Страница 46 из 85
– Вы совершенно лишены чести, милорд, – прорычал Доменик, хватаясь за икру противника, жаждая достать небольшой нож и порезать чужую мышцу. Но это всего лишь дружеский бой. Они закончили воевать три года назад. – Но вы победили. – облизнувшись, Мутон-старший отошел в сторону, чтобы принять из рук слуги бурдюк с вином и отпраздновать победу глубоким глотком. – Никакой чести… – отойдя в противоположный угол, Бракен выхватил ведро и вылил на себя содержимое, смывая кровь, пот и страдания.
– Хотите загадку? – повиснув на заборе, широко улыбающийся Эдвард не смог воздержаться от столь забавного действия, несмотря на неуместность происходящего. – Я дана всем, но не все готовы мною воспользоваться. Я ценюсь только в песнях, но только в них выигрываю. Что я?
– Ты ко мне обращаешься? – потрясенный Доменик решил, что у него начались галлюцинации, и часто заморгал в попытке прийти в себя.
– Очевидно, что ответ – честь! – стоявший неподалеку аристократ в массивном плаще голубого цвета, помахал им рукой. С трудом передвигаясь из-за сгорбленной спины, он все же преодолел немалое расстояние от кустов с розами до шиповника за считанные секунды, и даже успел подслушать чужой разговор. – Правильно ведь? – лучезарная улыбка растопила сердце старика. – Ты и вправду смышленый мальчик. Мое имя Шеридан, я лорд Голубой Девы.
– О, я наслышан о вас. Знаменитый ветеран. Вы убили моего дядю, Мобиуса Мутона, – улыбка сразу же спала с пунцовых губ солдата, а линия морщин в области щек стала еще явственнее. Он еда успел раскрыть рот для колкого ответа или неловких извинений, как расслышал прерывистый смешок. – Да не переживайте, это просто старая семейная история. Вы были в своем праве. Я бы также поступил. Все проходит. Когда я с вами, вы меня не цените, но потеря, мечтаете вернуть назад. Что я?
– Время, – вмешавшись, прокричал Джаред, осушив половину бурдюка. Бордовые капли стекали по подбородку, пачкая красноватый кафтан. – Он эту тупую загадку всем рассказывает. Слуги подустали от нашего дорогого арлекина. Но знаете, как он себя называет? Загадочник.
– Так меня прозвали за морем, – прикусив нижнюю губу, Эд наклонил голову и сверкнул глазами. Не стоило недооценивать стройного юношу с элегантными манерами – где-то внутри него бурлило что-то страшное. Неопознанное и неназванное, но наверняка опасное. По расширенным зрачкам видно, до какого предела он мог дойти. – Вообще-то, меня называли Нигмой. Точного перевода на наш язык не существует, поэтому я пользуюсь его ограниченностью как могу. Но, повторюсь, в отличие от брата и остальных членов семейства, я не питаю враждебных чувств к Пайперам. Выражаю свое почтение.
– Соберитесь все! Хватит разбредаться! – выкрикнул Белфаст, призывая аристократов приблизиться к помосту, на котором восседал Хранитель с семьей. – Милостью короля и Господа, лорд Талли хочет произнести речь.
– Благодарю, – поднявшись, Мейсон успокоил роптавших последователей поднятой рукой. – Не буду затягивать, я не мастер длинных монологов. Я не Клаус и не Гэбриэль, да горит он вечность в адском пламени. – крики одобрения послышались со всех концов сада. Подняв бокалы и бурдюки, они были готовы выразить ненависть к проклятому Волку и забыться в ней. – Выпьем за нашего короля и моего любимого племянника. И за Корнелия Мутона, именинника, преданного вассала и деда моего сына! За мир! За Альянс! – многоголосый клич вторил краткой речи. Утопая в винных парах, воины жаждали достать клинки и продемонстрировать единство, но руки были заняты. – За павших товарищей. Герои заслуживают быть упомянутыми.
– Какое варварство. Поминать тех, кто не сумел себя защитить, – фыркнул Джаред из своего закутка, но достаточно громко – чтобы пару людских рядов дрогнуло и обернулось с побагровевшими ликами истинных мучеников за неразделенную веру. Реакция последовала незамедлительно: обнажив меч, разъяренный Маллистер не выдержал. К черту установленные правила и доверие лорда-протектора. У них не стали забирать оружие под честное слово. Сегодня он впервые его нарушит. – Не стоит. Мы, Мутоны, обид не прощаем.
– Это по твоему убитому дяде видно, – рыкнул Орион, единственный выживший из четверых сыновей прошлого лорда Маллистера, не дожившего до окончания треклятой войны. – Ну давай. Рискнешь принять вызов от меня? Или только Бракена можешь избивать в загонах?
– Не вмешивайся, Орион, – протолкнувшись сквозь плотное кольцо вельмож, Доменик вышел вперед с выставленным клинком, направленным прямо в горло мятежника, посмевшего оскорбить память о великих воинах. – Я хочу сам с ним поквитаться. Надутым индюкам следует преподать урок.
– Вам двоим, полагаю, нечего терять, да? – осклабившись, Джаред потянулся ладонью к незаметным ножнам на бедре, где припрятал кинжал на случай внезапной атаки. – Предупреждаю: я десятки лет служил наемником на службе заморских князей, царей и жрецов. Боевого опыта у меня достаточно, а вот насчет вас сомневаюсь. Сколько вам лет? Готовы рискнуть всем и пресечь собственный род?
– Достаточно! – взревел рассвирепевший Мейсон, ударивший кулаком по столу, отчего все сидящие вздрогнули и невольно задрожали. – Именем короля, приказываю спрятать оружие в ножны! – пара стражников уже стояли наготове с алебардами, выжидая какого-либо знака. Остальные разошлись и украдкой поглядывали на троих тяжело дышавших соперников. – Напоминаю, что три великих клана поныне существуют лишь благодаря милости дома Талли. Эту милость можно легко дать, но также легко забрать. Вы будете лишены титулов и земель, если немедленно не прекратите! Король Никлаус велел мне отыскать достойных людей и даровать им титулы. Как думаете, много желающих позарятся на ваши угодья?
Нехотя, с соблюдением мер предосторожности, вспылившие гости исполнили просьбу Хранителя. Но обмениваться добрыми пожеланиями на ночь не стали, а просто разошлись по своим лагерям. Сжав зубы, сын Лукаса спрятал лицо в ладонях и просидел так неприлично долго. Как он устал от всех этих распрей, угрожающих нарушить хрупкий баланс между крупными семействами. Они потеряли очень много солдат и представителей своего рода, чтобы так беззаботно распоряжаться жизнями. Своими или чужими. Нужно обсудить этот вопрос приватно, с каждым зачинщиком и участником. Предложив гостям наслаждаться остатком вечера, лорд Речной Мели попросил прощения и покинул пиршество. Вряд ли кто-либо рискнет вновь сцепиться с недругами, обидчиками или идиотами. Отказавшись как-либо комментировать свои действия, Мейсон отмахнулся от вассалов и покинул возвышенность.
– Оставьте его, – подала голос Джерма, до этого хранившая упорное молчание. – Все будет в порядке. Я лично все проконтролирую.
– Ты всегда была умной девочкой, дорогая, – оторвавшись от тарелки с бараньей ножкой, Корнелий похлопал сидящую рядом дочку по колену и улыбнулся. – Ну а ты, Джаред, больше столько не пей. Я не поддерживаю то, что ты сегодня сказал, но это ведь твое мнение, да? А мы за это не наказываем. Мы же не какие-то там замшелые Бракены. Верно?
Одарив отца красноречивым взглядом, выражающим откровенное презрение, Джерманотта решила провести остаток наскучившего вечера в полнейшем молчании, изредка прерываемым навязчивыми балагурами. Гости начали разбредаться по заранее подготовленным комнатам около полуночи. Пару изрядно напившихся солдат предпочли остаться на свежем воздухе и плюхнулись на стол, захрапев. Отдав последние распоряжения, леди Талли лично проводила членов семьи в их покои и пообещала навестить их перед отходом ко сну. Свое слово она одержала гораздо охотнее, чем вельможи Мутона или добрая половина Беленора. Оттого и удивилась, когда отворила одну из дверей без стука и застала двоих братьев в слегка растерянном виде. Эдвард резко дернулся, чуть не выронив мокрую тряпку из дрожащих тонких пальцев.
– Предупреждать надо! – рявкнул Освальд, прижимая ладонь к правому глазу. Прикусив губу в явном раздражении, Джерма шагнула в плохо освещённое пространство и, схватив бастарда за руку, сразу же вынудила его показать алеющую гематому, покрывшую весь участок кожи. – Чего ты хочешь?