Страница 11 из 15
– Леха, смотри, дерьмище! С канализационный люк! Тебя ждет!
– Фиг тебе. Мне сапогов резиновых не досталось!
Макс хлопнул в ладоши, привлекая внимание.
– На нас лежит самая ответственная задача! – выкрикнул он.
Юнцы притихли. Но лишь на миг.
– Ага, дерьмо лопатить!
– Не, дерьмо лопатят те, кто сортир копает.
– Разговорчики, – шикнул Толик, и юнцы притихли. В цветастых шортах-бермудах с попугаями и пальмами, футболке с короткими рукавами, облепившей мягкое благополучное пузико, главный геймер выглядел забавно. Впрочем, почитатели его неявного таланта беспрекословно слушались своего кумира. И то хлеб.
– От того, как мы поработаем сегодня, зависит, не подохнем ли мы от голода завтра. Как потопаем, так и полопаем. Можно порадоваться – большую часть работы за нас выполнили степные буйволобизоны, – Макс указал на истерзанную дернину. – Они не только нарушили целостность травяного покрова своими копытами, но и удобрили почву. У нас в пермакультуре для этого обычно используют домашних животных.
– Ни фига себе… Как это?
– Мы называем это куриным или свиным трактором. В ограниченное пастбище запускается большое количество животных, которые за короткое время проделывают что-то вроде этого, – Макс вновь провел рукой перед собой. – Однако сельхозживотных нужно кормить, поить, беречь от хищников. Нам, почитай, все досталось задаром: горбачи пришли, сделали свое дело и ушли. Цените!
Геймеры воодушевились, чего Макс никак не ожидал. Максим нашел нужные слова и быстро пояснил, что требуется. Земледелие по-умному – это круто! Не то, что в прежнем, оставленном мире учиняет над старушкой-Землей унылое большинство!
– В новом мире и землю возделывать будем по-новому! Не станем гробить химикатами, копать и перекапывать каждый год! – Макс оседлал любимого конька. – Что может быть правильней, чем самому выращивать себе вкусную здоровую пищу?
Его энтузиазм оказался заразителен. Часть ребят, прихватив полотнища крепкого брезента вместо носилок, отправилась в лесок за камнями – у обрывистого берега Макс приметил каменистую россыпь. Другие, ухватив лопаты, формировали длинные, во весь луг, приподнятые гряды метровой ширины: Макс заранее колышками обозначил границы грядок. Плодородную землю с проходов переворачивали на грядку, укладывая травяным покровом вниз. Бизоньи лепехи закладывали внутрь, между слоев.
Притащенные камни ставили друг на друга, строя ограждения для грядок. Все работали весело, с огоньком. Пару раз молодежь затягивала незнакомые Максу песни. Впрочем, певцы быстро теряли слова, и песнь замолкала сама собой.
– Ну, Максим… – приговаривал Семен Михайлович, разбивая комья земли на грядке, орудуя легкой фискаровской лопатой, которую Макс торжественно вручил главдеду. – Пермакультура эта твоя… По науке всё… Вот я бы просто загнал на поляну всех дармоедов и заставил перекапывать – отсюда и до обеда – да корни из земли выбирать. Пшеницу отродясь на Руси полями сажали, а не грядками.
– Знаю, – кивнул Макс. – Я же не зря сказал: все теперь по-новому делать будем. Сейчас приподнятые гряды сделаем – они и прогреваются быстрее по весне, и вода не застаивается, плодородный слой больше. Засадим погуще, чтобы сорняки заглушить. На саму грядку после этого никто наступать не будет, структура почвы раз за разом, с каждым урожаем, станет корнями пронизываться для лучшей почвенной жизни…
– Ну-ну, – недоверчиво протянул старик.
– Вы бы знали, Семен Михайлович, сколько плодородного перепаханного грунта каждый год вымывается с дождями, уносится в реки и моря! Бездумно обрабатываемые сельхозземли теряют драгоценный гумус, накопленный за миллионы лет, каждый год. А сколько выдувается ветрами? Казалось бы – разве может ветер выдуть землю? Но вот хрестоматийный пример. При освоении североамериканского континента будущие американцы приволокли с собой из Европы плуг и принялись пахать первозданные Великие равнины…
Молодежь вокруг остановилась передохнуть и прислушалась к разговору.
– Точняк, прерии! Как здесь!
– Бизоны, индейцы!
– Дикий Запад и Клинт Иствуд!
– И ограбление поезда! Бляха-муха, совсем как у нас: и поезд есть, и прерии, и даже бизоны.
– Лол. Ты бы заткнулся, нубас! – прервал его Толик. – А грабители поезда тогда кто? Только их нам не хватало…
– Ага. И индейцы…
Молодняк притих, а Макс продолжил.
– Тогда и случился так называемый пыльный котел! Травяной дерн уже не удерживал почву, а ветра там были те еще… Поднялись такие пыльные бури – мама не горюй! Видел я фотки в интернете… – такое ощущение, что в Египте или в Марроко фотографировали, в пустыне Сахара, а не в США!
– Я про такое слышал! – кивнул Семен Михайлович. – Когда Никитка битву за целину устроил в Казахстане. Первый год, говорят, все хорошо было, а потом пыльные бури начались.
– Вот! – покачал указательным пальцем Макс. – Человечество ни хрена не хочет и не умеет учиться! Пыльный котел в США в двадцатые годы произошел, а целина в Казахстане – через сорок лет после этого. И ведь никаких уроков из первой истории не сделали! Никаких! А ведь можно было всего этого избежать!.. Изуродовали хрупкую среду степи, засолили почву. Мы такого не допустим!
– Да, уж тут мы все по уму сделаем, не то, что в сраной Рашке!
– Перестань гадить на свою родину, щенок! – Маф острой лопатой перевернул пласт дернины.
– Во шпарит! Википедия ходячая, – услышал Макс разговор уходящих в лес пацанов и улыбнулся.
К полудню показались Болек и Лелек с бутылями древосока. Рядом вышагивал Сергеич с рюкзаком на плечах. Появление поваров с долгожданным обедом умаявшиеся работники встретили радостными воплями.
– Хилку несут! – заорал один из геймеров в сторону чащи. – Парни! Обед! Айда хилиться!
– Хил… чего? – протянул Макс, передавая наполненную кружку Семену Михайловичу. – Какую-такую хилку?..
– Ну ты и ботаник, Макс.
– Ботан!
– Так он же Гречка. Ясень пень, ботан.
– Лечилку, – пояснил крикливый паренек, утирая пот. – Хилиться будем.
– Сейчас хилки хлебнем – все поле вмиг перепашем!
– Древосока насосемся!
– Живой воды!
– Ты бы, Макс, побольше в игры играл – сразу бы просек, в чем фишка, – ухмыльнулся Толик. – Хилка – это лечилка, снадобье для восстановления уровня здоровья.
– Хрень какая-то…
– Сам ты хрень, – обиделся Толик. – Ты посмотри: все вокруг как энерджайзеры носятся, улыбаются, по дому никто не тоскует. И старички бодрячком.
Макса словно огрели мешком из-за угла. Он застыл и по-новому огляделся вокруг. Одна из старушек молодцевато выпрыгнула из тамбура на насыпь, мягко спружинив. Раздался заливистый смех, и из темноты вагона вылетел плотно набитый черный мусорный мешок. Бабулька с грацией опытного баскетболиста высоко подпрыгнула и поймала снаряд. Макс узнал ее – это была крашеная веселая старушенция, которая вчера хлопнула его по заду. Макс перевел взгляд. Алкаш-строитель поплевал на ладони, ухватил длиннющую, в два его роста, жердь и с хеканьем загнал на полметра в землю. Рядом, по углам будущего строения, уже высились остальные опоры туалета. Лица веселых пьянчужек раскраснелись, и даже сизые носы приобрели нормальный цвет.
Так вот, значит, откуда такая легкость в теле… Что же это получается, прав геймер? Пропаданцы не впали в уныние, не ударились в панику, не погрузились в депрессию, а яростно и целеустремленно строили новую жизнь. Даже у стариков силы и выносливости прибавилось, стоит на восьмидесятилетнего Мафа глянуть – орудует лопатой, как электровеник…
– Только Славик со своими злобятся по-прежнему: они-то не стали древосок пить, – далекий голос собеседника пробился сквозь мельтешение мыслей.
– С чего вдруг? – встряхнулся Макс и поглядел вправо. Работающие у засеки татуированные не сделали ни шагу в сторону разливаемой Болеком и Лелеком чудесной жидкости.
– Ага, – заинтересовался Семен Михайлович, возвращая пустую кружку и отирая губы. – Чего от такой вкуснятины отказываться?