Солнечные

– Похоже на бессмертие…

– Перемещаться мысленно из одного мгновения в другое, из одной эпохи в следующую и наоборот, меняя пространственные картинки…это ли не бессмертие?..

– Это бессмертие буддийской мумии – полуживой-полумертвой сущности.

– Да, но она способна думать, так как мысль – производное во времени, но не пространства.

– А если расхочет думать?

Кремень усмехнулся.

– Вопросик. Наверное, тогда будут думать за нас.

– Ловок же ты, Крен…

– Теперь моя очередь спрашивать. Договор дороже денег.

Мария затихла. Она знала, что Кремень – это могила. Дело не в том. Даже струе родниковой воды она б не доверила некоторые свои тайны. Потому что…потому. Ей не захотелось думать дальше.

– А давай обнулимся, – предложила она вдруг.

– Что это значит?

– Нулевой Кремень не тот мальчик, кто шерсть собачью черно-кремневым порошком натер и дал верблюду понюхать. А ты. И Зоряна – нулевая. И я тоже. Мы все нулевые. Идет?

– Идет.

– Ну, значит, и спрашивать ни о чем не надо.

– Ах так? А ты знаешь что-нибудь о суперпозиции?

– Не бери меня на понт. О ней все знают. Это когда два братца-кванта так запутываются, что никто ничего не понимает, зато они все друг о друге знают.

– Ты не учла, что это бывает и с людьми.

– Если бы! Люди – это макрообъекты, которые живут по правилам Ньютона.

– А вот и нет. Еще Пифагор в античные времена доказал, что спутанность существует между людьми и это не простое суммирование. Это называется дружбой.

– Еще никто не давал ей квантового определения. Ты первый.

– Неважно. Зато она может творить чудеса.

– Тогда ладно. Слушай же.

И она рассказала Кременю все, что случилось на Эшбе.

– Мы расстались с Зоряной в августе, считая по земному календарю. Дело было на Эшби. Я тогда под руководством Синих Богов готовилась к акции по устранению Сатаны Семилазерного…

– Я в курсе – можно без подробностей?

– Я так понимаю, что все в курсе, – немного обиженно сказала Мария. – Ведь я ничего не скрывала. Ну да ладно. Зоряне я сказала код космолета, чтобы она что-то там взяла…по-моему, фемто н. Я ей еще отдала свою Эрго-аспидистру для защиты, мне она уже была бы лишней в моем деле.

– Догадываюсь.

– Что ты там догадываешься. Как ты можешь догадываться. Ничего ты не догадываешься.

– Ладно, прости. Продолжай, я тебя внимательно слушаю.

– И ты прости. Я постараюсь без деталей. Просто это тяжело. Всё так живо в сердце. И отдает болью…В общем, когда мы с ней расстались была ночь… Ганимед светил – такой весь из себя оранжевый, и голубая Европа показалась из-за горизонта. Между горных пиков высовывалась розовая Каллисто…представляешь?.. То есть, мы расстались где-то под утро. И это была моя последняя встреча со 113-ым. Это ее боевой номер. Помню у нее был план разобраться с сектой…Зори махнула мне тогда рукой в сторону храма…он был как черный зуб на краю кладбища…Там один из Ибисов проводил какие-то моления…я это еще от Синих Богов знала. Отправлял в рай эшбианцев…Тебе, я вижу, смешно…

– Нет, молчу.

– А рай – это пояс Койпера на краю Солнечной Системы…Койпер, как сам знаешь, был недостижим для землян из-за Семилазерного. «Вояджеры», «Пионеры» и прочая загибали свои траектории внутрь системы или терялись… Я так понимаю, что после нашей встречи Зоряна под видом местной прихожанки улетела на край Солнечной системы, чтобы все разведать. С расстояния 50 а.е. она отослала сообщение. Ее запеленговали астрофизики. Проследили весь путь обратно. Когда пролетала мимо Земли, службы бросились на перехват…но она почти мгновенно увязла в солнечной короне… Ее капсулу, сплавленную с капсулой Джорджа доставили в январе…Ах! Это все он…Но как?.. Она смогла бы вернуться живой, я в том уверена…но что-то случилось…

Лицо Марии исказилось, она закрыла его руками.

Они помолчали.

– Вот оно как. Но долг платежом красен. Теперь слушай ты.

Из дневника Пресветлой:

«…Как домой вернулась, сразу – в справочник. И правда: “Кремень – из кремнезема. Кремнезем – это минерал с формулой: силициум о два. Железо и марганец окрашивают его в разные цвета».

Вспомнила: эшбианские боги, как египетские, в разные цвета окрашены. Бог Тот, бог Гор и Осирис – все они разного цвета.

Тут меня словно молнией прожгло: иные сущности живут с нами в одном времени, но в другом, параллельном, мире. Цвет – вот коды разных измерений.

Где ж марганца взять?

– Больше всего его в марганцовке, – сказал Главный Химик.

– А посъедобней где будет?!

Химик сказал, что – в витаминах группы «В» …

Но это всё болтовня по сравнению с главным. А главное вот в чем: в моей ДНК – гены Кременя.»

Магическое подполье в чреве черного камня

Лучи заходящего светила лизнули горизонт, воспламенив пики скалистых гор.

Одинокий путник брел по краю ущелья. Слева, куда хватало глаз, простиралась головокружительная бездна. Вдруг смельчак остановился и вынул черный камешек из плотной осыпи справа. Покатал его в ладонях, отряхивая от песчинок… и не удержался от возгласа:

– Вон оно как!

Не снимая поклажу и прикрывая одной рукой глаза от еще достаточно активного солнца, другой рукой путник извлек из рюкзачного кармана сбоку складной полупрозрачный шлем. Прислонился для равновесия к осыпающемуся склону и обеими руками водрузил шлем на голову. Синий светофильтр сгустил краски, и словно мрак обрушился на горный ландшафт. И только орел, выделяясь движением, скользил по небосклону.

Внезапная вспышка скрыла птицу от взгляда. Вот пернатое снова появилось в обзоре, но новая вспышка поглотила его. Рукавом толстого свитера путник протер шлем снаружи и повторил наблюдение. Орла уже не было, но не его пытался высмотреть мужчина. Он хотел убедиться в том, что гора, на фоне которой он засек птицу, блестела на солнце обширной треугольной поверхностью, обращенной к светилу. Обнаружив, что проблески повторялись по всей ее площади, мужчина внимательно оглядел панораму местности. Плоского блеска нигде более не было. Очевидно, гладкая плоскость, скрытая за нанесенным ветрами грунтом и растительностью – это не мираж.

Как ни хотелось упасть там, где стоял, и, закинув руки за голову, повалиться в весеннюю траву и безмятежно полюбоваться облаками, усилием воли путник сдержал порыв, пока не просканировал взглядом возможные препятствия на пути к финишу. Впереди и ниже по курсу неясные отсветы в скалистом нагромождении намекали на сквозной проход.

– Пройду каменный хаос, сделаю привал, а там – уж совсем ерунда, – сказал себе путник.

В вещмешке нашел нужную обувку. Сняв шлем, он переобулся в прорезиненные сапоги, так как скрытое от глаз солнца всегда чревато сыростью.

– Маршрут следующего рывка понятен. Можно послушать последние известия.

Путник достал фемтон и услышал в подкасте Новостного Серпантина следующее:

«…Погруженные в бальзам тела высочайшей четы в назначенный день транспортировали в МОП – Место для Окончательного Прощания. Почетный Астролог в определенный час оповестили весь мир об эпохальном трагическом событии. Конечно, большая часть отдающих последний долг памяти была представлена голографически, и лишь немногие удосужились присутствовать на погребении реально…

– Постой-постой! О чем это они?!

Человек прижал микро-динамик фемтона к ушной раковине так плотно, что уху стало больно. Через минуту, путник вскочил и буквально понесся к скальному проходу. Словно вместо рюкзака у него были крылья. Только не голубиные. А мощные крылья кондора.

…Щебень шуршал под ногами, и с каждым шагом всё более съедался жидкий свет. Иногда приходилось переходить вброд лужи, напоминающие небольшие озерца. Рубчатая подошва сапог защищала от скольжения на влажных булыжниках.