Игроментариум

Виктор присел на скамейку у входа в школу и покопался в рюкзаке. Ручка, термос, мятые чеки, велюровая салфетка для протирки монитора. Салфетку было жалко. Он хранил её ещё со времён игрового клуба, она была для него чем-то вроде талисмана.

Виктор поморщился, тряхнул головой, отгоняя сожаления, и протёр обувь этой бархатистой тряпочкой.

***

К концу четвёртого урока Виктор Сергеевич почти смирился с тем, что интервью не состоится. Журналистов всё ещё не было.

Благодаря болтливости завуча все учителя уже знали, что к нему должны были приехать телевизионщики. И что они в итоге не приехали – тоже. Виктор Сергеевич не особо дружил с коллегами и поэтому регулярно обрастал дурацкими слухами. Однажды он пришёл на работу в шляпе и через неделю узнал, что тем самым совершил каминг-аут. Пришлось даже гуглить, что это такое, а потом писать объяснительную.

Сегодня было ещё хуже – в косых взглядах учителей читались насмешка над его нарядным чёрным костюмом и презрение к его тщеславию, рождённое из зависти к успеху.

Реакция учеников также была вполне ожидаемой:

– Кого хороним, Виктор Сергеевич? – эта шутка звучала в начале каждого урока.

«Меня», – мысленно отвечал он, вымучивая улыбку.

На пятом уроке Виктор Сергеевич, наконец-то, смог расслабиться и выкинуть из головы мысли о своём фиаско.

Перед ним сидел 9 «Б» – смышлёный и дружный класс, хорошие и добрые ребята. Многие из них даже уважали Виктора Сергеевича и его предмет.

– Так, – Виктор хлопнул в ладоши, – сегодня начинаем большую тему, Эксель. Кто знает, что это такое?

– Это специальная программа для составления таблиц, – поднял руку сидящий за первой партой Пашка, его любимый ученик, с которым они уже третий месяц собирали инди-платформер на движке Юнити.

– Точно! – Виктор Сергеевич поднял указательный палец. – А кто знает, что ещё умеет Эксель?

– В нём можно считать, как на калькуляторе! – выкрикнули из середины класса.

– Можно его удалить, чтобы не мешал! – раздалось с задних рядов.

Грянул смех. Виктор Сергеевич тоже поулыбался, взял обломок желтоватого мела и принялся чертить на доске неровные ячейки. Закончив с этим, он повернулся к классу:

– На доске вы видите…

Закончить он не успел, потому что раздался стук в дверь.

***

В двери часто стучат, особенно в школе.

За то время, которое Виктор Сергеевич потратил на педагогическую деятельность, он научился различать множество видов стука. Стук обычного учителя, например, отличался от стука завуча, а тот, в свою очередь, – от стука директора. По-разному звучали стук физрука и химика, и был общий на всех стук учителей математики. Все преподаватели литературы – напротив, стучали по-разному.

Существовало также несколько разновидностей родительского стука. На их характер влияли социальный статус и уровень образования родителей. Различались стуки работников коммунальных служб – пожарные стучали громче, чем полиция, а стук медиков отличала особая деликатность.

Виктор Сергеевич выделял даже особый стук, который не относился ни к профессии, ни к общественному положению. Он называл этот стук «попрошайским» – это когда собирали деньги, чтобы кого-нибудь поздравить или помянуть.

Стук, который Виктор Сергеевич услышал сейчас, в его списках не значился.

Это был стук в дверь торжествующего завоевателя или жаждущего мести яростного демона. Это был стук человека, который имеет чёткую цель и не видит никаких препятствий на пути к ней, даже если эти препятствия ему придётся проламывать головой – по той простой причине, что эта голова будет обязательно принадлежать кому-нибудь другому.

Словом, у Виктора Сергеевича были все основания полагать, что к нему наконец-то приехали долгожданные тележурналисты.

***

Виктор на несколько секунд застыл с разинутым ртом, а потом, как бы оттолкнувшись рукой от воздуха, детей и доски с коряво нарисованными ячейками, пулей вылетел из класса.

В школьном коридоре, как всегда во время уроков, стояла мёртвая тишина, а в воздухе кружились частички пыли, создавая ощущение некой нереальности происходящего. В полутьме, пронзаемой лучами дневного света, Виктор разглядел три фигуры. Первым ему бросился в глаза тощий парень, одетый в застиранное худи, который держал в руках громоздкую металлическую раму с приделанным к ней фотоаппаратом. Рядом с парнем, сидя на корточках, судорожно ковырялась в огромной синей сумке такая же худая женщина. На вид ей было лет двадцать пять, а может и тридцать, а одета она была в джинсы и короткий пиджак. Волосы, стянутые в тугой хвост, придавали ей сходство с кометой. Третьим визитёром была завуч Лидия Михайловна. Она жалась в сторонке и смущённо улыбалась.

Женщина в пиджаке достала из сумки украшенный цветным кубиком увесистый микрофон, подскочила к Виктору и протянула ему руку:

– Я Алиса. Что у вас с телефоном? Мы не смогли до вас дозвониться.

Виктор инстинктивно вытер свои испачканные мелом пальцы о край пиджака, болезненно поморщился и аккуратно пожал костлявую ладонь журналистки:

– Здравствуйте! Извините, я выключаю звук во время урока. Это привычка. Простите, я просто подумал, что вы уже не приедете…

– Да ладно, ничего. Не переживайте, – отмахнулась Алиса, – нас встретила ваша завуч.

Лидия Михайловна изобразила на лице кислую улыбку.

– Я их встретила и проводила! – похвасталась она.

– Ага, спасибо, – бросила в её сторону Алиса.

– Я вам ещё нужна? – с надеждой спросила Лидия Михайловна.

– Что, простите? – наморщилась журналистка.

– Я вам ещё зачем-нибудь нужна?

– А, нет, нет, идите! – разрешила Алиса и повернулась к Виктору. – Ну так что, давайте снимать?

Парень в худи тут же выставил перед собой раму с фотоаппаратом, щёлкнул каким-то переключателем, и в лицо Виктора ударил луч света. Алиса затараторила в микрофон:

– Раз-два, раз-два, на дворе трава, на траве дрова… Звук есть?

Парень с камерой показал большой палец, Алиса кивнула.

– Хорошо. Итак, представьтесь, пожалуйста!

Микрофон упёрся Виктору в лицо, заставив его дёрнуться.

Виктор поднял плечи, вытянул голову вперёд, скосил глаза на поролоновый колпачок микрофона и сипло пролепетал:

– Виктор Сергеич… То есть Сергеевич…

Потом прокашлялся и выпалил:

– Виктор Сергеевич Глумов, учитель информатики.

Он вопросительно посмотрел на Алису, ожидая реакции. Журналистка пожала плечами и криво улыбнулась. Оператор снисходительно хмыкнул.

– Ладно, – сказала Алиса, – первый вопрос: Виктор Сергеевич, как вы оцениваете степень опасности, которую представляют для детей компьютерные игры?

– Степень опасности? – опешил Виктор. – Какой опасности?

– Которую представляют компьютерные игры.

– А они представляют опасность?

– Ну да, для детей и подростков.

Возникла неловкая пауза. Виктор с тупым выражением лица уставился на Алису, та вопросительно пучила глаза на него. Когда молчать стало совсем невыносимо, Виктор пролепетал:

– Я… Я… Не совсем понял вопрос…

– Окей, – Алиса на секунду задумалась, – Виктор Сергеевич, смотрите. У меня сюжет про видеоигры, про то, как они негативно влияют на тех, кто на них подсел. Вы постоянно работаете с детьми и подростками, среди которых популярно это развлечение. Мне нужно, чтобы вы рассказали о том, как психика детей деформируется из-за пристрастия к компьютерным играм…

– Стойте, извините, простите, – Виктор замотал головой, – почему вы считаете, что игры деформируют психику? Специалисты давно доказали, что игры не…

– Виктор Сергеевич, – перебила его Алиса, – вы разве не знаете, что подростки часто идут на преступления под влиянием компьютерных игр?

– Под влиянием игр? Но это ведь неправда!

– Игры, в которые они играют, – холодно, но напористо заговорила журналистка, – как правило, содержат сцены насилия и жестокости. Так?

– Не совсем. Содержат, но только некоторые. Конечно, компьютерные игры могут быть жестокими, могут быть даже кровожадными. Но в них ведь играют разные люди – и нормальные, и не очень нормальные. Ненормальные люди иногда срываются. Но это же не игры виноваты, а психика человека. Психика может дать сбой из-за чего угодно, не только из-за игр.