропотно позволил себя с ним разлучить.
Пожелав своему сыну на прощание быть молодцом, Николай направился в редакцию
составлять отчет о проведенной экспедиции.
Впрочем, и помимо отчета забот ему предстояло много. Надо было уладить
бюрократические формальности с получением Огинки российского гражданства, надо
было подготовить холостяцкую квартиру Артемова ко вселению в нее нового жильца,
надо было найти для мальчика подходящую школу. Пришла пора и задуматься над
продолжением своей журналистской карьеры: постоянные поездки в различные горячие
точки подходят для холостяка, но не для отца-одиночки - с кем тогда оставлять
Огинки, не в интернат же его отдавать, в самом деле? С решением этой проблемы,
правда, пока можно было не спешить: появление на Земле юного инопланетянина
стало мировой сенсацией, физиономия Огинки не пропадала с телеэкранов и со
страниц газет, Николай являлся здесь главным источником информации, и своей
редакции он был сейчас нужнее в Москве.
Когда, наконец, удалось выцарапать Огинки из Центра космической медицины, причем
тамошние медики выражали надежду, что он не надолго их покидает, у входа в
квартиру Артемова мальчика уже поджидала туча репортеров и тележурналистов.
Огинки пришлось-таки дать свою первую в жизни пресс-конференцию, но он стоически
ее выдержал. Впрочем, многочисленные интервьюеры и просто любопытствующие
граждане продолжали ходить и дальше, и Огинки то и дело приходилось описывать в
красках свою жизнь на Дениде, хотя большую часть посетителей Николаю удавалось
отшивать.
Подошло время отдавать мальчика в школу. Николай постарался подобрать для Огинки
учебное заведение поприличнее, хотя и здесь юному денидцу некуда было деться от
обрушившейся на него популярности. Впрочем, безотносительно своего инопланетного
происхождения, он и одной своей внешностью мог впечатлить новых одноклассников.
Благодаря своим светлым кудряшкам он стал предметом тайных воздыханий всех
девчонок в классе, а его денидское прозвище Красавчик неведомо какими путями
последовало за ним и на Землю. С московскими пацанами Огинки поддерживал
поначалу исключительно дипломатические отношения, драк старался избегать, в
разборки не лез, но зато сумел проявить себя на уроках физкультуры и биологии,
работы не чурался, к учителям, как и прежде на Дениде, не подлизывался, и
постепенно был признан своим в доску парнем. У него завелась своя компания, где
его теперь звали Гинкой, с ними он гулял по городу, проводил время в
компьютерных клубах (удовольствие, прежде Огинки недоступное).
Николай с удовольствием отмечал, как быстро его приемный сын впитывает нормы
поведения новой для него культурной среды, хотя некоторые денидские предрассудки
упорно сохранялись в сознании мальчика. Как-то раз по время совместной прогулки
по московским улицам Николай и Огинки повстречались с мальчуганом, которого
родители везли в инвалидной коляске. Судя по всему, у мальчика была тяжелая
форма детского церебрального паралича. Огинки этой встрече очень поразился: в
его родном Аотингере он ни разу не видел детей с такой тяжелой степенью
инвалидности. Он спросил Николая, почему встреченного ими мальчика не усыпили
еще в младенчестве, ведь ясно же, что он никогда не станет полноценным
человеком? Артемов стал втолковывать сыну принятые на Земле принципы гуманизма,
но, похоже, полностью его не убедил. Огинки за время обучения в аотингерской
школе хорошо усвоил базовые понятия генетики популяций и твердо знал, что
отсутствие отбора в популяции неминуемо ведет к накоплению вредных мутаций, а в
дальнейшем и к вырождению всей популяции. Эти соображения он и высказал Николаю,
присовокупив к ним тот общеизвестный факт, что в московских семьях рождается
мало детей, что, по его мнению, означало, что вырождение москвичей уже идет, ибо
разве можно признать здоровой популяцию, которая даже в мирных условиях не в
состоянии воспроизвести саму себя? Артемову, никогда особо этой проблемой не
интересовавшемуся, пришлось отделываться общими фразами, что только укрепило
Огинки в его мнении.
Были в их совместных прогулках и приятные моменты. Как-то им навстречу попался
знакомый Николая Валерий Рощупкин, который хотя и давно уже был женат, никак не
мог обзавестись детьми. Его любимая жена Лидия оказалась бесплодна, не помогало
даже экстракорпоральное оплодотворение. Рощупкины всерьез подумывали взять
ребенка из детдома, желательно девочку и без отягощенной наследственности, но
таковые были в большом дефиците, и чете Рощупкиных пришлось бы долго ожидать
своей очереди. Увидев завзятого холостяка Николая вместе со стройным красивым
мальчиком, Валерий воскликнул:
- Коля, не в службу, а в дружбу, скажи, где таких красавцев выдают?!