Ромео и Джамиля

– Ах ты сволочь замурзанная! – возмутился Шамшур и попытался ткнуть кочегара кулаком в бок. Тот ловко перехватил руку и дёрнул её в сторону. Оба, смеясь, покатились на дно овражка. Сверху из темноты послышался голос молодого солдата:

– Пацаны, вы чего там?

– Ничего, товарищ боец. Всё в порядке, – ответил Ермилов, вставая и отряхиваясь. – А у тебя что-то видно?

– Не-а!

– Продолжаем, товарищ боец, следить за обстановкой и в случае обнаружения чего-то подозрительного докладывать старшему наряда, – наставительно произнёс кочегар. Ему нравилось говорить с «индусом» таким тоном.

Оба «деда» поднялись и снова легли на прежнее место.

– Может, ты храпом контрабандистов распугивал? – попытался продолжить тему Ермилов, но его друг только угукнул в ответ.

Дурачиться и подкалывать друг друга они умели, но помимо этого они могли и по душам поговорить. Шамшур часто приходил к Ермилову в кочегарку, и они подолгу разговаривали о жизни, вспоминали гражданку и делились планами на будущее. Кочегар понял, что сейчас наступил момент поговорить серьёзно.

– Случилось что, Ромка?

– Да, – ответил сослуживец. – Я сегодня утром на правом фланге такое чудо встретил. До сих пор не могу забыть.

Ермилов повернулся:

– Какое чудо?

– Девушку.

– Ты чего, заболел? – кочегар приложил руку ко лбу Шамшура. Тот отмахнулся. – Какую ещё девушку? Где ты тут видел девушек?

Он сел и развёл руками, оглядываясь по сторонам, как будто хотел лишний раз удостовериться в отсутствии девушек.

– Представь себе, девушка! Пасла овец и с ней ещё две родственницы.

– Ну, и…?

– Я её как увидел – обалдел! До сих пор не могу забыть.

– Такая страшная, что ли?

– Нет, наоборот, очень красивая!

Кочегар с интересом уставился на сослуживца. В его голове не укладывалось, как это его товарищ ухитрился встретить в этой тьмутаракани девушку, да ещё и красивую.

– Она русская? – допустил он мысль, которая хоть как-то объясняла происходящее. – Откуда она?

– Она из Нахичевани. Азербайджанка.

– Как, азербайджанка!? – вскричал Ермилов. – Они же все усатые!

Утверждение, что здешние женщины усатые было одним из очень стойких стереотипов, внушаемых друг другу солдатами, начиная с первых дней службы. Откуда повелось это глупое мнение – непонятно, но оно кочевало из призыва в призыв, отбивая охоту даже смотреть в сторону местных баб.

Ещё вчера Шамшур согласился бы с этим утверждением, но после утренней встречи насмешливые слова товарища показались ему оскорбительными. Он резко отвернулся и замолчал.

– Нет, подожди! – не унимался кочегар. – Ты хочешь сказать, что сегодня утром ты встретил на фланге девушку неземной красоты, и эта девушка – мамедка!? Слушай, Ромка, а ты случайно не влюбился?

– Да! Только тебе этого не понять! – зло буркнул Шамшур, не поворачиваясь.

– Да уж, куда мне!

Ермилов был парень ушлый и успел до армии погулять на славу. Догулялся он до того, что на проводах две девчонки одновременно, естественно, не догадываясь о существовании друг друга, готовились сесть рядом с ним за стол на правах возлюбленной. Чтобы избежать конфуза, он переругался с обеими и ушёл служить совершенно свободным от каких-либо обязательств.

Правда, вскоре он об этом пожалел. Видя, как некоторые его товарищи чуть ли не каждый день получали письма от любимых, Ермилов стал им завидовать. Через пару недель он написал покаянное письмо вначале одной подружке, а затем, не дождавшись ответа, точно такое же послание отправил другой своей пассии. К его удивлению, обе девушки откликнулись и завалили его письмами.

Всё было бы хорошо, но через год активной переписки произошла катастрофа! Подмосковный городок, где жил Ермилов, был небольшой и вероятность того, что обе его зазнобы когда-нибудь встретятся, была довольно высокая. Несмотря на это казанова мужественно дурил головы обеим девицам. Увы, сколько бы веревочке не виться, конец всегда найдётся.

Для истории осталось загадкой, при каких обстоятельствах познакомились обе возлюбленные Ермилова, но неопровержимым доказательством этого факта стало письмо, написанное ими обеими. В этом письме они высказали всё, что о нём думают и пообещали при встрече оторвать ему то, что каждый мужчина особенно бережёт! Судя по всему, девицы были бедовые, потому что Ермилов отнёсся к их угрозам со всей серьёзностью и заявил другу, что после армии в свой родной город не вернётся.

В тайне кочегар надеялся, что встретит когда-нибудь такую девушку, любовь к которой целиком заполнит его сердце, не оставив там места ни для кого более. Когда и где это произойдёт, он не знал. Одно он знал точно – это будет не азербайджанка. В местную овцепаску мог влюбиться только такой неизлечимый романтик, как этот хохол Ромка Шамшур. Ермилову стало интересно, что же там за девушка такая, что его друг не может уснуть, думая о ней.

– Ладно, Ромка, не дуйся. Я же её не видел. Вот если увижу, то может, тоже влюблюсь. Только ты учти, у тебя тогда шансов никаких. Я сразу же покорю её своим чертовским обаянием!

Шамшур улыбнулся. Долго обижаться на товарища он не мог. В знак дружбы он ткнул его кулаком в бок, и тот милостиво позволил ему это сделать.

– А зовут её как? – снова укладываясь, спросил Ермилов.

– Джамиля. Что, плохое имя?

– Да, нет. Нормальное. Непривычное, правда. Сколько ей лет?

– Пятнадцать.

– Что! – заорал кочегар и снова вскочил. – Ты совсем чокнулся! Она ведь – малолетка! Что ты с ней будешь делать?

– Да пошёл ты! – резко и зло бросил Шамшур.

– Товарищи деды, – послышалось сверху, – я, конечно, извиняюсь, но вы так орёте, что, наверное, в Иране слышно. Мы вроде как на границе находимся.

– Ох, и дурак ты, Рома, – понизил голос Ермилов и отвернулся. – Давай спать.

Глава 3

Утром никто не вспоминал о ночном разговоре. Вернувшись на заставу, старший наряда рядовой Шамшур бодро отрапортовал, что за время «бдительного» несения службы никаких происшествий не произошло, и государственная граница на вверенном им участке так и осталась священной и неприкосновенной. Замначальника заставы по боевой части лейтенант Равиль Газаев доклад принял, после чего отправил военнослужащих спать. В общем, оба друга от недосыпания не страдали.

Перед тем как снова заснуть, Шамшур подумал, что было бы хорошо, если бы ему во сне явилась Джамиля. С мыслью о девушке он и проснулся. Вчерашний день уже не казался таким ярким. Шамшур даже подумал: не приснилось ли ему всё это? Случается ведь так, что после пробуждения человек ещё какое-то время пребывает в ошибочном мнении, что только что увиденный сон – это явь. Может и девушка, встреченная им на правом фланге, это всего лишь фантазия из его сновидений. Задумавшись, солдат стал вспоминать подробности вчерашней встречи. От этого сладко заныло в сердце. Нет, это был не сон!

Да, что же это такое! Неужели он и впрямь такой неисправимый романтик!? Шамшур сел на кровати и решил взглянуть на это дело по-иному. В конце концов, что он так о ней думает!? Ну, встретил местную смазливую девицу! Ну, понравилась она ему! Ну, и что? Что, после этого только и думать, что о ней? Чушь какая-то! Короче, надо избавляться от этого наваждения! Но как?

Шамшур почесал ногу, уставившись в одну точку. Поразмышляв, он пришёл к выводу, что лучший способ избавиться от иллюзий, это увидеть девчонку ещё раз и убедиться, что она обычная, ничем не примечательная азербайджанка, а его вчерашнее впечатление – это просто взыгравшие гормоны. Шамшур встал с твёрдым решением, что так и поступит.

***

Ближе к вечеру, проходя мимо дежурки, Шамшур заглянул туда и увидел дежурного по заставе младшего сержанта Кузнецова. Тот грыз карандаш и со страдальческим выражением лица смотрел на лист бумаги, лежащий перед ним. Это был черновик боевого расчёта на следующий день.

У Кузнецова были проблемы. По сложившейся на заставе традиции боевой расчёт, то есть список: кто, когда, где и в каком наряде будет служить, составлялся не офицерами, а дежурным сержантом. Уже готовый боевой расчёт клался на стол начальнику заставы и тот, проверив его и иногда подправив, заносил в специальный журнал.