Страница 18 из 85
– Брего, – жалобно протянул юноша, сдерживая слезы. Подвешенный Сванн старался освободиться, усиленно двигая корпусом тела, но тщетно. Веревки слишком крепки. – Нет. Это невозможно. Вас нет…
– Дети мои! Я знаю, вы слышите звон бьющегося стекла. Вы слышите крики соседей! – Пророк ревностно зачитывал проповеди, воздевая руки к небесам. – Они страждут, потому что они не дети Господа! Они – отступники среди нас. Прислужники врагов. Запирайте двери и закрывайте окна, держите любимых поближе к себе! – безумец не опустился на колени, как все остальные. Возвышаясь над жалкими червями, тот, кто величал себя новый Иезекиилем, улыбался. – Верно, среди нас вероотступники! Так встретьте же их ножом, палкой, кулаком и всем, чем можете! Бог восторжествует от пролитой проклятой крови!
Лидер общины указал в дальний угол, где его приспешники уже волокли пленника к орудию пыток. Даниэль сопротивлялся, вырывался и проклинал весь род людской. С нескрываемым наслаждением за ним следил тучный монах, едва передвигающийся на ногах. Держа наготове острый нож, он подзывал узника указательным пальцем и нашептывал молитвы.
– Иезекииль. Отец Вэл… Только ему были даны уши, чтобы слышать, – пробормотал мучитель, едко ухмыляясь. На двойном подбородке с трудом умещался крест. – Узри же колесо. – тогда он осветил факелом прогнившее орудие, перемотанное цепями. – Ибо наше сердце ослабло. Наши глаза слепы к этим вещам. Мы не хотели осмеивать твою волю! Агония креста… Блуд наших детей. Он навис над нами.
– Только дотронься до меня и, клянусь Богом, которого ты так почитаешь, я разорву тебя на куски, жирная мразь! – проскрежетал Мандерли, глядя в пустые зрачки попа, облизывающего губы. – Я выпотрошу твое заплывшее жиром тело и вытащу кишки!
– Подожди! Отец снова говорит! – один из безбожников прервал священника-палача, желавшего ответить зарвавшемуся пленнику. – Внемлите ему!
– Но среди нас также присутствует избавитель! – внезапно изрек мужчина, на голову превосходящий остальных. Будучи высоким и худым, он походил на девушку. Очень короткие белые волосы идеально гармонировали с глубокими голубыми глазами. На шее висел кулон в виде двусторонней секиры, а в руке болтался крестик. – Мессия! Он поможет нам! Но сначала нужно затащить его на тот крест. – взоры устремились к конструкции, высившейся на невысокой скале. – Берите молоток и гвозди, делайте необходимые приготовления. – еретики окружили мечущегося в клетке льва, чтобы привести в действие свой омерзительный план. – Он родился на крыльях архангела, незапятнанный, как новорожденный! Он принесет нам благую весть, священны же слова его учения. – сопротивляясь жесткой хватки обступивших его фанатиков, царь резко замер перед фигурой своего предполагаемого убийцы. – Он будет пригвожден к столбу и умрет, и будет похоронен. Но он воскреснет в еще более совершенной форме. Господи, прости, что сомневался. Нет таких страданий, которых я бы не заслужил.
Рухнув на землю, Клаус попытался схватиться за камни или другие спасительные предметы. Бесполезно. Его уже тащили за ноги. Неужели это конец? Гэбриэль был прав. Беспомощно протягивая руки к равнодушно глядящим нечестивцам, лорд все еще лелеял надежду. Мы – руки Господа! Мы не можем потерпеть неудачу! Царапая почву, мальчишка умолял о пощаде. Впервые в жизни. Никто не слушал. Они глухи к мольбам ближнего. Ешь плоть, хорошо ее приправив. Пусть кости горят. Чей-то смех неприятно резанул по уху. Зациклив взгляд на человеке с факелом, идущему прямо к единственному неподожженному столбу, Лев понял, что все кончено. И покорился…
– И наконец от храма учения Вэла, служителя истины и преданного свидетелям, нам откроются ворота в Рай! – в экстазе завизжал прокаженный, готовясь раздробить гвоздями кость. – Он любит нас! Он смыл наши грехи нашей собственной кровью!
Левую руку обмотали крепкими, режущими кожу веревками. Задержав дыхание, Клаус приготовился к нестерпимой боли. Помутневший взгляд едва различал силуэты. Вот он, нелепый трагичный финал. Пережить столько злоключении, чтобы умереть, будучи подвешенным на палке. Неожиданно позади символа веры оказался старый знакомый, ушедший в воспоминания. Мерзавец блаженствовал от происходящего.
– Помни: ты пал и должен раскаяться. И кровавая работа ждет тебя. Ожесточи сердца свои, и руки свои, и наточи клинки свои, – умышленно зловещим тоном шептал Волк с неприкрытой хищнической усмешкой. – Но не бойся тех вещей, от которых будешь страдать. Не бойся снов, которые приходят наяву, которыми ты будешь отравлен и измучен, и которые будут вытаскивать из темницы памяти твоей нераскаянные грехи. – Старк опустился на деревянную перекладину, заглядывая пленнику в глаза. – И твои пороки даже в непорочных страхах детских лет вернутся тебе и ты будешь истекать кровью, и страдать, и ты раскаешься! – гвоздь мгновенно вошел в ладонь. Душераздирающий крик вырвался из груди воина. – Грехи прошлого вознесутся до того, как мертвые смогут вознестись в последние дни. У тебя есть небольшая сила, но ты отверг все имена и долго жил во времена соблазнов. – продолжал вещать монстр, безучастно глядя на то, как отступники обвязывают вторую руку Мессии. – Твое тело – храм и город для чумы. Ты будешь уничтожен гнойниками и тошнотой. Будешь гнить и увядать, чтобы стать плотью для стервятников. А трупов на воде же будет так много – они будут твердыми, как земля. И смерть под ними откроет дверь – ни один человек не сможет закрыть ее, а ангелы не смогут услышать твой голос. И вырезать нужно кровь лживого Бога небес, и кровь его падать будет дождем, ибо все вещи должны умереть, когда Творец не найдет совершенства в своем совершенстве.
Реальность переплелась с иллюзией. Глаза застлало кровавой пеленой. Нет, тебя же не существует. Ты мертв. Сумасшедшая агония. Жар пронзал тело с каждым ударом. Неизвестно, прошла минута или целая вечность перед там, как раздался спасительный раскат грома. Небо взорвалось, пропуская сквозь себя электрические разряды. Волнение в рядах приверженцев Вэла переросло в панику. Неужели они прогневили Рай? Взоры обратились к разверзшейся небесной пучине, угрожавшей поглотить всю деревню. Воспользовавшись представившемся шансом, Даниэль рванул в сторону и вырвался из объятий смерти. Он налетел на одного из своих мучителей, вырвал топор из его рук, а затем нанес сокрушительный удар.
– Горите в Аду, твари! И бога своего забирайте! – взбешенный рыцарь уложил двоих, после чего ринулся на ошарашенного попа. Лезвие топора поначалу застряло где-то в области жирного брюха, но второй толчок потянул за собой изрезанные кишки. – Я же говорил, что выпотрошу тебя.
– Убейте меченого демона! – приказал мнимый правитель уродов, вздрогнувший от увиденного. Чудовище необъятных размеров, вооруженное обычной острой палкой, смогло сотворить такое.
К счастью, сброд прокаженных состоял, преимущественно, из выживших из ума фермеров, крестьян и священнослужителей. Среди них почти не было тех, кто когда-либо держал оружие. Неоспоримый перевес вернул иссякшие силы. Бродяга искромсал дюжину слабовольных дурачков, прежде чем добрался до горящего столба. Тратить драгоценное время на рубку не пришлось. Мандерли попросту разогнался и врезался в бревна, намереваясь повалить их. Блестящая идея. Языки пламени подобрались к ногам Дориана, однако мощный толчок заставил балку пошатнуться и обрушиться на рядом стоящие дома.
Огонь распространился по всей местности, охватывая хлипкие хижины. Два солдата-поджигателя довольно быстро обнаружили собственные мечи и принялись гоняться за грязными ублюдками. Разразившийся ливень не успел опередить пожарище. Все сгорит дотла. Геенна огненная – завопили вероотступники, бросаясь в пламя или же становясь на колени и судорожно рыдая. Пока внизу происходила настоящая битва с мертвецами, Клаус пытался прийти в себя. Сжав челюсти, он коснулся изувеченной плоти и, мысленно сосчитав до пяти, дернул за гвоздь. Кровь брызнула из открытой раны, а сдерживаемый крик вырвался наружу в виде приглушенного рычания. Тварь поплатится.